Пугаться и размышлять над тем, что бы это значило, не было времени. Томак обнажил меч и занес его, собираясь отделить приближающуюся клыкастую башку от чешуйчатого тела.
И он отсек эту башку, однако выстрелить из арбалета, чтобы завершить начатое, не успел: когти чудовищного зверя нашли тело человека и принялись рвать его на части. Обезглавленная тварь еще жила!
Она жила до тех пор, пока человек не испустил дух.
Томак не успел крикнуть, его быстротечная схватка с чудовищем промелькнула в полной тишине, если не считать грохота выбиваемой двери. А тварь, дождавшаяся смерти своей жертвы, и сама перестала быть, исчезнув бесследно, как исчезает вода, вылитая на песок.
Манумба вскричал от злости и бессилия. Погиб его последний зверь! Погибли все настоящие воины! Теперь он один, теперь он просто слабый старик. Но он пойдет на все еще мерцающий для него свет Нанги… и умрет, вырывая Пьйонгу из паучьих лап. А может, вырвет и не умрет?..

* * *
— Бедный, бедный Моравиус! — продолжая улыбаться, Кальвия выдернула кинжал из тела супруга. — А ведь мог бы еще жить и жить…
Она неспешно поднялась на невысокий подиум, спрятала свое миниатюрное оружие в складках просторного одеяния, подошла к пустующему сенаторскому креслу, куда Деливио поместил украденный Вайгалом свиток и украденную Конаном уродливую статуэтку. Взяла пергамент, бегло проглядела его, небрежно отбросила в сторону. Свиток с тихим шорохом упал на пол.
Дарк стоял за спиной Конана и мог, невзирая на высокую спинку кресла, заметить, как киммериец шевелит кистями рук. Поэтому варвар, закусив губу, оставил свои попытки освободиться — хотя чувствовал, что до освобождения осталось совсем немного. Кальвия вновь спустилась к пленному. — Так я и думала, — сообщила она киммерийцу. В глазах ее мерцали два зловещих огонька. — Старик решил продаться Немедии. Дурак! Я бы позволила ему продаться хоть самому Сету, лишь бы он не мешал мне и моему делу. И он бы не мешал, не появись ты, грязный варвар, и не реши сообщить обо мне мужу… Одного не могу понять, как ты сумел вычислить меня? Как узнал, кто скрывается под именем Аффендос? Ты ведь специально подстроил все так, чтобы Рохана тогда обратила на тебя внимание и пригласила на наш маленький праздник, да? Ты хотел увидеть меня в деле, правда ведь?
Конан молчал, лихорадочно соображая, что предпринять. Шлюха уверена, что он знал о ее второй личине… То есть, тьфу, третьей — если считать личину шлюхи. Можно ли это как-то использовать? О Кром, она же безумна, совершенно безумна… Нельзя выводить ее из себя. И еще этот громила за спиной…
— Я всегда восхищался тобой — женщиной, сумевшей подчинить себе целый город, — осторожно произнес он.
Кальвия рассмеялась.
— А хочешь знать, как женщина смогла стать не уловимым Аффендосом, при этом оставаясь женой одного из влиятельных мужей Конверума? Как могла управлять огромной армией головорезов и подонков всех мастей вроде тебя? Как, царствуя на воровском троне, оставалась неизвестной своим подданным? Я расскажу тебе. Мне интересно говорить с покойником, это, знаешь ли, возбуждает. Тем более, я еще ни одному человеку не рассказывала о себе — а иногда так хочется выговориться. Я же женщина, а мы, как известно, существа болтливые. Да и спешить нам особо некуда. В эту комнату никто без приказа сенатора не посмеет войти. А сенатор мертв. И убил его, кстати, ты. Несчастный Моравиус! Мы чуть-чуть не успели спасти его… зато убили вырвавшегося на свободу убийцу. Тебя. Мои мальчики будут ходить в героях, а я — безутешной вдовой.
Она прошлась туда-сюда — пять шагов налево, пять направо, возбужденно пощипывая себя за нижнюю губу.
На Конана она не смотрела. Она разговаривала сама с собой. Темная сторона ее личности, до сих пор удачно скрываемая в глубине души, наконец прорвалась наружу и затопила разум женщины беспросветной чернотой.
— Но мы отвлеклись. Да, когда-то я была простой любящей супругой сенатора. Из всех развлечений, могущих разнообразить тоскливые будни сенаторской половины, мне доставляли кое-какое удовольствие только наши с Роханой шалости, хорошо тебе известные. Мы держали наши похождения в строжайшей тайне, но от того человека утаить что-либо было невозможно. Потому что его звали — Аффендос. Ты, я вижу, удивлен. Да, существовал настоящий, вернее, первый Аффендос. Мужчина. Жестокий, умный, с непомерной гордыней. Он прибыл к нам издалека, будучи никем, и за короткое время сумел, расправляясь беспощадно со своими противниками и щедро одаривая сторонников, стать тем самым Королем Теней, легенды о котором давно гуляют не только по Коринфии, но и по сопредельным землям. Многое в этих вымыслах — правда. Но не о них речь.
Кальвия говорила все быстрее и быстрее, брызги слюны вылетали из ее рта при каждом слове. Конан напряженно следил за женщиной. Она безумна, в этом киммериец не сомневался. Клянусь Кромом, воистину в таких местах я еще не бывал — сумасшедшая шлюха управляет воровским миром целого города!.. — Так вот. Аффендос узнал о нас с Роханой все, все о наших невинных ночных забавах. Он захотел, пугая разоблачением, выуживать из нас — в первую очередь, из меня — деньги. Его люди похитили меня и привезли к нему на разговор. Разумеется, мне не снимали повязку с глаз, и он, конечно, по своему обыкновению, прятал лицо.

* * *
Рохана подошла к дверям, ведущим в Нефритовый зал, и едва не закричала, увидев изуродованный труп своего телохранителя, непобедимого, верного Томака. Его меч был покрыт какой-то черной мерзостью, заряженный арбалет валялся поблизости. Телохранитель, обладающий молниеносной реакцией, выстрелить не успел. В кого? Кто напал на него, а потом скрылся? И куда скрылся?..
Ее охватил такой страх, что она едва не бросилась бежать куда глаза глядят. Она осталась одна! Совсем одна в пустом доме! Кто рыщет по особняку, кто-то ищет ее, Рохану, хочет ее убить — точно так же, как убил милого Томака!..
Она бы и побежала, если б вдруг не услышала из-за двери приглушенный, но такой знакомый голос.
Кальвия! Сестричка Кальвия! Она здесь! Скорее к ней!
Рохана бросилась к дверям, но на пороге замерла, прислушавшись. Что там происходит? Неужели это говорит Кальвия — ее родная сестра?..

* * *
— В тот вечер вместо дойной коровы Аффендоса я стала любовницей Аффендоса. Как? Посмотри на меня еще раз. Разве может настоящий мужчина устоять передо мной, если я захочу увидеть его в своей постели? — Кальвия повернулась, красуясь перед связанным киммерийцем. Ее влажные, похотливые губы маняще приоткрылись, обнажив крупные, белые зубы. Говорила она таким тоном, словно кокетничала перед гостями на званом вечере, а не рассказывала свою гнусную историю тому, которого собирается вскорости убить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54