— Скажи,— начал Хасан,— разве наша деревня по наследству тебе досталась?
Мастан молчал.
— Скажи,— продолжал Хасан,— у тебя еще осталась хоть капля совести?
Мастан продолжал невозмутимо молчать, будто и не было перед ним опасного ружейного дула.
— Аллах нам всего понемногу дал, послал нам испытания, чтобы мы не зарились на чужое добро. А ты у своего ближнего землю отнимаешь. В народе говорят: лежачего не бьют. А ты бьешь только лежачих. Теперь слушай мое слово.
Мастан насторожился.
— Дай караахметлийцам год. Пусть народ соберет еще один урожай. Тогда ты получишь свой долг.
— Да ты соображаешь?! — не выдержал Мастан.
— Конечно, соображаю. Аллах на небе видит, как ты людей целыми семьями по миру пускаешь.
Хасан замолчал. Мастан ни слова в ответ.
— Возьми бумагу,— в гробовой тишине скомандовал Хасан.
Мастан мешкал. По лицу его было видно, что он обдумывает ситуацию. Почесал лоб, сорвал с головы кепку, швырнул ее на стол.
— Возьми бумагу,— повторил Хасан,— и пиши, что продлеваешь договор на год...
В ответ опять последовало молчание. Хасан угрожающе повел стволом ружья.
— Напишешь?
Одной рукой он вынул из кармана бумагу. Сердер Осман взял ее и передал Мастану.
— Что писать-то? — глухо спросил тот, доставая ручку.
— Пиши: «Сулейман Оджак, Вели Думлу, Хасан...» Как его фамилия?
— Чакмак,— подсказал Сердер Осман.
Хасан продиктовал имена и фамилии всех, у кого была конфискована земля.
— Теперь так пиши: «Если вышеуказанные люди в течение года выплатят стоимость своих конфискованных полей, то они получат обратно документы, подтверждающие их право на владение этими полями». Ставь подпись.
Мастан расписался.
— Еще палец оттисни на всякий случай.
Люди вокруг заулыбались. Мастан помазал чернилами кончик пальца и нажал им на бумагу рядом с подписью. Сердер Осман протянул бумагу Ха-сану. Тот молча сложил ее, сунул в карман, вскинул ружье на плечо и, ни на кого не глядя, вышел из кофейни.
— Разбойник! — плюнул на пол Мастан.— Эх, недаром говорят, груша падает под грушевое дерево! Чего еще ждать от разбойничьего племени? Бандиты!
Между тем кофейня заходила ходуном. Людей как живой водой сбрызнули. Смех и шутки сыпались со всех сторон. Караахметлиец обрел наконец свое прежнее лицо.
С тех пор Хасана без ружья никто не видел. Оно будто приклеилось к его спине. Казалось, он и спит с этим ружьем. О его храбрости восторженно говорили повсюду. Только и слышалось: «Хасан!», «Лев Хасан». Один вид его фигуры с ружьем за плечами вселял уверенность в сердца односельчан и прогонял страх. «Пока Хасан с нами...» — шептали они друг другу.
Мастан из дому и носа не казал. Выйдет иногда под вечер пройтись — и обратно. У самого вид озабоченный — небось, что-то прикидывает в уме, новые паучьи сети плетет.
Трудно было крестьянам смыть с души этот горький осадок страха и тревоги за завтрашний день. И не мудрено. Ведь этот осадок накапливался годами. Но теперь никто уже не высказывал вслух своих опасений. Их заглушали заклинанием: «Пока Хасан с нами...»
Но Мастан еще рядом — этот подлый, бездушный лихоимец, наказание аллаха! Он еще сыграет свою шутку и с Хасаном и с Караахметли. Эти мысли порождали новые тревоги, сгоняли радость с крестьянских лиц.
Опять повадился Хасан ходить к своему роднику. Сидит под деревом, размышляет о чем-то.Вот и сейчас, сидя под тутой, он задумался о матери. Ей лучше с каждым днем. Через недельку совсем поднимется. Тогда они смогут уехать отсюда. Хасан поднял голову, устремил взгляд в туманную даль. Они уедут далеко-далеко. И никогда сюда не вернутся... может быть. Трудно, наверное, будет забыть все это. Забыть родную деревню Караахметли, где он родился и вырос, где провел самые лучшие и самые горькие дни своей жизни. Над головой его поют птицы. Родные караахметлийские птицы! Рядом тихо журчат струи родного Булака. Хасан стянул с плеча ружье и улегся на землю, пахнущую прелой сыростью. Необыкновенное умиротворение охватило его. Значит, осталась неделя. Неделя — и он заживет вместе с Алие и матерью, не думая о Мастане. Только бы мать скорей вставала на ноги! Хасан прикрыл глаза. Так лучше ощущалось на лице прохладное прикосновение ветерка.
Внизу мелькнула тень. Бесшумно и осторожно заскользила вдоль дороги, медленно, будто под тяжестью огромного груза, приближаясь к Хасану. Мастан!.. Оттуда, снизу, ему видна была только голова Хасана — тело скрыто за каменной кладкой, ограждавшей родник. Беспокойные злобные глазки Мастана
неотрывно следили за этой головой. Открой Хасан глаза — Мастан мгновенно скроется. Щелки между веками Хасана совсем маленькие. Вот уже нет щелок, только две темные линии сомкнувшихся ресниц. Одна секунда, всего одна секунда! Над головой Хасана нависло дуло пистолета — известного на всю округу пистолета с серебряной рукояткой!
— Хасан!
Юноша раскрыл глаза, приподнялся на локте. Весь мир заслонила черная тень.
— Отдай бумагу!—приказал Мастан.— Отдай бумагу, которую ты силой заставил меня написать.
Ствол пистолета слегка покачивался из стороны в сторону. Видно, Мастан здорово трусит, собственного пистолета боится. Хасан оправился от смятения.
— А если не отдам?
— Отдай! — Голос Мастана звучал почти мольбой, но пистолет больше не дрожал.
Дело не шуточное.
— А если не отдам? — повторил Хасан, медленно поднимаясь с земли.
Рука с пистолетом опять часто задрожала.
— Не отдам — и все!
— Не дай пролить кровь, верни бумагу.— Пистолет опять прекратил свою пляску.
Хасан рванулся и одним прыжком очутился за деревом. В тот же момент грянул выстрел. Ружье Хасана лежало на земле. Он нащупал ногой ремень и потянул его к себе. Мастан выстрелил еще раз. Хасан успел подтянуть к себе ружье, но в ногу попала пуля. Все-таки ему очень везло. Ружье заряжено, руки целы, Он осторожно выдвинул плечо из-за дерева, Выстрел! Хасан свалился под дерево, но тут же опять выпрямился и нажал курок. Мастан поднялся из укрытия во весь рост, зашатался и рухнул на землю.
— Конец,— прохрипел он,— конец...
Хасан видел это словно сквозь туман. Ему нестерпимо хотелось лежать и не шевелиться, но он напрягся, подполз к дереву и прислонился к нему спиной. Со стороны казалось — сидит человек в безмятежной
позе, отдыхает под деревом. По телу Мастана пробежала последняя судорога.На дороге показались бегущие люди. Хасан попытался подняться навстречу им — не было сил. Мгновение — и они окружили Хасана со всех сторон. На Мастана никто даже не глянул.
— Надо его в город скорей!
— Давай беги за арбой!
Подхватив Хасана под руки с двух сторон, крестьяне медленно повели его в деревню. Пока дошли, арба Мастана была уже готова. Ее дали без звука, никто и заикнуться не посмел в ответ на требование:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42