– Но вы можете не успеть на корабль.
– Тогда я поплыву на следующем. Я найду вас, где бы вы ни были.
– Но Американские колонии так обширны.
– Джейкоб сказал, что вы отправитесь в Виргинию, значит, и я поеду туда же.
– Дорогой мой, мне это не нравится. Мне кажется, мы, все трое, не должны разлучаться.
– Я так сильно люблю вас, что никогда не смогу оставить, вы должны в это верить.
Они обнялись и обменялись поцелуем, который сказал им все, открыв каждому из них всю глубину чувств другого.
– Если бы только это я был вашим возлюбленным, – вздохнул Николас, когда они оторвались друг от друга.
Генриетта улыбнулась.
– Возможно, когда-нибудь вы были им, только мы не можем вспомнить.
– Может быть. Теперь поезжайте к Джейкобу. Я издали прослежу, чтобы вы благополучно с ним встретились.
Он подсадил ее на лошадь, и Генриетта наклонилась, чтобы еще раз поцеловать его.
– Вы никогда не покинете нас, правда? – сказала она и умчалась.
– Никогда, – прошептал Николас, глядя ей вслед.
В тот час, когда им следовало бы сесть за обеденный стол, лейтенант Джекилл и Джон Роджерс с огромным удовлетворением наблюдали, как за Китом Джарвисом захлопнулись ворота Хоршемской тюрьмы.
– Наконец-то, – сказал Роджерс, потирая руки.
– Наконец-то, – эхом отозвался Джекилл. – Но впереди еще много работы. Предлагаю безотлагательно вернуться в Мэйфилд.
– Возможно, птички уже упорхнули из гнезда.
– Сомневаюсь. Зная, что за его голову назначена награда, Чаллис будет остерегаться разъезжать при дневном свете. Я думаю, они отложат побег до вечера.
Роджерс выпятил губы.
– А что вы думаете по поводу россказней мамаши Пирс о какой-то женщине?
– Не знаю. Она клянется, что ночь или две назад к Чаллису приходила женщина, которую знает Грей. Подозрительно, не так ли?
– Чертовски подозрительно, – согласился Роджерс, – могу сказать только одно.
– Что именно?
– Если они повесили себе на шею женщину, она их и потопит.
Расхохотавшись, ретивые охотники за наградами снова взобрались на коней.
– Прямиком в Коггин-Милл? – спросил Роджерс. – Или сначала заедем в «Казармы»?
– В Коггин-Милл. Окружим дом, как и в случае с младшим Джарвисом – но на сей раз будем стрелять насмерть.
– Вы думаете, мы должны убить Чаллиса?
– В объявлении говорится «живым или мертвым», мой дорогой Джон. На мой взгляд, никаких других пояснений не требуется.
Джекилл повернулся к отряду утомленных гренадеров.
– Все в порядке, ребята Осталось совсем немного. Арестуем еще двух негодяев – и потом сможете отдохнуть.
Послышался одобрительный ропот, и кавалькада тронулась с места.
– А как насчет Грея? – спросил Роджерс. – Его вы тоже собираетесь убить?
– И навлечь на себя огромные неприятности? Нет уж, увольте. Разумеется, будет гораздо лучше, если военный трибунал сошлет его на каторгу.
Безжалостно жаркий день достиг своего пика, и к тому времени, когда маленький отряд приблизился к Мэйфилду, стал клониться к вечеру. Джекилл внезапно переменил решение и объявил, что сначала они заедут в «Казармы» за подкреплением, чтобы рассредоточить людей по обе стороны дороги, по которой поедет разбойник. В соответствии с новым планом отряд свернул налево, к Фир-Толл.
Когда к ним присоединились драгуны, уже начало смеркаться и заметно похолодало.
№Какой странный вечер, – думал Джекилл». Местные жители, как будто зная, что опять что-то затевается, не показывались на центральной улице. Никогда еще Джекилл не видел Мэйфилд таким притихшим и таким пустынным. Когда отряд поехал вниз по Флетчин-Стрит, это ощущение усилилось. Нигде не было видно ни души.
Они свернули к Коггин-Милл, и Джекилл увидел первое живое существо. Снежно-белый кот с ярко-голубыми глазами сидел посреди дороги, облизываясь и вытирая морду пушистой лапкой. Он повернулся, чтобы взглянуть на них, затем поднялся и с пренебрежительным видом побрел прочь.
Доехав до подножия холма, Джекиллл взмахом руки остановил свои отряд.
– Здесь мы разойдемся, – объявил он. – Мы с мистером Роджерсом засядем на тайной тропе контрабандистов. Я хочу, чтобы шестеро из вас окружили дом, остальные пусть рассеются вдоль тракта и тропы. Спрячьтесь как следует. Если Чаллис выстрелит в кого-нибудь из вас, стреляйте так, чтобы убить. Если то же самое сделает лейтенант Грей – только ранить. Дженкинс, вы потребуете, чтобы они сдавались.
– Хорошо, сэр, – отсалютовал гренадер.
– Теперь все по своим местам – и тихо.
Джскилл почувствовал, как им овладевает возбуждение. Он был уверен, что сегодня ночью покончит с Чаллисом, что дьявол будет уничтожен. К собственному изумлению, он поймал себя на том, что молится, чтобы все прошло хорошо и его пламенное рвение и преданность долгу были вознаграждены. Оставаясь все в том же странно-приподнятом настроении, Джекилл занял свое место среди деревьев.
Стояла невероятная тишина. Даже легкое дуновение ветра не шевелило листву, все ночные твари, казалось, затаились в своих норах. Джекилл едва не испугался, когда Роджерс вдруг глухо закашлялся, и яростно зашипел на него.
– Тише!
Потом они услышали то, чего ждали. Отдаленный стук копыт.
– Едет! – прошептал Джекилл, держа наготове пистолет.
Он увидел Чаллиса издалека и сразу узнал его темный плащ и широкополую шляпу с пером. Разбойник ехал медленно, низко наклонившись к шее лошади, чтобы в темноте избежать столкновения с ветками. Со своего места на пригорке Джекиллу было хорошо его видно. Он прицелился и положил палец на курок. Миллионы мыслей вихрем пронеслись у него в голове, справедливость должна восторжествовать, принесение в жертву одной жизни ради без опасности остальных более, чем оправданно, право на его стороне, и он, Джекилл, всего лишь орудие в руках Господа.
Джекилл выстрелил, и Чаллис камнем свалился на землю, а его лошадь в испуге галопом понеслась вверх по склону холма. С дикими криками Джекилл и Роджерс устремились вниз, к лежащему телу.
– Переверните его, – посоветовал Роджерс. – Может быть, он еще жив.
Джекилл оцепенел, им вдруг овладело странное ощущение, что что-то не так, что допущена какая-то чудовищная ошибка. Он перевернул тело и взглянул в лицо лежащего в луже крови трупа. Джекилл увидел подвижные черты Николаса Грея. Широко открытые ореховые глаза были устремлены прямо на него, рот приоткрылся, и из него вытекала тоненькая струя крови. Потом это лицо вдруг исчезло, и Джекиллу показалось, что это маленький сумасшедший, добрый, безобидный дурачок, которого он когда-то любил и лелеял, теперь лежит здесь – мертвый.
– Господи, прости меня, – взмолился Джекилл – Я убил своего брата.
Роджерс изумленно взглянул на него.
– Что-что?
Джекилл тряхнул головой, отгоняя наваждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136