Погода резко испортилась. Тяжёлые тучи полностью закрыли солнце, поднялся ветер, и вскоре началась гроза. Закрыв окно, Ковалёв смотрел, как косые струи дождя заливают двор и посеревшее угрюмое небо разрывают всполохи молний, и представлял Диму, поспешно улепётывающего с дачи. Потом Костя вспомнил вчерашние события и поспешно закурил. Он чувствовал себя постаревшим на добрый десяток лет, и где-то в глубине души барахталась предательская мысль о том, что долго в таком режиме не выдержать…
Постепенно грозовые тучи отползли в сторону северных окраин. Выждав ещё немного, Костя вышел на улицу. Трамвайное движение по какой-то причине было закрыто, и, флегматично выругавшись по этому поводу, Ковалёв отправился к расположенной тремя кварталами дальше автобусной остановке.
На автобус он не попал. Выйдя на проспект, Ковалёв сначала замедлил шаг, а потом и вовсе остановился перед витриной обувного магазина, решая, что ему больше необходимо на предстоящее лето: кроссовки или лёгкие туфли. Позади Ковалёва к тротуару прижалась автомашина, процокали по асфальту каблучки и послышался слегка насмешливый женский голос:
— Здравствуйте, господин комиссар!
Голос был знакомый, но в первый момент Костя растерялся и, только рассмотрев отражение женщины в стекле витрины, медленно развернулся и ответил:
— Добрый вечер, Вика!
Ей было двадцать девять лет, но выглядела она значительно моложе. Среднего роста, одетая дорого, но не броско, с минимумом косметики, с волосами цвета спелой пшеницы и насмешливыми зелёными глазами, она буквально излучала здоровье, независимость и благополучие. Бывшая однокурсница по Юридическому институту и бывшая хорошая подруга его жены; в последний раз они виделись года два назад.
Слегка склонив голову набок, Вика остановилась в метре от Ковалёва, пристально рассматривая его.
— Решаешь, покупать магазин или нет?
— Я его продаю, — вздохнул Костя. — Думаю, какие ботинки на память оставить.
Вика хмыкнула, кивнула в сторону машины и протянула связку ключей.
— Надеюсь, ты не на работе и не очень спешишь? Проводишь меня?
— А если я машину разобью?
— Ничего, переживу.
Причин отказываться не было, и Костя взял ключи. У Вики был «фольксваген-гольф» цвета морской волны. В салоне пахло дорогими духами и ароматным табаком, негромко играла спокойная музыка, да и вообще было очень приятно оказаться после сырой холодной улицы в уютном кресле за рулём хорошей машины. Возле рычага переключения передач лежала стопка визитных карточек, перехваченных бумажной лентой. Ковалёв вытащил верхнюю и прочитал текст, выведенный золотом по бледно-голубому фону:
Забелина Виктория Аркадьевна
Журналист
Вместо домашнего и рабочего номеров телефона был указан только номер пейджера.
— А где ты работаешь? — спросил Костя, переворачивая карточку другой стороной.
— В свободном поиске. Где возьмутся напечатать, для тех и пишу.
— И на какие темы?
— Господи, да на разные! Городская жизнь, политика, искусство, преступность… Как живёшь-то?
— По-старому.
— Все там же работаешь?
— Нет, уволили за пьянку и развратные оргии.
— За это у вас не увольняют. Из нашей группы ты один в ментовке остался. Даже Слава Баранов уволился, крутится сейчас на квартирах и хочет агентство своё открывать. Ты вообще-то видишься с кем-нибудь?
— Редко.
— Юльку Вознякову помнишь? Светленькая такая была. Месяц назад пропала без вести. Тоже бизнесом занималась, у неё с бандитами какая-то заморочка вышла. А Коля Воскресенский за убийство сидит.
— Да, я слышал, что он жену свою зарезал. Но ему, по-моему, немного дали?
— Пять лет. Ничего себе немного! Ты бы хоть на суд пришёл, там почти все наши были… Так где ты сейчас, в отделении?
— В районном управлении.
— Не надоело жуликов ловить?
— Надоело.
— Да, разговорчивым тебя никак не назовёшь! Останови, пожалуйста, на углу, мне в магазин надо заскочить.
Ковалёв затормозил около ярко освещённого входа в продовольственный магазин. В торговом зале Вика быстро закидала корзинку разноцветными пакетами и банками, рассчиталась несколькими крупными купюрами и энергично перегрузила покупки на заднее сиденье «фольксвагена».
— Все, можно ехать!
Доехали быстро. Машину оставили на охраняемой стоянке за домом. Когда вышли за шлагбаум, опять пошёл сильный дождь, и им пришлось пробежаться до подъезда.
— Бери тапочки и проходи в комнату, а я сейчас, — проговорила Вика, запирая металлическую входную дверь и убегая на кухню.
Ковалёв снял ботинки, повесил куртку на вешалку. На спине за пояс у него был заткнут пистолет, пристёгнутый к брючному ремню специальным кожаным шнуром. Костя поправил оружие, повертелся перед зеркалом и, убедившись, что свободная рубашка немного прикрывает пластмассовую рукоять, прошёл в комнату и уселся на диван. Качество мебели и количество всевозможной бытовой техники говорили о достатке хозяйки, а сочетание цветов, подборка книг на полке и несколько неброских гравюр на стенах — о её вкусе. Тем не менее в комнате не хватало чего-то неосязаемого, но необходимого для того, чтобы понятие «свой дом» стало полноценным, и, ещё раз окинув взглядом обстановку, Костя подумал, что Вика проводит здесь не так уж много времени, и выставленные напоказ символы материального благополучия, пожалуй, всего лишь символы, отнюдь не свидетельствующие о личном счастье.
— Включи музыку или видик, — посоветовала Вика, проскочив через гостиную в спальню.
Ковалёв присел перед телевизионной тумбочкой и выбрал кассету с записью старой французской комедии, лет десять назад с шумом прошедшей по кинотеатрам единого тогда Союза. Начало фильма отсутствовало, но Костя помнил его и, снова усевшись на мягкий диван, стал с интересом следить за приключениями двух мужиков, отправившихся в Мексику на поиски пропавшей девушки, которую каждый из них считал своей дочерью. Дверь в спальню оставалась немного приоткрытой, и, покосившись в ту сторону, Костя разглядел угол широкой кровати, зеркало трельяжа и Вику, поправлявшую платье перед этим зеркалом. Вечер явно обещал закончиться приятно и для последних дней неожиданно, но Костю это не обрадовало. Точнее, он отнёсся к этому довольно равнодушно, лишь механически отметив, что перемена обстановки и новые ощущения помогут справиться с усталостью. В глубине души шевельнулась мысль, что нечего ему делать в чужой квартире рядом с чужой женщиной, и надо бы встать и уйти. Мысль шевельнулась и пропала — слишком хорошо было сидеть в спокойной обстановке, на удобном диване и смотреть интересный фильм. «В конце концов, уйти сейчас будет просто невежливо», — подумал Ковалёв и посмотрел на тёмное окно.
Вика надела домашнее платье из лёгкой переливающейся материи, выскочила на кухню и вернулась с маленьким столиком на колёсиках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Постепенно грозовые тучи отползли в сторону северных окраин. Выждав ещё немного, Костя вышел на улицу. Трамвайное движение по какой-то причине было закрыто, и, флегматично выругавшись по этому поводу, Ковалёв отправился к расположенной тремя кварталами дальше автобусной остановке.
На автобус он не попал. Выйдя на проспект, Ковалёв сначала замедлил шаг, а потом и вовсе остановился перед витриной обувного магазина, решая, что ему больше необходимо на предстоящее лето: кроссовки или лёгкие туфли. Позади Ковалёва к тротуару прижалась автомашина, процокали по асфальту каблучки и послышался слегка насмешливый женский голос:
— Здравствуйте, господин комиссар!
Голос был знакомый, но в первый момент Костя растерялся и, только рассмотрев отражение женщины в стекле витрины, медленно развернулся и ответил:
— Добрый вечер, Вика!
Ей было двадцать девять лет, но выглядела она значительно моложе. Среднего роста, одетая дорого, но не броско, с минимумом косметики, с волосами цвета спелой пшеницы и насмешливыми зелёными глазами, она буквально излучала здоровье, независимость и благополучие. Бывшая однокурсница по Юридическому институту и бывшая хорошая подруга его жены; в последний раз они виделись года два назад.
Слегка склонив голову набок, Вика остановилась в метре от Ковалёва, пристально рассматривая его.
— Решаешь, покупать магазин или нет?
— Я его продаю, — вздохнул Костя. — Думаю, какие ботинки на память оставить.
Вика хмыкнула, кивнула в сторону машины и протянула связку ключей.
— Надеюсь, ты не на работе и не очень спешишь? Проводишь меня?
— А если я машину разобью?
— Ничего, переживу.
Причин отказываться не было, и Костя взял ключи. У Вики был «фольксваген-гольф» цвета морской волны. В салоне пахло дорогими духами и ароматным табаком, негромко играла спокойная музыка, да и вообще было очень приятно оказаться после сырой холодной улицы в уютном кресле за рулём хорошей машины. Возле рычага переключения передач лежала стопка визитных карточек, перехваченных бумажной лентой. Ковалёв вытащил верхнюю и прочитал текст, выведенный золотом по бледно-голубому фону:
Забелина Виктория Аркадьевна
Журналист
Вместо домашнего и рабочего номеров телефона был указан только номер пейджера.
— А где ты работаешь? — спросил Костя, переворачивая карточку другой стороной.
— В свободном поиске. Где возьмутся напечатать, для тех и пишу.
— И на какие темы?
— Господи, да на разные! Городская жизнь, политика, искусство, преступность… Как живёшь-то?
— По-старому.
— Все там же работаешь?
— Нет, уволили за пьянку и развратные оргии.
— За это у вас не увольняют. Из нашей группы ты один в ментовке остался. Даже Слава Баранов уволился, крутится сейчас на квартирах и хочет агентство своё открывать. Ты вообще-то видишься с кем-нибудь?
— Редко.
— Юльку Вознякову помнишь? Светленькая такая была. Месяц назад пропала без вести. Тоже бизнесом занималась, у неё с бандитами какая-то заморочка вышла. А Коля Воскресенский за убийство сидит.
— Да, я слышал, что он жену свою зарезал. Но ему, по-моему, немного дали?
— Пять лет. Ничего себе немного! Ты бы хоть на суд пришёл, там почти все наши были… Так где ты сейчас, в отделении?
— В районном управлении.
— Не надоело жуликов ловить?
— Надоело.
— Да, разговорчивым тебя никак не назовёшь! Останови, пожалуйста, на углу, мне в магазин надо заскочить.
Ковалёв затормозил около ярко освещённого входа в продовольственный магазин. В торговом зале Вика быстро закидала корзинку разноцветными пакетами и банками, рассчиталась несколькими крупными купюрами и энергично перегрузила покупки на заднее сиденье «фольксвагена».
— Все, можно ехать!
Доехали быстро. Машину оставили на охраняемой стоянке за домом. Когда вышли за шлагбаум, опять пошёл сильный дождь, и им пришлось пробежаться до подъезда.
— Бери тапочки и проходи в комнату, а я сейчас, — проговорила Вика, запирая металлическую входную дверь и убегая на кухню.
Ковалёв снял ботинки, повесил куртку на вешалку. На спине за пояс у него был заткнут пистолет, пристёгнутый к брючному ремню специальным кожаным шнуром. Костя поправил оружие, повертелся перед зеркалом и, убедившись, что свободная рубашка немного прикрывает пластмассовую рукоять, прошёл в комнату и уселся на диван. Качество мебели и количество всевозможной бытовой техники говорили о достатке хозяйки, а сочетание цветов, подборка книг на полке и несколько неброских гравюр на стенах — о её вкусе. Тем не менее в комнате не хватало чего-то неосязаемого, но необходимого для того, чтобы понятие «свой дом» стало полноценным, и, ещё раз окинув взглядом обстановку, Костя подумал, что Вика проводит здесь не так уж много времени, и выставленные напоказ символы материального благополучия, пожалуй, всего лишь символы, отнюдь не свидетельствующие о личном счастье.
— Включи музыку или видик, — посоветовала Вика, проскочив через гостиную в спальню.
Ковалёв присел перед телевизионной тумбочкой и выбрал кассету с записью старой французской комедии, лет десять назад с шумом прошедшей по кинотеатрам единого тогда Союза. Начало фильма отсутствовало, но Костя помнил его и, снова усевшись на мягкий диван, стал с интересом следить за приключениями двух мужиков, отправившихся в Мексику на поиски пропавшей девушки, которую каждый из них считал своей дочерью. Дверь в спальню оставалась немного приоткрытой, и, покосившись в ту сторону, Костя разглядел угол широкой кровати, зеркало трельяжа и Вику, поправлявшую платье перед этим зеркалом. Вечер явно обещал закончиться приятно и для последних дней неожиданно, но Костю это не обрадовало. Точнее, он отнёсся к этому довольно равнодушно, лишь механически отметив, что перемена обстановки и новые ощущения помогут справиться с усталостью. В глубине души шевельнулась мысль, что нечего ему делать в чужой квартире рядом с чужой женщиной, и надо бы встать и уйти. Мысль шевельнулась и пропала — слишком хорошо было сидеть в спокойной обстановке, на удобном диване и смотреть интересный фильм. «В конце концов, уйти сейчас будет просто невежливо», — подумал Ковалёв и посмотрел на тёмное окно.
Вика надела домашнее платье из лёгкой переливающейся материи, выскочила на кухню и вернулась с маленьким столиком на колёсиках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74