– Он говорит, что если бы ты не была помолвлена со мной, то он бы сам рискнул к тебе подкатиться.
– Вот еще! – Мне не понравилось, что они обсуждали меня в таком тоне. Я даже отодвинула от себя тарелку. – Вы обсуждаете меня так, словно я вещь! – возмущенно сказала я вслух.
– Ты не вещь, – успокоил меня Тим. – И мы вовсе не обсуждали тебя в таком тоне!
– А что значит "подкатиться", как ты изволил деликатно выразиться?
– Ничего обидного в этом нет! – запальчиво возразил Тим. – Я даже горжусь, что он так выразился.
– Почему?
– Потому что это значит, что я сделал правильный выбор.
– Тим!
– Да. А что такого? – Он посмотрел на меня невинными глазами. – Потому что очень приятно сознавать, что женщина, на которой я собираюсь жениться, является предметом желания многих других мужчин. Мне нравится думать, что ты моя, и никто уже ничего не сможет с этим поделать. От этой мысли у меня сразу же поднимается настроение.
– Можно подумать, что я кусок мяса.
– Слушай, Изабель, не будь дурочкой!
– Я не дурочка.
– Именно что дурочка. Ты совершенно неверно перетолковываешь мои слова. – Он снова сгреб мою руку. – Но что бы ты ни говорила, а я счастлив, что ты моя.
На это я ничего не ответила. Все это казалось мне слишком запутанным. А может, я просто преувеличиваю? Вполне возможно. Мужчины часто говорят между собой в таком тоне. В "Дельте" я наслушалась подобных разговоров сколько угодно. "Она милашка". "Я от нее тащусь". "Я бы не отказался от такого лакомого кусочка!" Но все эти слова для них абсолютно ничего не значат! Это просто такой мужской способ общения. Интересно, а в Испании мужчины тоже болтают между собой точно так же? Там я их ни разу не подслушивала, но можно предположить, что болтают. И Бриджет жаловалась, что Томас относится к ней, как к собственности. Может быть, это просто в природе мужчин – относиться к женщине, как к собственности? Но мне не хотелось быть чьей-то собственностью…
– О чем ты думаешь? – спросил Тим.
– Ни о чем особенном, – ответила я, принимаясь за десерт. – Вообще ни о чем.
Глава 34
КОРЗИНА С ХЛЕБОМ
(Сальвадор Дали, 1926)
Я не стала шить свое свадебное платье. Я его купила.
Началось все с того, что я пошла в город присмотреть себе материал. Я решила сшить что-нибудь простое и строгое, без всяких выкрутасов и воланов, как в прошлый раз, а к нему короткий жакетик. Мне было ясно, что для сказочной принцессы я уже слишком стара. И, разумеется, никакой вуали, как на том настаивал Тим, в моих волосах должны быть только цветы.
Но каким-то образом, без всякого намерения, я внезапно оказалась в том самом универмаге, перед тем самым свадебным платьем, которое я примеряла перед Рождеством. Я сказала себе, что просто пришла поглазеть, чтобы в случае чего слизнуть идейку, но на самом деле мне хотелось бросить последний взгляд на это замечательное платье.
Продавщица меня узнала. Мы поговорили о том, что самой шить себе платья гораздо практичнее.
– Может быть, хотите что-нибудь примерить?
– Нет. Мне просто хочется проникнуться духом этих вещей.
Она не возражала.
Потом как-то невзначай я спросила, продано ли то платье, которое мне так понравилось в прошлый раз.
– О нет! – засмеялась продавщица. – У нас их четыре на складе.
– Хотелось бы взглянуть…
И вот я снова стояла перед зеркалом в том самом платье и рассматривала себя со всех сторон. Какое фантастическое зрелище!
Но мне не нужны никакие фантастические платья, чтобы выходить замуж за Тима. Я уже сшила себе когда-то одно такое чудо портновского искусства, и что из этого вышло? Мои пальцы до сих пор помнили пришивание к нему четырехсот двадцати жемчужинок. Глупо было в порыве чувств уничтожать такое замечательное платье.
– К нему очень хорошо подойдет вот это, – сказала продавщица, подавая мне головной убор с вуалью. – Вот так очень хорошо.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
Вид у меня действительно был потрясающий. Ничего глупого, или пошлого, или напыщенного – словно так оно и должно быть.
– Когда свадьба? – спросила продавщица.
– В конце января.
– В конце января, а у вас еще нет платья? – с ужасом воскликнула она. – Вы уверены, что успеете сшить себе что-нибудь достойное?
– Главное, чтобы мужчина был достойный, – рассудительно ответила я.
Переодевшись в свою обычную одежду, я снова превратилась из Изабель Каваны, неземной красавицы, в Изабель Кавану, женщину с неуправляемыми волосами.
– Сколько стоит? – спросила я продавщицу.
Она сказала, и я постаралась устоять на ногах. Цена платья была почти такой же, как цена нашего недельного свадебного путешествия. Потратить на платье такие деньги – это все равно что пустить их на ветер.
– Я могу сделать вам скидку десять процентов, – сказала продавщица.
– Это в корне меняет дело, – улыбнулась я. Интересно, когда гости придут на свадьбу, какую Изабель Кавану они захотят увидеть? Порхающую от счастья, что ее наконец взяли замуж, как Жюли? Или рассудительную персону в строгом белом платье с жакетиком? Но если я выберу рассудительность, то не решат ли они, что я рассудительна исключительно потому, что уже раз побывала в переделке? И вообще, неужели меня так волнует, что думают обо мне другие?
Продавщица молча за мной наблюдала.
– Платье очаровательное, – наконец сказала я.
– И на вас сидит превосходно, – поддакнула она.
– Вам по службе положено произносить такие слова, не правда ли?
– Ничуть. Если бы вы выглядели в нем, как слон в пелеринке, я бы придумала что-нибудь другое.
Упакованное платье заняло все заднее сиденье в машине. Просто настоящая гора белой пены.
В восемь часов вечера зазвонил телефон. Ян подпрыгнул, но спрашивали меня.
– Испания на проводе, – сообщил он.
У меня защемило сердце. Но звонила Барбара. Мы заговорили о свадьбе.
– Все нормально, – доложила я. – Только меня замучили все эти приготовления. Если честно, то я ими уже сыта по горло.
– Бедняжка, – притворно посочувствовала Барбара. – У меня просто сердце разрывается, когда я думаю о тебе!
– Заткнись! – подыграла ей я. – Лучше расскажи, как у тебя дела?
– Работы много. Мы набрали дополнительный курс. Теперь приходится работать два вечера в неделю.
– Как там погода?
– В этом году ничего. Снег растаял очень рано. А у вас?
– Туманно, как всегда.
– Хотела бы вернуться в Испанию?
– Ничуть. Мой жених здесь.
– Ах, нежная влюбленная парочка! – поддразнила она меня.
– От такой и слышу! Как там Нико?
– Отлично.
– Он все еще играет на гитаре?
Она слегка запнулась.
– Не очень часто.
– Почему?
– У него новая работа.
– Новая работа, – словно эхо, повторила я. – Он никогда не говорил, что ищет другую работу.
– Она у него недавно, – сообщила Барбара. – Его перевербовали охотники за головами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119