хватит, отсидел два срока, отдал «хозяину» пять лет жизни. Прекрасно все это понимая, Стас, однако, продолжал тянуть время, надеясь неизвестно на что. Не отпустят ведь отсюда просто так, ничего не добившись, это и ежу понятно. И ссориться с ними неохота, и говорить ничего ужасно не хочется. И не из-за страха или какой-то там блатной романтики и благородства. Плохо, что опера незнакомые. Со «своими», из «родного» 21-го отделения, он бы быстро договорился. А эти — кто знает, что у них на уме и что им на самом деле нужно? Один всё время Стасиком зовёт (попробовал бы так на улице назвать!) и поглядывает этак снисходительно, как чемпион по боксу на уличного хулигана, нагло требующего закурить и не подозревающего о том, что через минуту упадёт со сломанной челюстью. А второй все заладил звать его на польский манер, с ударением на предпоследнем слоге — Станислав, и тоже поглядывает как-то странно. Спокойный, и говорит уверенно, негромко, и смотрит тоже уверенно, только чуть-чуть грустно и устало. Смотрит, смотрит, а потом вдруг в глазах вспыхнет что-то, как будто он к мишени приглядывается, ищет, где следующую дырку сделать. Свет ещё этот дурацкий, прямо в глаза, и лампа иногда жужжать начинает. Что им, не починить, что ли?.. Ну вот, что он с подоконника пересел? И шагов за спиной не слышно. Бить, что ли, собрались?
Мгновенно вспотев, Стас покосился через плечо, но Петрова не увидел.
— Не вертись! — одёрнул Костя и угрожающе скрипнул столом.
Шаги за спиной возобновились, приблизились, и Стас почувствовал, что кто-то тяжело облокотился на спинку его стула.
— Значит, так. — Закурив «Беломор», Костя наклонился вперёд и пристально посмотрел в глаза Стасу. — Объясняю в последний раз. Время уговоров кончилось. Что нас интересует — мы тебе объяснили раз десять. Ты все понял… Молчать! Ты все понял. И знаешь. Знаешь то, что нам надо. Знаешь, но говорить не хочешь. Причём прекрасно знаешь, что и мы знаем, что ты это знаешь. Следишь за мыслью? Я не слишком быстро говорю?
Дождавшись запоздалого утвердительного кивка, Костя выдохнул вонючий папиросный дым и продолжил:
— Ты ведь у нас парень учёный. Сколько лет-то сидел? Шесть?
— Пять и четыре месяца.
— Достаточно. Стало быть, кухню нашу знаешь. Не надо тебе все разжёвывать. Понимаешь, что мы ведь не просто так в первое попавшееся кафе зашли, увидели твою рожу и забрали, потому что не понравилась. Нет, мы же ведь ехали конкретно за тобой. И знали, кто ты и где тебя искать. Раньше-то мы ведь не встречались, так ведь?.. Вот, и прекрасно понимаешь, что раз мы на тебя сели, то так просто уже не слезем. Преступления совершены тяжкие. Мало того, двух товарищей наших покалечили, оружие отобрали. И где-то оно сейчас гуляет. И чем больше оно гулять будет, тем больше вреда может людям причинить. Согласен?.. Вот видишь, какой расклад получается? И получается, что ты нам поперёк дороги стоишь, мешаешь. Можешь помочь, а не хочешь. Представляешь, как нам обидно? Мы ведь этих человечков, ну тех, кого ты с тёзкой своим свёл, все равно найдём. Ты ведь их знаешь, встречался с ними где-то. Раскопаем! Дня два лишних потратим, но все равно раскопаем. Только вот на тебя обидимся очень сильно. Хочется тебе этого? Я думаю, что нет. Тебе с ними делить-то нечего. Или есть чего? А, Станислав?.. Видишь, какая у нас перспектива вырисовывается? С твоей помощью или без неё, но мы их все равно найдём. Только вот вдруг они решат, что это именно ты их сдал? А мы ещё и поможем им в этом приятном заблуждении. Боюсь, что такие игры плохо у вас могут закончиться. Был Стас — и нету Стаса. Самое обидное, что ведь и не пожалеет, и не вспомнит никто. А нам так вообще со всех сторон хорошо: и «мокруху» раскроем, и «клиентом» одним у нас будет меньше. Нет, ты посмотри, как здорово получается: хочешь не хочешь, а все равно нам помогаешь. Нет, Станислав, я тебя не очень-то понимаю. Ладно мы б тебя на твои подвиги «кололи», тогда был бы смысл молчать. А так? Из-за чужого дерьма самому вляпаться. Я же не спрашиваю, чем они занимаются, — это и так все отлично знают.
— Я не знаю, — пробормотал Стас, не поднимая головы и напряжённо раздумывая.
— Да брось ты, «не знаю»! Все ты знаешь. Разговор-то не об этом. Все, что нам надо, — фамилия, имя и адрес. Так да или нет?
— Да я не знаю…
— Да или нет? Хватит выделываться, времени уже много, спать пора. Решайся! Да или нет?
Стас лихорадочно думал. Ничего нового он не услышал. Другие люди, в других кабинетах, неоднократно говорили ему такие же речи, а то и получше. Накушался за пять лет. И насчёт камеры или своих похорон — тоже не очень-то он испугался. Одного желания оперов посадить его мало, над ними ещё и следователи, и прокуроры, и судьи с адвокатами — много ещё кого, кто проверяет и руководит. И «подставу» ему они вряд ли будут делать — хлопотно, да и не совсем это по правилам, хотя какие сейчас правила, если бандиты сами первые беспредел начали. Но все равно вряд ли. А вот устроить ему кучу мелких неприятностей они вполне могут. И усилий тут особых не потребуется, и прокурор с адвокатом не спасут. Начнут омоновцы его «стекляшку» трясти, ставить клиентов к стенкам и равнять прикладами автоматов. Раз приедут, другой. А потом зайдёт эта парочка, попьёт культурно кофе и намекнёт между делом директору, кто виновник всех этих неприятностей. И останется Стас без работы. В другое место перейдёшь — и там та же история. И что остаётся? Опять грабить и воровать? Тогда уж точно после первой же кражи — камера, суд, этап и зона. Лет так на пять-восемь. Уже сейчас здоровье ни к чёрту, а после третьей отсидки вообще инвалидом выйдешь. Если выйдешь… Неохота за чужие дела так подставляться.
— Да или нет?
Стас почувствовал увесистый пинок по ножке стула. Наверное, этот толстый, который сзади, нервничает.
— Да… чего уж там… Да!
Стас поднял голову, посмотрел на Ковалёва безразлично и устало. Это был уже не тот человек, который пил коктейль в «стекляшке» или в начале разговора вертелся на стуле и растопыривал пальцы.
— Запоминай, командир, все равно ничего подписывать не буду. Насчёт квартиры меня спрашивал Олег Насибуллин. Он не судимый, мы с ним по другим делам сошлись. Живёт где-то в новостройках, по-моему, улица Спортивная, дом шесть или восемь, не помню точно. Шестнадцатиэтажная «точка», там ещё внизу видеосалон и магазин коммерческий. Последний этаж, дверь направо от лифта. Металлическая, зелёная, она одна такая. Он интересовался квартирой. Именно в этом районе. И чтобы хозяин был алкаш или одинокий. Я и свёл его со Стасом. Мы с ним последний срок вместе мотали. С Олегом ещё такой Шурик ходит, фамилии не знаю. Он наркоман, на «чёрном» и сидел когда-то за наркоту. Живёт где-то в области, но недалеко, адрес не знаю. Видел раз с ними ещё пару человек, но кто такие — не знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74