Так прошел первый день праздника. На второй все собрались под большой чинарой, где были устроены качели. Давул, зурна — все здесь, как полагается. В первый день качели отдают в распоряжение детей, а потом уж и взрослым можно побаловаться.
Хасан, Сердер Осман, Рыжий Осман, Сейдали, Сулейман небольшой группой прохаживались около качелей.
— Ну, кто со мной? — крикнул Сердер Осман. Откликнулась вся компания. Каждый дал давулджу пять курушей — для крестьянина большие деньги. Первым сесть выпало Хасану. Два парня взялись за концы длинной веревки из конского волоса, приводящей качели в движение,— и снова началось ликование зрителей.
Взмах за взмахом качели набирают высоту. Под конец голова человека мелькает уже где-то в ветвях чинары. Особой удалью считается взлететь так высоко, чтобы доска вертикально к земле была, но не каждый решается на это.
Хасан взлетал все выше.
— Держись, Хасан! — подбадривали снизу. Молодец Хасан, ничего не боится! Давул и зурна славят его удаль — гудят бодро и призывно, как во время борьбы пехливанов. Наконец парни отпустили веревку, качели стали постепенно останавливаться. За Хасаном была очередь Рыжего Османа.
— Не очень-то раскачивайте, а то у меня голова закружится! — с деланным страхом кричит он сверху.
— Ой, ой, шлепнется сейчас! — в тон ему вопит
Сердер Осман.
Зрители покатываются от дружного хохота. Чем выше взлетает Рыжий Осман, тем смешней его шутки. Смех не умолкает вовсе.
— Покачаемся — и в касабу,— предложил Сейдали.
— Пошли! — обрадовался Сердер Осман.
В этот момент со стороны реки раздался выстрел, за ним второй, третий...
— Пистолет,—определил Хасан.
— Наверняка били — три выстрела,— добавил
Сердер Осман.
— Уж не драка ли, спаси нас аллах? Рыжий Осман мигом спрыгнул с качелей.
— Идем!
По дороге уже спешили люди. Друзья догнали их.
— Из пистолета палили, верно ведь? — возбужденно бросил Хасан.
— И мне так показалось,— подтвердил Кель Бакырлы из толпы.
— А может, жандармы едут?
— Да нет, кто-нибудь развлекается...
— Зачем же попусту тратить пули?
Подумав о возможных последствиях выстрелов, прибавили шагу. Одним махом взбежали на пригорок: у источника под грушевым деревом лежал человек. Кинулись к нему. Одного немедленно отрядили за лошадью. Лежавший на земле оказался Ибрагимом Са-лихом. Он был ранен в плечо.
— Кто тебя, кто? — склонился над ним Хасан.
— Хаджи,— ответил за него Ташчи,— Хаджи Живодер...
— Убежал?
— Не знаю... Вроде убежал.
— Поймаем... Куда ему деться, сукину сыну! А за что он тебя?
— Не знаю.
— Повздорили они,— объяснил Мустафа.— Слово за слово, тот за пистолет и...
— Из-за Разие сцепились,— сказал кто-то.
— Из-за какой-то потаскухи человека убивать?
— Хаджи — это же зверь. Ему только повод дай. Родную мать убьет.
Ибрагима посадили, прислонив спиной к дереву. От большой потери крови он был весь желтый.
— Сольцой бы присыпать рану,— сказал Сейдали.
— Брось, еще беды наделаешь. Помнишь, Убейт и Дуран дрались? Я тогда Убейту так насыпал соли, что он еле жив остался. Столбняк с ним был.
— А если с кожи наскоблить?
— Это можно.
Сердер Осман снял с пояса патронташ и начал соскабливать с него в ладонь внутренний, соленый от человеческого пота слой. Как только он приложил к ране соленую пыль, раненый застонал.
— Воды! Воды...
Один парень побежал к источнику. Сердер Осман остановил его.
— Нельзя! Раненому воду не дают, а то много крови потеряет.
Теперь кровь из раны текла медленнее.
— Скоро совсем остановится,— пообещал Сердер Осман.
Пригнали чью-то плохонькую лошаденку. Пять парней подняли Ибрагима Салиха, посадили верхом на лошадь. Он был почти без сознания. Если бы его не поддерживали сзади, он бы мешком свалился на землю.
— Воды! —вдруг опять прошептал раненый.
— Умрет ведь от жажды! — взмолился Мустафа.— Что ему сделается от одного глотка воды?
— Нельзя, говорю! — непререкаемым тоном заявил Сердер Осман.
В деревне уже ждала упряжка Мастана. Не отказал, дал свою лошадь. Ибрагима уложили в повозку. Сердер Осман и Хасан залезли тоже. Раненый про должал стонать и просить воды.
— Молитесь, чтобы мы поспели в больницу! — крикнул Сердер Осман и повертел в воздухе толстой палкой. Колеса загромыхали по дороге.
Впереди сидел Сердер Осман и правил лошадью. Хасан примостился в ногах у раненого.
— Воды! Воды! —хрипел раненый.
— Уже скоро... Потерпи, друг,— уговаривал Ибрагима Хасан, поддерживая его за плечо, чтобы уберечь от ударов о дно повозки.— Нет у меня воды, пойми.
— Ох, помираю, пить...
Дорога стала песчаной. Тряска прекратилась.
— Ибрам, Ибрам!—тревожно окликнул Хасан раненого: тот вдруг умолк...
— А?
— Как себя чувствуешь?
Раненый прикоснулся к плечу, нащупал теплое — кровь...
— Я ранен?
— Пустяки. Плечо оцарапано. Ибрагиму опять стало плохо.
— Куда... куда мы едем? — стонал он.
— К доктору.
— О-ох!.. Я ему покажу!
— Кому? Кто в тебя стрелял?
— Хаджи Живодер. Сволочь...
— Молчи, молчи. Опять кровь пойдет!
— А рана большая, скажи? — Ибрагим со страхом смотрел на свой рукав — увидел запекшуюся, загрязненную пылью кровь.
— Пустяки,— успокоил его Хасан.
— Только бы поправиться... Живым он от меня не уйдет. Клянусь честью матери, не уйдет он от меня живым! — повторял Ибрагим в тоскливой ярости.
— Аллах его покарает!
Они были в пути уже целый час.
— Ну, как дела? — обернулся Сердер Осман.
— Хорошо! — отозвался Хасан.— В себя приходит.
— Стисни зубы, друг. Совсем немного осталось,— обернулся к раненому Сердер Осман.
— Ох, помираю...— хрипел Ибрагим Салих.
Он слизал запекшуюся у него на ладони кровь, даже не почувствовал привкуса соли.
— Хоть бы глоточек воды!
— Где ж ее взять. Нет у нас воды!
Ибрагим с трудом шевелил заплетающимся языком, словно рот у него был набит ватой. Вот и последний спуск к касабе. Оставалось ехать минут десять—пятнадцать. Под гору лошадь шла веселее. Сердер Осман то и дело подхлестывал ее, как бы назло Мастану, который холил и берег своих лошадей пуще глаза.
— Потише ты!—крикнул Хасан, когда повозка загромыхала по булыжнику.
— Надо пораньше успеть, а то эти доктора — народ капризный.
Вот уже Тевфиков виноградник, кладбище, за ним парк. Раненый впал в беспамятство.
— Торопись, дорогой, он без сознания,— теребил возницу Хасан.
Сердер Осман снова стал нахлестывать лошадь. На полном скаку въехали в город. Вот и больница.
— У нас раненый,— обратился Хасан к привратнику.
— Разлетелись, как на скачках!.. Никаких докторов нет,— проворчал тот.
— А когда будет доктор? — Я их не сторожу.
— Смотри, приятель,— Сердер Осман понизил голос.— Если раненый подохнет у ваших дверей, тебе несдобровать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42