Загнутый нос легко выдерживал тяжесть толстых очков в эбонитовой оправе. Одет он был скромно: темный костюм и жесткий воротничок. Робино был главой многочисленного семейства, которое, говорят, не знало, что такое улыбка отца.
Когда они входили в суровый кабинет с типичной канцелярской мебелью, судья стоял за своим столом.
— Адвокат Риго? — уточнил он.— Мы с вами вместе, кажется, еще не вели ни одного дела?
— Совершенно верно, господин судья,— ответил молодой адвокат.— Я работаю в канцелярии председателя адвокатской коллегии Симони и назначен защищать Ибрагима Слимана.
Последняя фраза вызвала явное одобрение высокого чиновника. Он перевел взгляд на арестанта.
— Вы сегодня выглядите получше, чем в тот день, когда вас арестовали,— сказал он сухо.— Охранник, снимите с него наручники и оставайтесь здесь.
Риго воздержался от комментариев. Он видел Слимана в тюрьме после памятных побоев и представлял себе, в каком тот был состоянии, когда его арестовали, а затем в течение первых трех дней жестоких допросов он не мог ни умыться, ни побриться. Адвокат занял место в одном из кресел и положил на колени портфель. Слиман присел на краешек стула. Охранник облокотился плечом о дверь — с бандитами шутки плохи.
Судья Робино предпочитал непосредственно к обвиняемому не обращаться.
— Дорогой адвокат,— сказал он Риго,— поскольку вы назначены защитником в этом безнадежном деле, то, наверное, не имели еще времени познакомиться с документами. Однако вы не могли не видеть что все обстоятельства против вашего клиента. Он находился рядом с виллой, когда было совершено это двойное убийство. Мотив — кража денег, которые держал дома господин... — Робино посмотрел в дело,— ...господин Монгарнье. Наконец полиция представила неопровержимое доказательство — тряпку, запятнанную кровью одной из жертв. Вопреки этим очевидным фактам Слиман упорно все отрицает. Я думаю, вам удастся его убедить, что в его интересах признать вину, сказать всю правду. Затем он должен попробовать объяснить свои ужасные действия.
Судья Робино казался очень довольным своим знанием дела. Хотя Риго не имел большого опыта, но прекрасно понимал, что судья имеет в виду. У следствия были против Слимана неопровержимые аргументы и, что еще важнее, суд имел дело с адвокатом-новичком, мало заинтересованным в защите преступника. Следствие можно будет закрыть сразу же и назначить дело на ближайшую сессию суда. Но Риго не был склонен сдаваться без боя.
— Господин судья,— сказал он голосом, полным преувеличенного уважения,— хотя я и назначен защищать Ибрагима Слимана, это не помешало мне внимательно изучить дело и провести несколько бесед с моим клиентом. Сразу хочу заметить, что советы — плоды вашего опыта, я принимаю с огромной благодарностью. Но и вы позвольте мне самому решать то, что я должен посоветовать своему клиенту.
Лицо господина Робино потемнело. Он уже собирался начать допрос, но адвокат опередил его.
— С вашего разрешения, господин судья, прошу учесть, что есть один документ, который мне не показали, так как он не был готов. Это акт экспертизы. Нашли ли в вилле на улице дес Розес отпечатки пальцев Ибрагима Слимана?
На этот раз судья окинул его гневным взглядом. Он наверняка многое дал бы, чтобы этот вопрос был поставлен ему частным образом, а не в присутствии обвиняемого, который со вниманием следил за их диалогом.
— Нет,— помолчав, ответил Робино.— И я считаю, что это обстоятельство также обвиняет Слимана, доказывая, что он работал в перчатках, и, следовательно, действовал преднамеренно.
— Благодарю вас, господин судья, за эту ценную информацию. Позвольте, однако, мне сделать из этого обстоятельства иные выводы. Теперь, когда вы уже переходите к допросу Слимана, позвольте я подведу некоторые итоги. Мой клиент совершил это двойное, ужасное, зверское преступление в приступе безумия, так, кажется, считает полиция. В этом случае следует удивляться, что он был достаточно осторожен, чтобы надеть перчатки, запереть за собой двери способом, который требует знания привычек жильцов виллы, но почему он выбрал время, когда его жертвы не пошли спать? Почему не вооружился оружием более... практичным, чем молоток, домкрат или разводной ключ? Обыкновенный нож при отсутствии огнестрельного оружия и то больше бы пригодился. И наконец, почему он должен был демонстрировать себя, у меня нет другого определения, в кафе «Брюнетка» после преступления?
Судья Робино с большим усилием скрывал свое раздражение.
— Должен ли я понимать, адвокат, что вы советуете своему клиенту все отрицать, вопреки очевидным фактам?
— Боюсь, что так оно и есть, господин судья.
— Отлично, адвокат. Как хотите. Вы сами к этому стремились.
Весь следующий час судья Робино вел допрос Слимана. Марокканец давал те же ответы, что и в полиции. Он не отступал от них ни на йоту, несмотря на все ловушки, которые с профессиональным умением расставлял ему Робино. Наконец наступил момент, когда он сказал:
— Я подчеркиваю, что вы отказываетесь отвечать на вопрос о причине вашего присутствия на улице дес Розес четвертого января вечером.
— Разрешите, господин судья,— тотчас вмешался Риго.— Я думаю, что в этом пункте мы имеем новые факты. Как вы мне советовали в начале нашей встречи, я рекомендовал клиенту рассказывать всю правду. Думаю, что он сейчас прояснит ваши сомнения.
У адвоката пересохло в горле, руки его дрожали. Час назад в коридоре Слиман не обещал ему, что ответит на этот вопрос. Его втолкнули в кабинет судьи прежде, чем он успел ответить.
Ибрагим Слиман поднял голову. Его взгляд нерешительно переходил с судьи на адвоката. Он крепко стиснул руки, не зная, на что решиться.
— Я вам доверяю, адвокат,— тихо сказал он.— Дай бог, чтобы с ней не случилось чего-нибудь плохого!
Затем, повернувшись к Робино, Слиман глухо сказал:
— Вечером четвертого января я провожал на улицу дес Розес девушку.
— Фамилия! — потребовал судья.
Воцарилась тишина. Риго буквально впился взглядом в Слимана, и тот явно неохотно выдавил:
- Ее зовут Полина Мерсье. Она служит у господ Вилльйорей, в доме номер семнадцать на улице дес Розес.
Робино с невозмутимым выражением лица внес запись в протокол.
— Прошу ответить, в котором часу вы туда приехали и что делали.
— В тот день я встретился с госпожой Мерсье, в среду у нее выходной. Я отвез ее на улицу дес Розес между восьмью и четвертью девятого. Уже было темно. Улица была пуста, как обычно в это время. Я поставил машину возле одиннадцатого номера. Мы всегда были осторожны.
— Почему? Что, хозяева не одобряли того, что их служанка встречается с... с вами?
Слиман исподлобья посмотрел на Робино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35