Это была последняя, самая совершенная и сложная модель компактных размеров. Ева сразу вспомнила дорогие туфли Ламона. «Инте­ресно, сколько Рорк платит этим ребятам?» – подумала она и включила дисплей, чтобы просмотреть все входящие и исходящие звонки за последние двадцать четыре часа. Голоса записались достаточно громко и отчетливо:
– Да?
– На меня обратили внимание. – «Это сказал Ламон», – решила Ева, услышав в голосе слабый французский акцент и признаки нервозности. – Сюда приходили копы. Они при­сматриваются ко мне. Они что-то знают.
– Успокойся, ты под прикрытием. Нужно кое-что обсу­дить. Ты где?
– Сейчас все в порядке. Я застраховался – ускользнул с работы в гриль-бар. Меня вызывали наверх. Рорк тоже был там.
– И что ты им сказал ?
– Ничего. Они от меня ничего не добились. Но я должен сообщить вам, что хочу выйти из дела. Не моя вина, что они что-то пронюхали, но рисковать я больше не намерен. Мне нужны мои деньги.
– Твой отец разочаровался бы в тебе.
– Я – не отец, и я знаю, когда нужно оборвать концы. Я сделал то, что вам требовалось. В «Плазе» все получилось. На этом я завязываю. Мне нужна моя доля – прямо сегодня, вечером. И все, меня нет. Я свою роль сыграл и вам больше не нужен.
– Конечно, все верно. Правильно говоришь. Но будет лучше, если ты закончишь рабочий день как обычно. С тобой свяжутся, чтобы условиться о том, как передать тебе твою долю. Пойми, нам пока приходится осторожничать. Ты свою работу сделал. Мы – еще нет.
– Отдайте то, что мне причитается, и к утру я испа­рюсь.
– Все будет сделано.
– Идиот! – пробурчала Ева. – Подписал сам себе смерт­ный приговор. То ли из-за жадности, то ли из-за тупости – пока непонятно.
Следующий звонок тоже был сделан Ламоном и касался заказа билета на дальний рейс под вымышленным именем и по фальшивому номеру удостоверения личности. Ева встрепенулась:
– Пибоди, нужно все-таки отправить подразделение по его адресу. Сдается мне, что наш мальчик давно собрал вещи и был готовым в любой момент смыться.
Последний звонок был входящим, и голос на записи произнес лишь краткие указания:
– Угол Шестой и Сорок третьей улиц, в час ноль-ноль.
Далее по записи следовало, что Ламон позвонил куда-то дважды, но не получил ответа.
– Пибоди, проверь эти номера, – сказала Ева.
– Уже проверяю первый. Здесь частный код.
– Используй мой шифр доступа. Кто бы там ни разго­варивал с Ламоном, он не был в курсе того, что Ламон го­ворил по своему сотовому. Иначе этот человек ни за что не оставил бы сотовый на теле Ламона. А может быть, он про­сто не успел: за Ламоном шли наши люди из наружного наблюдения, они оказались возле тела первыми.
– Шифр находится под охраной, – сообщила Пибо­ди. – Его не откроют.
– Откроют, – возразила Ева и достала свой коммуни­катор.
В течение полуминуты она связалась с шефом полиции Тибблом, а еще через две минуты было получено личное разрешение губернатора.
– Бог ты мой, вы молодчина, – Пибоди посмотрела на Еву с восхищением. – Вы чуть не кричали на губернатора!
– Будут еще молоть всякую чепуху про законы о защите частной жизни… Политиканы!
Нетерпеливо ожидая преодоления последних бюрокра­тических манипуляций с расшифровкой кода, Ева нервно сжимала и разжимала пальцы и вдруг произнесла:
– Вот сукин сын!
– Что там? Кто? – поинтересовалась Пибоди и загля­нула через плечо Евы.
– Персональная линия Б. Дональда Брэнсона.
– Брэнсон?! Ламон говорил с Брэнсоном? – пробормотала Пибоди, смертельно побледнев. – Но ведь Зак вчера вечером…
– Передай этот звонок Фини, пусть он проверит го­лос. – Быстро идя по коридору, Ева отдавала приказания растерянной Пибоди: – Свяжись с охранником у палаты Клариссы. Скажи ему, чтобы никто не входил и не выхо­дил из палаты, пока мы не приедем. – Она достала свой коммуникатор. – Макнаб? Спустись к Мире. Зака нужно вернуть обратно наверх. Спрячь его, пока я не свяжусь с тобой.
– Даллас, Зак ничего не знал о «Кассандре»! Он не… – попыталась сказать что-то Пибоди.
– «Тойз энд тулз» – «Игрушки и инструменты». Сдает­ся мне, что твоего брата использовали в обоих этих качест­вах.
ГЛАВА 18
Кларисса сбежала. Бесполезно было ругать охранника, хотя Ева все-таки это сделала.
– Ну, ты представляешь? – раздраженно говорила она Пибоди, расхаживая по пустой палате. – Она смотрит на него своими фиалковыми глазами, жалобно улыбается сквозь слезы и спрашивает, можно ли ей пойти посидеть в саду. – Ева закатила глаза и хлопнула ладонью по записке, которую оставила Кларисса. – Затем она использует при­вычный прием: «Не могли бы вы принести стакан во­ды?» – и этот идиот бежит выполнять ее просьбу… Ладно, идем, нам тут больше нечего делать.
По дороге в управление Ева все никак не могла успоко­иться:
– Подумать только, он целых тридцать минут никому не сообщал о том, что она исчезла! Был уверен, что это прелестное, трогательное создание гуляет по саду. Он даже не обследовал ее палату, не нашел это слезное прощальное письмецо!
Ева снова достала из кармана записку. Пибоди благора­зумно помалкивала.
«Простите меня, очень прошу, простите меня за все, что произошло! Я ухожу, потому что так лучше для Зака. Он не должен отвечать за все это. Обещаю, что никогда больше не встречусь с ним».
– То есть она бросает Зака в беде. И это называется «настоящая любовь»!
Пибоди по-прежнему молчала, и Ева стала выстраивать последовательность событий этап за этапом, с самого на­чала:
– Итак, Зак в мастерской слышит через вентиляцион­ное отверстие звуки ссоры между Брэнсоном и его женой. Брэнсон знает, что Зак находится в этот момент там, внизу. По словам Клариссы, он страшно не хочет, чтобы кто-то знал о том, что он поколачивает ее. Тогда какого черта он не ремонтирует эту дурацкую вентиляцию? Вся прислуга вышколена и ко всему привыкла, их нечего стес­няться. Но тут ведь он нанял нового человека.
– Вы считаете, что он хотел, чтобы Зак это все услы­шал?
– Идем дальше, Пибоди. У меня это сложилось в голо­ве еще вчера.
– Вчера?! – Пибоди открыла рот в изумлении. – Но, Даллас, в предварительном докладе не было ничего сказа­но о…
Она осеклась и вздрогнула, заметив холодный присталь­ный взгляд Евы.
– Сержант Пибоди, вы что, читали мой предваритель­ный доклад?
– Прикажите заковать меня в кандалы и высечь. Это же мой брат…
– Отложим порку до завтра. Я не стала ничего вписы­вать в предварительный доклад, поскольку главной зада­чей тогда было изложить показания Зака, и изложить пре­дельно ясно. Но все говорило о том, что эта история была подстроена заранее и чертовски хорошо проведена.
В зале для совещаний Пибоди уселась в ближайшее к двери кресло и мрачно заявила:
– Я не вижу смысла во всем этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93