– спросила юная мулатка.
– Это было в провинции Амазонки, – ответил Фрагозо, – когда я бродил из деревни в деревню, занимаясь своим ремеслом.
– А что у него за шрам?
– Вот как это случилось. Пришел я однажды в миссию Аранас, а Торрес, которого я прежде никогда не видел, как раз повздорил с товарищем, – все это был отчаянный народ! – и ссора их кончилась тем, что Торреса пырнули в руку ножом. Врача там не было, и мне поручили перевязать рану. Вот тут-то я и познакомился с ним!
– А впрочем, что толку, если мы и узнали, кем был Торрес, – заметила Лина. – Преступление совершил не он, так что нам это не поможет.
– Конечно, – согласился Фрагозо. – Но прочтут же когда-нибудь документ, черт возьми! И все узнают, что Жоам Дакоста невиновен!
На это надеялись и все члены семьи Дакосты. Вот почему они заперлись в общей комнате и провели немало часов, стараясь расшифровать документ.
Однако если они надеялись прочесть эту бумагу, то и судья Жаррикес – это следует подчеркнуть – надеялся ничуть не меньше их.
Составив доклад, в котором после допроса он устанавливал личность Жоама Дакосты, судья отправил его в Рио-де-Жанейро и считал, что сам он покончил с этим делом. Но не тут-то было!
Надо сказать, что с тех пор, как был найден документ, судья Жаррикес вдруг почувствовал себя в своей стихии. Охотник до разных числовых загадок, искусный отгадчик забавных задач, шарад, ребусов и всяких головоломок, он мог сейчас отдаться любимому занятию.
А мысль, что этот документ, быть может, таит в себе оправдание Жоама Дакосты, пробудила в Жаррикесе страсть исследователя. Итак, перед ним криптограмма! Теперь он думал лишь о том, как ее разгадать. Всякий, кто его знал, не стал бы сомневаться, что он будет трудиться над этой загадкой, не зная ни сна ни отдыха.
После ухода молодых людей судья Жаррикес остался один в кабинете. Он не велел никого принимать, обеспечив себе на несколько часов полный покой. Очки были у него на носу, табакерка на столе. Он взял добрую понюшку табаку, чтобы хорошенько прочистить мозги, схватил документ и погрузился в размышления, которые вскоре приняли форму монолога. Почтенный судья был человек экспансивный и любил иногда подумать вслух.
– Будем действовать по системе, – объявил он, – без системы нет логики, а без логики не добиться успеха.
Затем, взяв документ, прочитал его от начала до конца и ничего не понял.
– Гм! – промычал он, подумав. – Пытаться разобрать каждый абзац один за другим – значит даром тратить драгоценное время. Напротив, надо выбрать один абзац – такой, который представляет наибольший интерес. А какой же это может быть, если не последний, где непременно подводится итог всему документу? Навести меня на след могут имена собственные, в частности, имя Жоама Дакосты. А если оно упоминается в этом документе, то, конечно, должно быть и в последнем абзаце.
Судья рассуждал логично. Бесспорно, он был прав, желая сосредоточить все силы своего ума на последнем абзаце.
Мы еще раз приведем этот абзац: читателю необходимо иметь его перед глазами, чтобы понять ход мысли отгадчика, старающегося докопаться до сути.
СГУЧПВЭЛЛЗИРТЕПНДНФГИНБОРГЙУГЛЧД
КОТХЖГУУМЗДХРЪСГСЮДТПЪАРВЙГГИЩВЧ
ЭЕЦСТУЖВСЕВХАХЯФБЬБЕТФЗСЭФТХЖЗБЗ
ЪГФБЩИХХРИПЖТЗВТЖЙТГОЙБНТФФЕОИХТ
ГЕГИИОКЗПТФЛЕУГСФИПТЬМОФОКСХМГБТ
ЖФЫГУЧОЮНФНШЗГЭЛЛШРУДЕНКОЛГГНСБ
КССЕУПНФЦЕЕЕГГСЖНОЕЫИОНРСИТКЦЬЕД
БУБТЕТЛОТБФЦСБЮЙПМПЗТЖПТУФКДГ
Прежде всего судья Жаррикес отметил, что строки документа не разделены ни на слова, ни даже на фразы, и в нем нет никаких знаков препинания. Это еще больше затрудняло чтение.
– Посмотрим, однако, не похожи ли какие-нибудь сочетания букв на слова, я хочу сказать – слова, в которых такое количество гласных и согласных, что их можно произнести. Вот, например, в первой строке я вижу ВЭЛЛ, а дальше БОРГ… А вот во второй строке КОТ и СТУЖ – как будто похоже на русские слова! Но откуда взяться русским словам на берегах Амазонки! И дальше вот слово ФЕО… Однако при чем тут латынь? А все эти КОЛ, РИП, ЛОТ, СИТ, ТЕГ – что они значат? А раньше ФУТ, ФОКС – вот вам и английские слова! Поди разберись!
Судья Жаррикес опустил листок и погрузился в раздумье.
– Все эти слова, замеченные мною при беглом чтении, просто нелепы, – пробормотал он. – А если вдуматься, непонятно, какого они происхождения. Одни напоминают голландские, другие – русские, третьи – английские, а большинство ни на что не похожи, не говоря уже о том, что многие группы согласных вообще невозможно произнести. Да, как видно, нелегко будет найти ключ к этой криптограмме!
И пальцы судьи принялись барабанить по столу что-то вроде сигнала к побудке, словно он хотел разбудить свои уснувшие мыслительные способности.
– Прежде всего поглядим, сколько букв в этом абзаце, – сказал он и сосчитал их с карандашом в руке.
– Двести пятьдесят две! Ну что ж, теперь надо посмотреть, как часто повторяется каждая буква, и произвести подсчет.
На это понадобилось больше времени. Судья Жаррикес снова взял документ и принялся считать, отмечая каждую букву в алфавитном порядке. Четверть часа спустя он составил следующую таблицу:
А – 2 раза Р – 7 раз Б – 12 … С – 14 В – 6 …. Т – 21 Г – 20 … У – 11 Д – 6 …. Ф – 15 Е – 15 … Х – 9 Ж – 8 …. Ц – 4 3–9 …. Ч – 4 И – 10 … Ш – 2 И – 6 …. Щ – 2 К – 7 …. Ъ – 3 Л – 9 …. Ы – 2 М – 4 …. Ь – 3 Н – 11 … Э – 4 О – 12 … Ю – 3 П – 10 … Я – 1
Всего … 252 буквы
– Гм, гм! – пробурчал судья Жаррикес. – С первого взгляда меня поражает вот что: в одном этом абзаце использованы все буквы алфавита. Странно! Попробуйте взять наудачу несколько строк книжного текста, скажем те же двести пятьдесят две буквы, – туда почти никогда не войдут все буквы алфавита. Впрочем, может быть, это просто случайность.
Потом он перешел к другому вопросу.
– Гораздо важнее узнать, – сказал он, – находятся ли гласные и согласные в нормальном соотношении.
И судья, снова взявшись за карандаш, выписал гласные буквы и произвел следующий подсчет:
А – 2 раза Е – 15 И – 10 О – 12 У – 11 Ы – 2 Э – 4 Ю – 3 Я – 1
Всего … 60 гласных
– Итак, – заключил он, – если подсчитать, у нас получится шестьдесят гласных на сто девяносто две согласных. Это приблизительно нормальная пропорция, то есть около одной четверти. Стало быть, возможно, что этот документ написан на нашем языке, но каждая буква подменена другой. А если этот принцип проводился систематически, то есть если буква Б, например, каждый раз обозначалась буквой Л, или О – буквой В, а Г – буквой К, и так далее, тогда пусть меня выгонят со службы, если я не прочту этот документ! И действовать надо не иначе, как по методу гениального аналитика – Эдгара По!
Судья Жаррикес имел в виду рассказ знаменитого американского писателя, недаром считающийся шедевром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Это было в провинции Амазонки, – ответил Фрагозо, – когда я бродил из деревни в деревню, занимаясь своим ремеслом.
– А что у него за шрам?
– Вот как это случилось. Пришел я однажды в миссию Аранас, а Торрес, которого я прежде никогда не видел, как раз повздорил с товарищем, – все это был отчаянный народ! – и ссора их кончилась тем, что Торреса пырнули в руку ножом. Врача там не было, и мне поручили перевязать рану. Вот тут-то я и познакомился с ним!
– А впрочем, что толку, если мы и узнали, кем был Торрес, – заметила Лина. – Преступление совершил не он, так что нам это не поможет.
– Конечно, – согласился Фрагозо. – Но прочтут же когда-нибудь документ, черт возьми! И все узнают, что Жоам Дакоста невиновен!
На это надеялись и все члены семьи Дакосты. Вот почему они заперлись в общей комнате и провели немало часов, стараясь расшифровать документ.
Однако если они надеялись прочесть эту бумагу, то и судья Жаррикес – это следует подчеркнуть – надеялся ничуть не меньше их.
Составив доклад, в котором после допроса он устанавливал личность Жоама Дакосты, судья отправил его в Рио-де-Жанейро и считал, что сам он покончил с этим делом. Но не тут-то было!
Надо сказать, что с тех пор, как был найден документ, судья Жаррикес вдруг почувствовал себя в своей стихии. Охотник до разных числовых загадок, искусный отгадчик забавных задач, шарад, ребусов и всяких головоломок, он мог сейчас отдаться любимому занятию.
А мысль, что этот документ, быть может, таит в себе оправдание Жоама Дакосты, пробудила в Жаррикесе страсть исследователя. Итак, перед ним криптограмма! Теперь он думал лишь о том, как ее разгадать. Всякий, кто его знал, не стал бы сомневаться, что он будет трудиться над этой загадкой, не зная ни сна ни отдыха.
После ухода молодых людей судья Жаррикес остался один в кабинете. Он не велел никого принимать, обеспечив себе на несколько часов полный покой. Очки были у него на носу, табакерка на столе. Он взял добрую понюшку табаку, чтобы хорошенько прочистить мозги, схватил документ и погрузился в размышления, которые вскоре приняли форму монолога. Почтенный судья был человек экспансивный и любил иногда подумать вслух.
– Будем действовать по системе, – объявил он, – без системы нет логики, а без логики не добиться успеха.
Затем, взяв документ, прочитал его от начала до конца и ничего не понял.
– Гм! – промычал он, подумав. – Пытаться разобрать каждый абзац один за другим – значит даром тратить драгоценное время. Напротив, надо выбрать один абзац – такой, который представляет наибольший интерес. А какой же это может быть, если не последний, где непременно подводится итог всему документу? Навести меня на след могут имена собственные, в частности, имя Жоама Дакосты. А если оно упоминается в этом документе, то, конечно, должно быть и в последнем абзаце.
Судья рассуждал логично. Бесспорно, он был прав, желая сосредоточить все силы своего ума на последнем абзаце.
Мы еще раз приведем этот абзац: читателю необходимо иметь его перед глазами, чтобы понять ход мысли отгадчика, старающегося докопаться до сути.
СГУЧПВЭЛЛЗИРТЕПНДНФГИНБОРГЙУГЛЧД
КОТХЖГУУМЗДХРЪСГСЮДТПЪАРВЙГГИЩВЧ
ЭЕЦСТУЖВСЕВХАХЯФБЬБЕТФЗСЭФТХЖЗБЗ
ЪГФБЩИХХРИПЖТЗВТЖЙТГОЙБНТФФЕОИХТ
ГЕГИИОКЗПТФЛЕУГСФИПТЬМОФОКСХМГБТ
ЖФЫГУЧОЮНФНШЗГЭЛЛШРУДЕНКОЛГГНСБ
КССЕУПНФЦЕЕЕГГСЖНОЕЫИОНРСИТКЦЬЕД
БУБТЕТЛОТБФЦСБЮЙПМПЗТЖПТУФКДГ
Прежде всего судья Жаррикес отметил, что строки документа не разделены ни на слова, ни даже на фразы, и в нем нет никаких знаков препинания. Это еще больше затрудняло чтение.
– Посмотрим, однако, не похожи ли какие-нибудь сочетания букв на слова, я хочу сказать – слова, в которых такое количество гласных и согласных, что их можно произнести. Вот, например, в первой строке я вижу ВЭЛЛ, а дальше БОРГ… А вот во второй строке КОТ и СТУЖ – как будто похоже на русские слова! Но откуда взяться русским словам на берегах Амазонки! И дальше вот слово ФЕО… Однако при чем тут латынь? А все эти КОЛ, РИП, ЛОТ, СИТ, ТЕГ – что они значат? А раньше ФУТ, ФОКС – вот вам и английские слова! Поди разберись!
Судья Жаррикес опустил листок и погрузился в раздумье.
– Все эти слова, замеченные мною при беглом чтении, просто нелепы, – пробормотал он. – А если вдуматься, непонятно, какого они происхождения. Одни напоминают голландские, другие – русские, третьи – английские, а большинство ни на что не похожи, не говоря уже о том, что многие группы согласных вообще невозможно произнести. Да, как видно, нелегко будет найти ключ к этой криптограмме!
И пальцы судьи принялись барабанить по столу что-то вроде сигнала к побудке, словно он хотел разбудить свои уснувшие мыслительные способности.
– Прежде всего поглядим, сколько букв в этом абзаце, – сказал он и сосчитал их с карандашом в руке.
– Двести пятьдесят две! Ну что ж, теперь надо посмотреть, как часто повторяется каждая буква, и произвести подсчет.
На это понадобилось больше времени. Судья Жаррикес снова взял документ и принялся считать, отмечая каждую букву в алфавитном порядке. Четверть часа спустя он составил следующую таблицу:
А – 2 раза Р – 7 раз Б – 12 … С – 14 В – 6 …. Т – 21 Г – 20 … У – 11 Д – 6 …. Ф – 15 Е – 15 … Х – 9 Ж – 8 …. Ц – 4 3–9 …. Ч – 4 И – 10 … Ш – 2 И – 6 …. Щ – 2 К – 7 …. Ъ – 3 Л – 9 …. Ы – 2 М – 4 …. Ь – 3 Н – 11 … Э – 4 О – 12 … Ю – 3 П – 10 … Я – 1
Всего … 252 буквы
– Гм, гм! – пробурчал судья Жаррикес. – С первого взгляда меня поражает вот что: в одном этом абзаце использованы все буквы алфавита. Странно! Попробуйте взять наудачу несколько строк книжного текста, скажем те же двести пятьдесят две буквы, – туда почти никогда не войдут все буквы алфавита. Впрочем, может быть, это просто случайность.
Потом он перешел к другому вопросу.
– Гораздо важнее узнать, – сказал он, – находятся ли гласные и согласные в нормальном соотношении.
И судья, снова взявшись за карандаш, выписал гласные буквы и произвел следующий подсчет:
А – 2 раза Е – 15 И – 10 О – 12 У – 11 Ы – 2 Э – 4 Ю – 3 Я – 1
Всего … 60 гласных
– Итак, – заключил он, – если подсчитать, у нас получится шестьдесят гласных на сто девяносто две согласных. Это приблизительно нормальная пропорция, то есть около одной четверти. Стало быть, возможно, что этот документ написан на нашем языке, но каждая буква подменена другой. А если этот принцип проводился систематически, то есть если буква Б, например, каждый раз обозначалась буквой Л, или О – буквой В, а Г – буквой К, и так далее, тогда пусть меня выгонят со службы, если я не прочту этот документ! И действовать надо не иначе, как по методу гениального аналитика – Эдгара По!
Судья Жаррикес имел в виду рассказ знаменитого американского писателя, недаром считающийся шедевром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70