Итак, третий что-то украл из офиса, подумалось мне. Но что? Необходимо просмотреть папки с документацией, мало ли что...
Через час я совершенно точно знал: не хватает папки с важнейшими документами. Если она попала в руки Маэстро, то... ни о какой «войне» с ним не может быть и речи. Придется идти на переговоры...
* * *
...Мне так и хочется привести небольшую цитату из книги двукратного чемпиона Европы и шестикратного чемпиона СССР по боксу Альгирдаса Шоцикаса «Четвертый раунд», ведь лучше о Королеве просто не напишешь!
«Я знал, что мне предстоит, знал, что немало тяжеловесов, однажды испытав на себе сокрушительные удары абсолютного чемпиона страны, навсегда отказывались от дальнейших встреч с ним. Имя Королева и притягивало, и отпугивало. Большинство своих боев он кончал досрочно, нокаутом, и часто — в первые же минуты. Противники нередко проигрывали ему еще до первого удара гонга, выходя на ринг психологически сломленными. Если Навасардов и Линнамяги, входившие вместе с ним в первую тройку тяжеловесов, действительно были великолепными боксерами, то для Королева это определение не годилось. Королев был не просто великолепным боксером, он был великим. Только тот, кто хоть раз встречался с ним на ринге, поймет, что я имею в виду».
Шоцикас подробно описывает свой первый бой с Николаем Королевым. При этом он себя не щадит. Упоминая о нокдауне в первом же раунде после удара Королева, он говорит, что почти весь бой находился в состоянии грогги. Такое же состояние испытывает только крепко подвыпивший человек. Но ведь и у меня с Королевым произошло нечто подобное.
Как сейчас помню: трижды открывался Королев передо мной, всем своим видом показывая, что беззащитен, трижды я очертя голову бросался в атаку и трижды, получив короткий встречный удар в голову, валился на пол как подкошенный. Но я сумел довести бой до конца! Я выстоял до самого финального гонга! Кто еще мог похвастаться этим? Разве что Шоцикас. Но этот бой, повторяю, был моей первой встречей с великим боксером.
...Утром следующего дня я отправился в санаторий «Кубань», прихватив с собой общую тетрадь со своими записями. Там меня ожидала радостная, встреча с
сыном и его семьей, которых разместили в отдельной палате. Там же придется жить какое-то время и мне, по крайней мере до того момента, пока не удастся разобраться с компанией Маэстро.
Меня порадовал тот факт, что Веретенников держал данное слово. Единственное, что меня удивляло, — он не спешил оформлять нашу сделку о купле-продаже моего дома с участком, но, в конце концов, это его дело.
И еще одна неожиданная радость наполнила мое сердце. Судя по всему, пережитые неприятности вновь сблизили Виктора и его жену Люду. Это было прекрасно. Но, как известно, в жизни после радости сразу следуют неприятности. И они не заставили себя долго ждать.
После обеда внучка Надя плохо себя почувствовала.
— Наверное, съела что-то не то... — пыталась успокоить ее Людмила. — Однако не мешает получить консультацию у врачей санатория. Здесь есть хорошие врачи-акушеры и гинекологи.
Людмила убедила Надю обратиться к врачам, и та, держась за живот, поскольку боли усилились, осторожно отправилась в смотровой кабинет, где се уже ждал сам доктор Гришин. Через какое-то время он вышел из смотровой и, улыбаясь, сообщил нам:
— У вашей дочери будет маленький. Она на шестом месяце беременности. Имеется в наличии небольшой токсикоз, но мы ей поможем. Я распорядился, чтобы ее положили в хорошую палату, где находятся будущие мамы. Они лежат у нас на сохранении...
— Большое спасибо за заботу! — поблагодарила Людмила доктора.
— Все будет нормально! — опять улыбнулся он. — Я прописал ей несколько чудодейственных инъекций, которые очень скоро нормализуют течение беременности.
— Но ведь это, наверное, страшно дорого! — опять забеспокоилась Люда.
— Не думайте об этом. Господин Веретенников распорядился, чтобы проживание и лечение в нашем санатории для вашей семьи ничего не стоило.
— За это особое спасибо! Не знаю, как вас и благодарить...
— Ну, ну... Все будет о'кей!
Однако увы и ах! Если бы слова доктора да Богу в
уши! Вечером, когда я снова навестил Надю в ее пала те, то увидел, как моя бедная внучка бьется в сильном жару. Я попытался заговорить с ней, но все было напрасно. Она ничего не слышала, ничего не видела, ничего не понимала, только звала своего Борисава...
Меня попросили выйти, но я просидел возле палаты Нади до самого позднего вечера.
Часов в двенадцать ночи ей стало совсем плохо, и ее перевезли в специальную палату интенсивной терапии. Я было последовал за каталкой, на которой перевозили Надю, но тут вспомнил, что меня ждет неотложное свидание с Андроном Туриным на турбазе «Скалолазка». Оставив дежурить у дверей палаты сына с женой, сам я скрепя сердце отправился к оставленной ночью «ниве», завел ее и выехал на шоссе, ведущее на турбазу.
Через полтора часа я подъезжал к горной крепости, возле которой, прячась от посторонних глаз, ожидал меня Андрон.
— Думал, что ты не приедешь, — сказал он, пожимая мне руку. — Хотел возвращаться на турбазу...
— Как там дела? — поинтересовался я.
— Видел бы ты, как запсиховал Маэстро, когда узнал о твоем побеге. Он самолично надавал пощечин всем охранникам. А Сутееву разбил до крови нос. А как у тебя?
— Веретенников, похоже, принял нашу сторону. Он с ними разберется по-свойски. И все же мне кажется, что на него не стоит возлагать особых надежд.
— Почему?
— Понимаешь, и Веретенников и Маэстро — одного поля ягоды. В любой момент они могут договориться между собой и объединиться против нас.
— Это не исключено, — наморщив лоб, проговорил Турин. — Об этом я как-то и не подумал. Но ведь ничего другого нам все равно не остается, не так ли? Тем более что машины с оружием в Чечню отправятся на рассвете...
— Что жеты сразу не сказал? — возмутился я. — Вечно ты темнишь. Это же все меняет!..
— Тише! Еще кто-нибудь услышит, тогда нам уж точно крышка... Об отправке оружия я узнал совершенно случайно, подслушав разговор Маэстро с Фоской. Он, Фоска, выедет гораздо раньше, чем чеченцы-
' водители, которые поведут трейлеры, и должен будет организовать беспрепятственный проезд через посты ГАИ. Кроме того, он раздобыл специальные пропуска на ветровые стекла машин и удостоверения общественных автоинспекторов для самих чеченов-водителей.
— Хорошо прокрутился! — покачал я головой— А нам им противопоставить нечего. Попробовать разве связаться с краевым Управлением по борьбе с организованной преступностью?
— Боюсь, что они не успеют...
— Вот и я того же опасаюсь... Впрочем, постой! Кое-что все же предпринять мы сможем.
— Что именно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114