Однажды мать юноши увидела Цяоцзе и подумала: «Как жаль, что мы, деревенские, не можем взять в жены нашему сыну такую барышню!..»
Старуха Лю догадалась о ее желании и предложила:
— Если хочешь, могу выступить свахой!..
— Да разве согласятся такие знатные люди отдать дочь за деревенского парня? — возразила Чжоу. — Уж лучше не морочь меня!
— Попробую поговорить с ними! — отвечала старуха.
На том женщины и расстались.
Старуха Лю между тем беспокоилась, не зная, как обстоят дела во дворце Жунго, и велела Баньэру пойти расспросить.
Придя в город, Баньэр увидел у ворот дворцов Жунго и Нинго множество колясок и паланкинов и стал спрашивать, что случилось.
— Семьям Жунго и Нинго возвращены наследственные должности и имущество, — ответили ему, — и теперь они снова высоко вознесутся, только вот беда — второй господин Баоюй после экзаменов не вернулся домой…
Баньэр уже собрался уходить, как вдруг к воротам дворца подъехало несколько всадников, а потом до Баньэра донеслись возгласы:
— Второй господин вернулся! Какая радость! Как чувствует себя старший господин?
— Он выздоровел и скоро вернется! — ответил один из прибывших. — Государь оказал ему милость! А что это за люди?
— Посланцы государя, прибыли сообщить о государевой милости!
Приезжий, широко улыбаясь, вошел в дом. Баньэр догадался, что это Цзя Лянь, поспешил домой и рассказал обо всем бабушке.
Сияя от счастья, старуха Лю побежала поздравить Цяоцзе и слово в слово передала все, что рассказал Баньэр.
— Спасибо тебе, бабушка, что спасла нас! — сказала Пинъэр. — Иначе не дожить бы моей барышне до такого счастья!
Нечего и говорить, как радовалась Цяоцзе.
В это время возвратился человек, посланный с письмом к Цзя Ляню, и сообщил:
— Господин Цзя Лянь тронут вашей добротой и велел мне, как только вернусь домой, взять девочку и привезти к нему. Кроме того, он дал мне в награду несколько лянов серебра.
Старуха Лю, очень довольная такой развязкой, приказала тотчас же запрячь два возка — для Цяоцзе и Пинъэр. Цяоцзе понравилось у старухи Лю, и она ни за что не хотела уезжать. Цинъэр тоже плакала, и старуха Лю разрешила ей съездить в город. Все разместились в возках и тронулись в путь.
А сейчас вернемся к Цзя Ляню. Узнав, что тяжело болен отец, он поспешил к месту его ссылки. Встретившись, отец и сын поплакали, посетовали на судьбу. Приезд сына успокоил Цзя Шэ, и он стал понемногу поправляться. Но вскоре пришло письмо из дому, в котором сообщалось об истории с Цяоцзе, и Цзя Лянь собрался уезжать. В дороге он узнал о великой амнистии и поехал с удвоенной скоростью. Добрался он до дому как раз в тот момент, когда прибыли придворные сановники объявить указ о высочайшей милости. Все сетовали, что в доме не осталось ни одного мужчины, который мог бы принять государевых посланцев. Цзя Лань был слишком молод для столь важного дела.
Поэтому Цзя Лянь подоспел как нельзя кстати. Поздоровавшись с госпожами и даже не успев с ними поговорить, он вышел в зал встретить сановников и принять высочайший указ.
Старший сановник справился у Цзя Ляня о здоровье его отца и сказал:
— Завтра приходите во дворец принять высочайшую награду! Все строения дворца Нинго передаются вам!
Выйдя проводить сановников, Цзя Лянь увидел у ворот несколько деревенских возков, которым слуги не разрешали въехать.
Цзя Лянь догадался, что это приехала Цяоцзе, и напустился на слуг.
— Дураки безмозглые! — кричал он. — Пока меня не было дома, вы обманывали хозяев, заставили Цяоцзе бежать, а сейчас не хотите ее впустить?! За что вы меня так ненавидите?
Слуги с самого начала понимали, что история с Цяоцзе добром не кончится, но не ожидали, что Цзя Лянь, едва приехав, сразу узнает о ней, и не на шутку перепугались.
— Когда вы уехали, второй господин, — стали они оправдываться, — одни из нас болели, другие были в отпуске, и всеми делами в доме заправляли третий господин Цзя Хуань, господин Цзя Цян и второй господин Цзя Юнь. Мы тут ни при чем!
— Идиоты! — возмутился Цзя Лянь. — Я еще с вами поговорю, как только покончу с делами! Эй вы, скорее впустите возки!
Цзя Лянь навестил госпожу Син, но ни словом ни о чем не обмолвился, затем пришел к госпоже Ван, опустился на колени и произнес:
— Только благодаря вашей помощи, госпожа, с дочерью моей не случилось беды! О брате Цзя Хуане говорить нечего, но не ожидал я, что Цзя Юнь окажется таким подлецом! Он и в первый раз, когда на него оставили дом, натворил безобразий! И сейчас опять! Не сочтите за дерзость, госпожа, но я полагаю, его следует выгнать и никогда больше не иметь с ним дела!
— Но как мог Ван Жэнь оказаться таким мерзавцем?! — воскликнула госпожа Ван.
— Не беспокойтесь, госпожа, я с ним разделаюсь! — ответил Цзя Лянь.
— Пришла барышня, — доложила Цайюнь.
Вошла Цяоцзе вместе со старухой Лю, поклонилась госпоже Ван. Госпожа Ван вспомнила, при каких обстоятельствах они расставались, и заплакала. Цяоцзе тоже всплакнула, Цзя Лянь бросился к старухе Лю, стал ее благодарить. Затем госпожа Ван завела разговор со старухой, вспомнила прежние времена.
При встрече с Пинъэр Цзя Лянь ничего не сказал, только на глазах у него блеснули слезы. Он решил, как только приедет Цзя Шэ, попросить у него разрешения сделать Пинъэр законной женой. Но рассказывать об этом мы не будем.
С возвращением Цзя Ляня госпожа Син потеряла покой и, узнав, что сын отправился к госпоже Ван, послала девочку-служанку выведать, о чем пойдет речь. Девочка возвратилась и сказала, что у госпожи Ван сейчас Цяоцзе и бабушка Лю. Госпожа Син поняла, что попала впросак, и стала роптать на госпожу Ван:
— Ясное дело, она сеет вражду между мною и сыном, но кто, интересно, рассказал обо всем Пинъэр?
В это время вошла Цяоцзе вместе со старухой Лю и госпожой Ван, которая без обиняков и положенных церемоний прямо заявила, что во всем виноваты Цзя Юнь и Ван Жэнь.
— Старшей госпоже, — сказала она, — все время твердили, какая счастливая судьба уготована девочке. Откуда ей было знать, что все это козни?
Госпожа Син смутилась. Она вспомнила, как госпожа Ван уговаривала ее не соглашаться на этот брак, и виновато молчала. Поговорив немного, госпожа Син и госпожа Ван успокоились.
Пинъэр поклонилась госпоже Ван, а затем вместе с Цяоцзе отправилась к Баочай справиться о здоровье, и они стали делиться друг с другом своими невзгодами.
— Милость государя не знает границ, и появилась надежда, что наша семья снова будет процветать, — сказала Пинъэр. — Уверена, что второй господин Баоюй вернется домой!
Вдруг прибежала встревоженная Цювэнь:
— Сижэнь плохо!..
Если хотите узнать, что случилось, прочтите следующую главу.
Глава сто двадцатая
Чжэнь Шиинь рассуждает о сущности чувств мира Великой Пустоты;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167