– Она придвинулась ко мне еще ближе. – Конечно, это не мое дело, но у вас с Луисом что-то было?..
– Да. Это действительно не твое дело.
Она вспыхнула.
– Извини. Пожалуй, я пойду. Но если ты захочешь поговорить…
– О чем это я захочу поговорить? – Я закрыла одну папку и открыла другую. – Мне нечего о себе рассказывать.
С каждой минутой моя головная боль становилась все хуже. В глазах появилась резь. Я читала бесконечные отчеты о лекциях и семинарах и не понимала в них ни слова. В двенадцать часов я отправилась в туалет. Меня бил озноб, в животе что-то клокотало. Может, я действительно больна? И тогда мое плохое состояние легко объяснимо. Я прислонилась лбом к холодному кафелю. Внезапно у меня началась рвота. Вместе с рвотой начался приступ астмы. Это потому, что нет возможности правильно, глубоко дышать, сообразила я. На секунду мне показалось, что я умираю. Но даже ингалятор мне сейчас вряд ли бы помог, потому что рвота продолжалась. В животе все еще происходило нечто невообразимое.
Дверь в туалет открылась, и на пороге появилась Габриэла. Надо же! Только ее здесь не хватало. Говорить я не могла.
Она быстро оторвала кусок бумажного полотенца и вложила мне его в руки.
– Сейчас я принесу тебе воды, – сказала она. Рвота прошла. Я закрыла крышку унитаза и села на нее. Головная боль усилилась, стала какой-то пульсирующей, руки дрожали. Я с трудом ловила ртом воздух. Габриэла вернулась с водой. Я сделала глоток и с трудом прохрипела…
– Ты не могла бы принести мою сумочку? Мне нужен ингалятор.
Она с готовностью помчалась за ингалятором, а я прополоскала рот водой.
Когда она вернулась, я впрыснула себе в легкие лекарство, и едва ли не мгновенно мне стало легче.
– Что с тобой? – заботливо суетилась вокруг меня Габриэла. – У тебя астма? Вот уж не думала, что ты так серьезно больна!
Болезнью можно было оправдать все, но мне не хотелось оправдываться.
– Дело не только в астме, – произнесла я слабым голосом. – Дело в том, что у меня другая болезнь, которая спровоцировала приступ астмы.
– А какая у тебя болезнь? – с готовностью поинтересовалась она. – Может быть, ты что-нибудь съела?
До чего же она тактична, подумала я.
– Нет, Габриэла. – Я не видела причин ей лгать. – Мне очень неудобно!
И тут я начала плакать. Я не собиралась плакать, но это получилось как-то само собой. В ответ Габриэла только оторвала еще один кусок бумажного полотенца.
– Может быть, тебе хочется высказаться? – спросила она, когда мои слезы иссякли, и я высморкала нос.
– Ой, нет! Мне уже хорошо! Мне уже ничего не надо!
– Не дури! – твердо сказала Габриэла. – Тебе еще явно нехорошо.
В этот момент в туалет вошла София.
– Ты не могла бы воспользоваться туалетом на другом этаже? – обратилась к ней Габриэла, и та без разговоров закрыла за собой дверь.
Теперь она разнесет новости по всему учреждению, подумала я. Изабель Кавана плачет в туалете, а Габриэла ее утешает. Луис подумает, что это из-за него. Я окончательно пропала.
– Я считаю, что тебе надо все мне рассказать, – спокойно сказала Габриэла.
– Нет-нет! – От головной боли я едва ли не теряла сознание.
– Изабель! Ты должна мне все рассказать!
Это не твое дело, подумала я сквозь боль. К тебе это не имеет никакого отношения. Она терпеливо ждала.
– Прошу прощения, – наконец выдавила из себя я. – Мне не надо было сегодня приходить на работу.
Я не собиралась ей ничего рассказывать, но внезапно меня прорвало.
– О Габриэла, – запричитала я. – Я такая идиотка! Я все в своей жизни запутала!
– Ты беременна? – спросила она напрямик.
От такого вопроса я опешила. Такая возможность мне и в голову не приходила. Но, с другой стороны, глядя на меня, сидящую в туалете и причитающую о кошмарной жизни, что еще в первую очередь могла подумать Габриэла? Это только мне было ясно, что ни о какой беременности не может быть и речи.
– Нет. – Я сделала попытку улыбнуться. – Я не беременна.
Она с облегчением вздохнула.
– В таком случае все не так плохо, не правда ли? – Ей казалось, что беременность – это самое страшное, что может случиться с женщиной на свете. Но, с другой стороны, если бы я действительно была беременна, то нам вообще не о чем было бы разговаривать. – В таком случае давай поговорим о том, что тебя волнует, – продолжала Габриэла. – Я давно заметила, что ты выглядишь неважно, Изабель. Может быть, все дело в бессонных ночах? Или в чем-то другом?
– Дело в массе разных глупостей! – тихо сказала я. – Я ужасный человек, Габриэла! Если я тебе расскажу, то ты изменишь обо мне свое мнение!
– Не изменю. Рассказывай. И я рассказала…
– Когда я приехала в Мадрид, то думала, что стану здесь другим человеком. В молодости у меня было много друзей, но я никогда не теряла голову. А потом я встретила Тима. Я просто с ума по нему сходила! Не могла дождаться того дня, когда мы поженимся! А когда он отказался на мне жениться, для меня это был удар. Мне показалось, что моя жизнь кончена.
Я немного помолчала. Габриэла внимательно меня слушала и не перебивала.
– Дома мне все напоминало о моем несчастье, все от меня устали, даже Барри Клири. И тут Шарон, его жена, нашла выход из положения – она отправила меня работать за границу. И вот я здесь, Габриэла. Я думала, что смогу себя перебороть, стать другой. Что здесь про меня никто ничего не знает, что, если каждую ночь развлекаться, то в конце концов можно забыть Тима. И я начала развлекаться.
Тут я рассказала ей обо всех своих похождениях.
– Да, я много пила, но в пьяном виде я чувствовала себя лучше. С меня спадало напряжение. А в прошлую ночь я была на вечеринке по случаю помолвки одной знакомой. Мы много выпили, я снова вспомнила о прошлом, о Тиме, и когда пошла домой, то встретила Луиса.
– Луиса! – воскликнула она на этом месте. – Нашего Луиса?
– Этого самого.
– О Изабель!
– Не говори мне: «О Изабель!», – скорчила я гримасу. – Он был очень мил. Пригласил меня к себе, приготовил кофе и…
– И затащил в постель, – закончила фразу Габриэла.
– Да. – От стыда я готова была провалиться. – Но тогда мне казалось, что так и надо. А теперь он называет меня «моя прелесть» и усаживается ко мне на стол, и все на работе узнают, что я спала с Луисом Кардозо и что я идиотка!
Габриэла вздохнула.
– Не стоит драматизировать, – наконец сказала она спокойным голосом. – Слухи о донжуанстве Луиса весьма преувеличены. Просто он такой человек, который любит этим прихвастнуть. Но все, с кем он спал, остаются после этого его друзьями.
– Весьма континентально, – вставила я. Габриэла засмеялась.
– Просто мы не так склонны к аналитике, как вы, – сказала она. – Но может, ты хотела бы продолжить с ним отношения?
– Нет! – твердо ответила я. – Мне он нравится, но это не мой тип.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
– Да. Это действительно не твое дело.
Она вспыхнула.
– Извини. Пожалуй, я пойду. Но если ты захочешь поговорить…
– О чем это я захочу поговорить? – Я закрыла одну папку и открыла другую. – Мне нечего о себе рассказывать.
С каждой минутой моя головная боль становилась все хуже. В глазах появилась резь. Я читала бесконечные отчеты о лекциях и семинарах и не понимала в них ни слова. В двенадцать часов я отправилась в туалет. Меня бил озноб, в животе что-то клокотало. Может, я действительно больна? И тогда мое плохое состояние легко объяснимо. Я прислонилась лбом к холодному кафелю. Внезапно у меня началась рвота. Вместе с рвотой начался приступ астмы. Это потому, что нет возможности правильно, глубоко дышать, сообразила я. На секунду мне показалось, что я умираю. Но даже ингалятор мне сейчас вряд ли бы помог, потому что рвота продолжалась. В животе все еще происходило нечто невообразимое.
Дверь в туалет открылась, и на пороге появилась Габриэла. Надо же! Только ее здесь не хватало. Говорить я не могла.
Она быстро оторвала кусок бумажного полотенца и вложила мне его в руки.
– Сейчас я принесу тебе воды, – сказала она. Рвота прошла. Я закрыла крышку унитаза и села на нее. Головная боль усилилась, стала какой-то пульсирующей, руки дрожали. Я с трудом ловила ртом воздух. Габриэла вернулась с водой. Я сделала глоток и с трудом прохрипела…
– Ты не могла бы принести мою сумочку? Мне нужен ингалятор.
Она с готовностью помчалась за ингалятором, а я прополоскала рот водой.
Когда она вернулась, я впрыснула себе в легкие лекарство, и едва ли не мгновенно мне стало легче.
– Что с тобой? – заботливо суетилась вокруг меня Габриэла. – У тебя астма? Вот уж не думала, что ты так серьезно больна!
Болезнью можно было оправдать все, но мне не хотелось оправдываться.
– Дело не только в астме, – произнесла я слабым голосом. – Дело в том, что у меня другая болезнь, которая спровоцировала приступ астмы.
– А какая у тебя болезнь? – с готовностью поинтересовалась она. – Может быть, ты что-нибудь съела?
До чего же она тактична, подумала я.
– Нет, Габриэла. – Я не видела причин ей лгать. – Мне очень неудобно!
И тут я начала плакать. Я не собиралась плакать, но это получилось как-то само собой. В ответ Габриэла только оторвала еще один кусок бумажного полотенца.
– Может быть, тебе хочется высказаться? – спросила она, когда мои слезы иссякли, и я высморкала нос.
– Ой, нет! Мне уже хорошо! Мне уже ничего не надо!
– Не дури! – твердо сказала Габриэла. – Тебе еще явно нехорошо.
В этот момент в туалет вошла София.
– Ты не могла бы воспользоваться туалетом на другом этаже? – обратилась к ней Габриэла, и та без разговоров закрыла за собой дверь.
Теперь она разнесет новости по всему учреждению, подумала я. Изабель Кавана плачет в туалете, а Габриэла ее утешает. Луис подумает, что это из-за него. Я окончательно пропала.
– Я считаю, что тебе надо все мне рассказать, – спокойно сказала Габриэла.
– Нет-нет! – От головной боли я едва ли не теряла сознание.
– Изабель! Ты должна мне все рассказать!
Это не твое дело, подумала я сквозь боль. К тебе это не имеет никакого отношения. Она терпеливо ждала.
– Прошу прощения, – наконец выдавила из себя я. – Мне не надо было сегодня приходить на работу.
Я не собиралась ей ничего рассказывать, но внезапно меня прорвало.
– О Габриэла, – запричитала я. – Я такая идиотка! Я все в своей жизни запутала!
– Ты беременна? – спросила она напрямик.
От такого вопроса я опешила. Такая возможность мне и в голову не приходила. Но, с другой стороны, глядя на меня, сидящую в туалете и причитающую о кошмарной жизни, что еще в первую очередь могла подумать Габриэла? Это только мне было ясно, что ни о какой беременности не может быть и речи.
– Нет. – Я сделала попытку улыбнуться. – Я не беременна.
Она с облегчением вздохнула.
– В таком случае все не так плохо, не правда ли? – Ей казалось, что беременность – это самое страшное, что может случиться с женщиной на свете. Но, с другой стороны, если бы я действительно была беременна, то нам вообще не о чем было бы разговаривать. – В таком случае давай поговорим о том, что тебя волнует, – продолжала Габриэла. – Я давно заметила, что ты выглядишь неважно, Изабель. Может быть, все дело в бессонных ночах? Или в чем-то другом?
– Дело в массе разных глупостей! – тихо сказала я. – Я ужасный человек, Габриэла! Если я тебе расскажу, то ты изменишь обо мне свое мнение!
– Не изменю. Рассказывай. И я рассказала…
– Когда я приехала в Мадрид, то думала, что стану здесь другим человеком. В молодости у меня было много друзей, но я никогда не теряла голову. А потом я встретила Тима. Я просто с ума по нему сходила! Не могла дождаться того дня, когда мы поженимся! А когда он отказался на мне жениться, для меня это был удар. Мне показалось, что моя жизнь кончена.
Я немного помолчала. Габриэла внимательно меня слушала и не перебивала.
– Дома мне все напоминало о моем несчастье, все от меня устали, даже Барри Клири. И тут Шарон, его жена, нашла выход из положения – она отправила меня работать за границу. И вот я здесь, Габриэла. Я думала, что смогу себя перебороть, стать другой. Что здесь про меня никто ничего не знает, что, если каждую ночь развлекаться, то в конце концов можно забыть Тима. И я начала развлекаться.
Тут я рассказала ей обо всех своих похождениях.
– Да, я много пила, но в пьяном виде я чувствовала себя лучше. С меня спадало напряжение. А в прошлую ночь я была на вечеринке по случаю помолвки одной знакомой. Мы много выпили, я снова вспомнила о прошлом, о Тиме, и когда пошла домой, то встретила Луиса.
– Луиса! – воскликнула она на этом месте. – Нашего Луиса?
– Этого самого.
– О Изабель!
– Не говори мне: «О Изабель!», – скорчила я гримасу. – Он был очень мил. Пригласил меня к себе, приготовил кофе и…
– И затащил в постель, – закончила фразу Габриэла.
– Да. – От стыда я готова была провалиться. – Но тогда мне казалось, что так и надо. А теперь он называет меня «моя прелесть» и усаживается ко мне на стол, и все на работе узнают, что я спала с Луисом Кардозо и что я идиотка!
Габриэла вздохнула.
– Не стоит драматизировать, – наконец сказала она спокойным голосом. – Слухи о донжуанстве Луиса весьма преувеличены. Просто он такой человек, который любит этим прихвастнуть. Но все, с кем он спал, остаются после этого его друзьями.
– Весьма континентально, – вставила я. Габриэла засмеялась.
– Просто мы не так склонны к аналитике, как вы, – сказала она. – Но может, ты хотела бы продолжить с ним отношения?
– Нет! – твердо ответила я. – Мне он нравится, но это не мой тип.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119