— Мадемуазель Мерсье, неужели вы тоже считаете его виновным? Девушка отдернула руку.
— Вы с ума сошли! Ибрагим виновен? Он не способен даже подумать о чем-нибудь подобном... Он... Он...
Она внезапно разрыдалась. Риго вздохнул с облегчением, подождал минуту и протянул ей свой платок.
— Расскажите мне что-нибудь о нем. Мерсье без смущения высморкалась.
— С того ужасного четверга,— сказала она наконец,— я живу в муках. Я собиралась уже сама идти в полицию. Если бы я знала, что у Ибрагима есть адвокат, то давно пришла бы к вам. С другой стороны, я не понимала, почему он не сознался, что в тот день провожал меня.
— Я потратил три недели, чтобы его убедить. Он боялся не только того, что причинит вам хлопоты, но и что о вас подумают, что вы... хм...
— Девушка, которая путается с цветными, да? Вы это хотели сказать? — выкрикнула она с возмущением.— Но вы ведь не расист? Так вот, я вам кое-что расскажу. Я бедная сирота из приюта и, поверьте, прошла хорошую школу жизни. Я знаю, чего стоят люди. Я прожила двадцать четыре года, прежде чем в декабре прошлого года встретила наконец парня, который... порядочный парень. Парня, который не пытался меня затащить в первый попавшийся отель, у которого были планы на будущее и о которых он мне, как сестре, рассказывал. Я не могу сказать «как невесте». Это слово не для такой несчастной, как я.
Решительным движением Риго взял из ее руки поводок одной из собак.
— Мне нравится то, что вы говорите. Пожалуйста, продолжайте. Мерсье махнула рукой.
— Что я могу еще вам сказать? Я познакомилась с Ибрагимом в кафе в Билланкуре. Я иногда ездила туда, чтобы встретиться с моей молочной сестрой, которая воспитывалась вместе со мной в приюте. Она — официантка в кафе. Это очень приличное заведение. Не изысканное, но приличное. Посещают его, главным образом, солидные рабочие. Ибрагим заходил туда вечером перед работой. Он всегда работал в ночной смене. Мы с ним разговорились. Сестра сказала мне, что он — порядочный парень, не пьет, и его очень ценят на работе. Короче говоря, мы с ним разговаривали иногда. У меня выходной в среду, во второй половине дня. Однажды он пригласил меня в этот день в кино. Я не доверяла ему, но я не глупая гусыня, умею защитить себя. Он повез меня в Париж, на бульвары. Потом мы зашли выпить вина в кафе, п'осидели на террасе. Затем он на своей старой машине отвез меня домой, перед тем, как самому идти на работу. И это меня удивило. Он ни разу не пробовал приставать ко мне, не морочил мне голову. И в то же время я чувствовала, что нравлюсь ему. Я согласилась встретиться с ним в следующую среду. Он рассказывал о своей жизни. Работал он как... негр и все откладывал, чтобы купить автомобильную мастерскую в своей стране, в Сук эль
Арба, так называется та местность. Он месяцами не говорил ни о чем другом, только об этом, и все точно рассчитал. Эта его деревня расположена рядом с шоссе из Танжера в Рабат. При нынешнем наплыве туристов хорошая бензозаправочная станция с небольшой мастерской — это богатство. Особенно, как несмело намекал Ибрагим, если найдется француженка, которая будет вести кассу и оформлять заказы. А я знала, что, говоря о француженке, он думал
обо мне.
— И вы бы на это согласились?
— Ах! Прошу вас... Марокко. Я тоже начинала мечтать о той стране. Солнце, краски... А кроме того, приличное предприятие, станция... Вы только подумайте! Я серьезная, умею считать и экономить.— Она с трудом сдерживала слезы.— Нужно примириться с тем, что это был только сон.
— Не обязательно,— убежденно возразил Риго.— Но скажите мне, Ибрагим, провожая вас, прощался у калитки?
— Нет. Я занимаю помещение для шофера. Сейчас такая роскошь, как шофер, слишком дорого стоит. Там есть комнатка с душевой, маленькая кухонька. И, прежде всего, отдельный вход. Ибрагим провожал меня до квартиры.
— Вы его впускали?
Увидя ее недовольное лицо, Риго поспешно объяснил: —Для меня это очень важно. Я должен знать, сколько времени он провел у вас четвертого января.
— Да, я впустила его. Мы еще пару минут поговорили. Два раза... поцеловались. Но он никогда не пытался повалить меня на кровать.
— Вы думаете, он женился бы на вас?
Они уже повернули в сторону виллы. Мерсье остановилась и посмотрела ему в глаза.
— Каким образом? Вы шутите? Думаете, он из этого выкарабкается?
— Я действительно так думаю,— заявил Риго в запале, опережая собственные мысли.— Я верю, что он из этого выкарабкается, если вы мне поможете.
— Я помогу,— пообещала она серьезно.— Даже если бы он никогда на мне не женился. Что мне нужно делать?
— Просто повторить перед судебным следователем то, что вы мне рассказали сегодня вечером. И так. же искренне. Спокойной ночи, мадемуазель Мерсье.
Оставшись один, Риго начал себя упрекать. Он слишком много обещал девушке. Теперь она будет питать надежду, начнет мечтать. Дорога, которую должна пройти Полина Мерсье, прежде чем станет владелицей бензозаправочной станции в Сук эль Арба, в Гхарбе, была слишком длинной и трудной.
Только вечером следующего дня Риго смог отправиться на улицу Сегюр. Для того, чтобы добраться до нее от Дворца правосудия, нужно было перейти на другую сторону Сены.
Художники, меценаты, вся современная богема, которая пьет без закуски и время от времени принимает наркотики,— все это толчется, толпится на нескольких гектарах в самом сердце Парижа.
Квартира, указанная как последний адрес Жилля Баландри, оказалась, как и должно было быть, на седьмом этаже, под самой крышей. По традиции Парижа прошлых столетий квартиры выглядят тем хуже, чем выше поднимаешься по лестнице. До четвертого этажа она была чистой и аккуратной, дальше же имела стертые и плохо мытые ступени, а начиная с шестого — превратилась в вертикальную спираль, огражденную только слабой железной решеткой.
Риго на минуту остановился на предпоследнем этаже, чтобы немного отдышаться. Сверху доносились звуки голосов, аккорды гитары. Судя по всему, жильцы оставляли двери открытыми. Адвокат смело отправился на самый верх. Он услышал звук спускаемой воды, потом треск задвижки и скрип дверей и тут же приглушенный голос: Внимание!
Адвокат не чувствовал ни малейшего призвания к полицейскому делу, хотя процесс следствия, на которое он решился, подсознательно восхищал его больше, чем он склонен был предположить.
В мансардах Латинского квартала Сен-Жермен-де-Пре никто не поддерживает хороших отношений с полицией. Случается даже, что у жителей есть повод ее избегать. Предупреждение, сделанное человеком, который вышел из уборной на лестнице, не было чем-то необычным. Риго почувствовал себя задетым. Если он сможет воспользоваться этой ошибкой, то нет смысла сразу протестовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35