Отбросив всякую осторожность, Джейкоб наскоро закрыл лицо платком и, защищенный только наступающей темнотой, ринулся наперерез карете, размахивая заряженными пистолетами.
– Стой! – закричал он, а заметив, что рука кучера потянулась к ружью, взревел. – Не смей, или, клянусь Богом, я пристрелю тебя!
Донесшийся из кареты женский вопль возвестил Джейкобу, что горничная мисс Тревор, Сара, находится рядом со своей хозяйкой, и действительно, в следующее мгновение ее испуганная физиономия замаячила в окне.
– О, кровь Господня, – запричитала она. – Это тот же самый, мисс. Тот, что остановил нас на Пенни-Бридж.
– Не может быть! – нетерпеливо возразила Генриетта, и вместо головы горничной в окошке кареты показалась голова ее госпожи.
Джейкоб взмахнул шляпой, совершенно позабыв о том, что, торопясь поскорее уехать из Лондона, он не надел парик. Глаза Генриетты остановились на шапке густых рыжих кудрей.
– Рыжий, как лисица, – констатировала она. – Значит, это действительно вы?
Он наклонился к окну и, понизив голос до еле слышного шепота, признался.
– Да, это я. Я должен поговорить с вами. Мне придется связать этих двоих, Генриетта, но, клянусь, я не причиню им никакого вреда.
– А мне?
Джейкоб заговорил еще тише.
– Клянусь, что не дотронусь до вас даже пальцем, пока – пока вы сами этого не захотите. – Он выпрямился и громко распорядился – Эй, ты, слезай с козел! И ты, – Джейкоб махнул пистолетом в направлении Сары, – тоже выходи.
Горничная разразилась рыданиями.
– Я не перенесу этого, мисс. Дважды за один месяц! Что со мной будет?
– Выполняй то, что он приказывает, Сара, и все будет в порядке. Ступай.
Плачущая девушка неохотно вылезла из кареты, а секундой позже к ней присоединился пыхтящий от негодования кучер. Генриетта тревожно прикусила губу, наблюдая, как ее слуги под дулом пистолета прошагали по дороге и скрылись между деревьями. Но, прежде чем она успела позвать на помощь, Чаллис уже вернулся. Еще мгновение – и он уже сидел рядом с ней, а его губы прижимались к ее губам. Не в силах противостоять себе, Генриетта закрыла глаза и отдалась на волю его поцелуям.
Когда она открыла их, то увидела его лицо – смягчившееся, нежное. Джейкоб снова целовал ее – бережно, ласково, его губы прикасались к ее векам, носу, и, наконец, прильнули к ямочкам на щеках.
– Генриетта, дорогая моя, – прошептал он.
– Вы должны идти, – ответила Генриетта. – Уходите, пока никого нет. Джейкоб, я не хочу, чтобы вас поймали.
– Уйду, но при одном условии.
– При каком же?
– Завтра утром вы встретитесь со мной в лесу над Бэйнденом.
– Я не могу. Я доберусь до дворца лишь поздно вечером. И, кстати, откуда вы знаете, что я еду именно туда?
Чаллис рассмеялся.
– Догадался. Но если вы не можете прийти утром, то, может быть, придете вечером? Я буду ждать вас, пока совсем не стемнеет.
– А когда стемнеет, отправитесь грабить какого-нибудь невинного путника?
Чаллис хотел поцелуями заставить ее замолчать, но приближающийся топот копыт заставил его вы прыгнуть из кареты и вскочить на свою собственную лошадь.
– Прощайте Вы найдете своих слуг привязанными к дубу в сотне ярдов отсюда, справа от дороги. До завтра.
С этими словами Джейкоб взмахнул шляпой и исчез в лесу раньше, чем Генриетта успела опомниться.
Ничего не могло быть приятнее такого возвращения. После недельного отсутствия вернувшись в Шарден, Николас Грей обнаружил ожидавшее его письмо от Люси Бейкер с приглашением отобедать во дворце в тот самый день, когда он приехал. В приписке сообщалось, что мисс Тревор гостит во дворце и тоже будет присутствовать.
По такому случаю, естественно, требовалось принять ванну. Сидя в теплой воде, Николас сознательно не позволял себе думать о неприятных перспективах, ожидавших его после того, как закончатся светские развлечения.
В это утро он расстался с Роджерсом и Джекиллом, оставив их в доме Роджерса, где проходило очередное совещание. Оба они, каждый по-своему, вновь вызвали у него неприязнь и опасения. Джекилл упорно настаивал, чтобы Грей, используя себя в качестве приманки, заманил в ловушку грабителя с Пенни-Бриджа.
– Раз вы знаете, кто он, партия уже наполовину выиграна. Он сделает все что угодно, лишь бы его отпустили. Тем более, что вы говорите, что у него уже есть основания ненавидеть Джарвиса. Если не ошибаюсь, они повздорили из-за женщины?
Николас пробормотал нечто невразумительное, в очередной раз проклиная себя за то, что прибегнул к их помощи.
Роджерс встал, его широченным плечам, казалось, было тесно в маленькой комнатке.
– Я намереваюсь предпринять кое-какие шаги, – заявил он.
– Какие именно? – поинтересовался Николас.
– Могу только сказать, что это связано с Джарреттами.
Этим сообщением и пришлось довольствоваться Николасу. С трудом выбросив из головы охотников за наградами, Николас вытерся и начал облачаться в свой лучший костюм – серые бриджи, шелковые чулки, розовато-серый, расшитый серебром, жилет и коричневый бархатный камзол, надеясь, что в таком виде он будет соответствовать величественной обстановке архиепископского дворца.
По прибытии во дворец его проводили в маленький салон Люси. Комната казалась переполненной людьми – помимо присутствовавших в полном составе Бейкеров, здесь были еще Джон Лэнгхем и прелестная мисс Тревор в открытом голубом платье. Николас отвесил общий поклон, жалея, что не может провести этот вечер наедине с Генриеттой и позабыть об остальных. Устыдившись таких неблагодарных мыслей, он вступил в беседу с хирургом.
– Смогли ли вы помочь Джейкобу Чаллису, сэр?
К огромному удивлению Николаса, на лице доктора появилось опасливое выражение.
– М-м, да… Да, конечно. Его раны благополучно зажили.
– Потрясающе! – продолжал Николас, надеясь выудить из доктора дополнительные сведения. – Но странное дело, коль скоро он не разбойник с Пенни-Бридж, а я безоговорочно верю мисс Тревор, что это не он, то за что же на него так взъелся Кит Джарвис?
Джон Лэнгхем пришел в еще большее замешательство.
– Кто знает? Может быть, женщина?
Николас медленно наклонил голову.
– Возможно.
Аромат цветов подсказал ему, что к ним подошла Генриетта, и лейтенант Грей, сияя, повернулся к ней. Именно в этот момент он понял, что уже никогда не будет таким, как прежде, что он, наконец, полюбил. И что на его долю выпало не спокойное нежное чувство, не обычная привязанность, постепенно перерастающая в нечто большее, – нет, уделом Николаса Грея должна была стать огромная, внезапная страсть, бесконечное томление, всепоглощающее пламя, заставляющее полностью посвятить себя служению любимому человеку.
– Мисс Тревор, – вымолвил он, удивляясь тому, что еще может говорить.
– Лейтенант Грей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
– Стой! – закричал он, а заметив, что рука кучера потянулась к ружью, взревел. – Не смей, или, клянусь Богом, я пристрелю тебя!
Донесшийся из кареты женский вопль возвестил Джейкобу, что горничная мисс Тревор, Сара, находится рядом со своей хозяйкой, и действительно, в следующее мгновение ее испуганная физиономия замаячила в окне.
– О, кровь Господня, – запричитала она. – Это тот же самый, мисс. Тот, что остановил нас на Пенни-Бридж.
– Не может быть! – нетерпеливо возразила Генриетта, и вместо головы горничной в окошке кареты показалась голова ее госпожи.
Джейкоб взмахнул шляпой, совершенно позабыв о том, что, торопясь поскорее уехать из Лондона, он не надел парик. Глаза Генриетты остановились на шапке густых рыжих кудрей.
– Рыжий, как лисица, – констатировала она. – Значит, это действительно вы?
Он наклонился к окну и, понизив голос до еле слышного шепота, признался.
– Да, это я. Я должен поговорить с вами. Мне придется связать этих двоих, Генриетта, но, клянусь, я не причиню им никакого вреда.
– А мне?
Джейкоб заговорил еще тише.
– Клянусь, что не дотронусь до вас даже пальцем, пока – пока вы сами этого не захотите. – Он выпрямился и громко распорядился – Эй, ты, слезай с козел! И ты, – Джейкоб махнул пистолетом в направлении Сары, – тоже выходи.
Горничная разразилась рыданиями.
– Я не перенесу этого, мисс. Дважды за один месяц! Что со мной будет?
– Выполняй то, что он приказывает, Сара, и все будет в порядке. Ступай.
Плачущая девушка неохотно вылезла из кареты, а секундой позже к ней присоединился пыхтящий от негодования кучер. Генриетта тревожно прикусила губу, наблюдая, как ее слуги под дулом пистолета прошагали по дороге и скрылись между деревьями. Но, прежде чем она успела позвать на помощь, Чаллис уже вернулся. Еще мгновение – и он уже сидел рядом с ней, а его губы прижимались к ее губам. Не в силах противостоять себе, Генриетта закрыла глаза и отдалась на волю его поцелуям.
Когда она открыла их, то увидела его лицо – смягчившееся, нежное. Джейкоб снова целовал ее – бережно, ласково, его губы прикасались к ее векам, носу, и, наконец, прильнули к ямочкам на щеках.
– Генриетта, дорогая моя, – прошептал он.
– Вы должны идти, – ответила Генриетта. – Уходите, пока никого нет. Джейкоб, я не хочу, чтобы вас поймали.
– Уйду, но при одном условии.
– При каком же?
– Завтра утром вы встретитесь со мной в лесу над Бэйнденом.
– Я не могу. Я доберусь до дворца лишь поздно вечером. И, кстати, откуда вы знаете, что я еду именно туда?
Чаллис рассмеялся.
– Догадался. Но если вы не можете прийти утром, то, может быть, придете вечером? Я буду ждать вас, пока совсем не стемнеет.
– А когда стемнеет, отправитесь грабить какого-нибудь невинного путника?
Чаллис хотел поцелуями заставить ее замолчать, но приближающийся топот копыт заставил его вы прыгнуть из кареты и вскочить на свою собственную лошадь.
– Прощайте Вы найдете своих слуг привязанными к дубу в сотне ярдов отсюда, справа от дороги. До завтра.
С этими словами Джейкоб взмахнул шляпой и исчез в лесу раньше, чем Генриетта успела опомниться.
Ничего не могло быть приятнее такого возвращения. После недельного отсутствия вернувшись в Шарден, Николас Грей обнаружил ожидавшее его письмо от Люси Бейкер с приглашением отобедать во дворце в тот самый день, когда он приехал. В приписке сообщалось, что мисс Тревор гостит во дворце и тоже будет присутствовать.
По такому случаю, естественно, требовалось принять ванну. Сидя в теплой воде, Николас сознательно не позволял себе думать о неприятных перспективах, ожидавших его после того, как закончатся светские развлечения.
В это утро он расстался с Роджерсом и Джекиллом, оставив их в доме Роджерса, где проходило очередное совещание. Оба они, каждый по-своему, вновь вызвали у него неприязнь и опасения. Джекилл упорно настаивал, чтобы Грей, используя себя в качестве приманки, заманил в ловушку грабителя с Пенни-Бриджа.
– Раз вы знаете, кто он, партия уже наполовину выиграна. Он сделает все что угодно, лишь бы его отпустили. Тем более, что вы говорите, что у него уже есть основания ненавидеть Джарвиса. Если не ошибаюсь, они повздорили из-за женщины?
Николас пробормотал нечто невразумительное, в очередной раз проклиная себя за то, что прибегнул к их помощи.
Роджерс встал, его широченным плечам, казалось, было тесно в маленькой комнатке.
– Я намереваюсь предпринять кое-какие шаги, – заявил он.
– Какие именно? – поинтересовался Николас.
– Могу только сказать, что это связано с Джарреттами.
Этим сообщением и пришлось довольствоваться Николасу. С трудом выбросив из головы охотников за наградами, Николас вытерся и начал облачаться в свой лучший костюм – серые бриджи, шелковые чулки, розовато-серый, расшитый серебром, жилет и коричневый бархатный камзол, надеясь, что в таком виде он будет соответствовать величественной обстановке архиепископского дворца.
По прибытии во дворец его проводили в маленький салон Люси. Комната казалась переполненной людьми – помимо присутствовавших в полном составе Бейкеров, здесь были еще Джон Лэнгхем и прелестная мисс Тревор в открытом голубом платье. Николас отвесил общий поклон, жалея, что не может провести этот вечер наедине с Генриеттой и позабыть об остальных. Устыдившись таких неблагодарных мыслей, он вступил в беседу с хирургом.
– Смогли ли вы помочь Джейкобу Чаллису, сэр?
К огромному удивлению Николаса, на лице доктора появилось опасливое выражение.
– М-м, да… Да, конечно. Его раны благополучно зажили.
– Потрясающе! – продолжал Николас, надеясь выудить из доктора дополнительные сведения. – Но странное дело, коль скоро он не разбойник с Пенни-Бридж, а я безоговорочно верю мисс Тревор, что это не он, то за что же на него так взъелся Кит Джарвис?
Джон Лэнгхем пришел в еще большее замешательство.
– Кто знает? Может быть, женщина?
Николас медленно наклонил голову.
– Возможно.
Аромат цветов подсказал ему, что к ним подошла Генриетта, и лейтенант Грей, сияя, повернулся к ней. Именно в этот момент он понял, что уже никогда не будет таким, как прежде, что он, наконец, полюбил. И что на его долю выпало не спокойное нежное чувство, не обычная привязанность, постепенно перерастающая в нечто большее, – нет, уделом Николаса Грея должна была стать огромная, внезапная страсть, бесконечное томление, всепоглощающее пламя, заставляющее полностью посвятить себя служению любимому человеку.
– Мисс Тревор, – вымолвил он, удивляясь тому, что еще может говорить.
– Лейтенант Грей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136