ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

У Роберта мелькнула предательская мысль, что Николь, увы, неспособна вести умные разговоры. Более того, признался он себе, в сущности, она весьма тупая и недалекая.
– Милорд? – обратился к судье Джон.
– Да-да? – очнулся Роберт.
– Изъявляете ли вы согласие, милорд, на создание такого парка-заповедника на перечисленных мною условиях?
– Э-э… Да.
– И будет подписан документ, что в случае моей болезни или смерти мои наследники могут продолжить это начинание?
«Чего это он сегодня так важничает?» – подумал Роберт, но вслух сказал:
– Да, безусловно.
Удовлетворенно улыбаясь, Джон сел на место, и заседание продолжилось.
– Заявления и жалобы, милорд, – объявил Коггер.
Роберт обратился в слух, дела подобного рода обычно бывали весьма забавны.
– Симон Люк, пьянство.
– Два пенса, – без промедления высказались присяжные.
– Уильям Доси, кража курицы у вдовы Баттон.
– Шесть пенсов.
– Питер де Чиллоп, согрешил с женой Уолтера Кокереля из Мэгфелда.
– Четыре пенса.
– Джон Винтер, согрешил с Марджори Свитинг, Матильдой ле Кок, Кристиной Колин, Алисой де Эверсфилд и Матильдой де Ред, а также постоянно сожительствовал с вдовой Стелд, вдовой Чомелс и вдовой Баттон. Кроме того, обрюхатил Джулию Серимонд.
– Господи помилуй! – вырвалось у Роберта. – Джон Винтер, где вы, покажитесь!
Маленький человечек с заискивающим и виноватым выражением на обветренном лице выступил вперед и извиняющимся тоном произнес:
– Я это делал, только чтобы угодить им, милорд, уж больно они на меня наседали. Особенно вдовы, те так вообще проходу не давали.
Роберт поучительно заметил.
– Нужно было своей головой думать. Вы что, себя не контролируете?
Судорожно сглотнув, Винтер признался.
– Да не всегда получается, милорд.
«Кто я такой, чтобы судить его?» – с раскаянием подумал Роберт, в то время как присяжные объявили:
– По пенни за каждый грех. Вдовы от штрафа освобождаются. Когда родится ребенок, дело будет рассмотрено повторно.
По залу прокатился смешок. Винтер, побагровев от стыда, поспешил скрыться в толпе.
Заседание суда шло своим чередом, а Роберт вновь начал думать о Николь. Наконец откуда-то издалека до него донеслось, как присяжные объявили приговор по последнему из рассматриваемых в этот день дел. Коггер закончил принимать плату от арендаторов. Первая судебная сессия 1335 года завершилась.
Владелец Шардена встал и, окинув напоследок своих арендаторов строгим взором, направился к дверям. Люди, чьи жизни всецело зависели от него, тихонько переговариваясь, потянулись к выходу, навстречу холодному февральскому дню.
Зима, наконец, сдалась, и весна окончательно вступила в свои права на благословенной и прекрасной земле Суссекса. Ориэль, обхватив себя руками, закружилась по комнате, чувствуя, как смена времен года эхом отдается великими переменами в ее теле. Двухмесячное отсутствие связанных с луной кровотечений могло означать только одно: свершилось чудо зарождения новой жизни, и семя Маркуса де Флавье расцвело внутри нее; от великой любви двух людей появилось новое живое существо. С благоговейным трепетом ощутив причастность к этой вечной тайне мироздания, Ориэль расплакалась от нахлынувших на нее чувств.
Она была уверена, что точно знает, когда это произошло, в тот самый холодный зимний день, когда они были в хижине дровосека. Тогда, встав, Ориэль почувствовала внезапную слабость, и это – во всяком случае, так она считала – и был миг зачатия. Значит, даже когда они в тот день по сугробам и льду возвращались во дворец, она уже была беременна.
Ориэль захотелось пробежать по комнатам и поделиться своей радостью со всеми, слугами, стражниками, поварами и кухарками. Но наверху никого не было, и, сбежав по широкой каменной лестнице, Ориэль выпорхнула на крыльцо и увидела Поля д'Эстре, который сидел на садовой скамейке, зажмурившись и подставляя лицо еще совсем слабым, робким лучам ласкового весеннего солнышка.
– О-о, дорогая моя, – он открыл глаза, слегка подпрыгнув от неожиданности, когда она дотронулась до его рукава, – это ты, Ориэль, дитя мое. А я, кажется, задремал.
Ориэль улыбалась, глядя на него, и рыцарь ласково потрепал ее золотые волосы.
– Моя милая девочка. Ты сегодня выглядишь такой счастливой.
Ориэль ничего не могла с собой поделать, она знала, что поступает неразумно, но не могла больше скрывать переполнявшую ее радость. Чмокнув Поля в пухлую щеку, она рассмеялась:
– О, сэр Поль, я и в самом деле очень счастлива – потому что у меня будет ребенок.
Вздрогнув, д'Эстре отстранился от нее.
– Что ты сказала, Ориэль? Ты уже говорила кому-нибудь, кроме меня? Твоя мать знает?
У Ориэль внезапно подступили слезы к глазам.
– Нет, я никому пока не говорила… А вы совсем не рады? Почему вы так нахмурились?
– Потому что вероятность того, что отец этого ребенка – Колин, слишком ничтожна, чтобы ее можно было воспринимать всерьез.
Ориэль испуганно посмотрела на него.
– Но… Колин ведь мой муж. Неужели кто-нибудь заподозрит…
– Правду. Что ты и Маркус все это время были любовниками. Что это его ребенка ты носишь под сердцем.
День вдруг померк в глазах Ориэль, ей стало холодно.
– Откуда вы знаете? – упавшим голосом произнесла она.
– Потому что Колин – сущий ребенок во всех отношениях. Совершенно очевидно, что твоим любовником мог быть только Маркус.
– И все остальные тоже догадаются?
– Скорее всего. Но ты ни в коем случае не должна давать им повода укрепиться в подозрениях. Пусть болтают, что хотят, но ни у кого не должно быть оснований показывать на тебя пальцем. Умоляю тебя, Ориэль при твоем исключительном положении родственницы архиепископа даже тень скандала не должна касаться твоего имени.
– Но что я могу сделать?
– Немедленно прекратить особые отношения с Маркусом.
Ориэль не ответила и, развернувшись на каблуках, побрела в дом. Задумчиво глядя ей вслед, Поль озабоченно покачивал головой. Затем, видимо, придя к какому-то решению, он поднялся и, войдя во дворец, подозвал слугу.
– Оседлай-ка побыстрее лошадь. Нужно срочно отвезти письмо в Шарден.
– Хорошо, сэр. Мне подождать ответа?
– Обязательно. И возвращайся как можно скорее.
Ярмарочный день в Баттле. Едва въехав в город, Хэймон де Шарден, вынужденный в течение не скольких недель откладывать поездку к Николь из-за плохой погоды, оказался затянутым в бурлящий водоворот толпы. Крестьяне вели на продажу коров, овец и свиней, тащили корзины, полные яиц, колбас, сыров, у кого-то под мышкой или в лукошках кудахтали куры и гоготали гуси, скрипели возы и телеги, ржали лошади, и покрикивали возницы, и посреди веси этой шумной, веселой толпы танцевала на невысоком помосте девушка в широкой развевающейся юбке, позволявшей разглядеть крепкие длинные ноги, ей аккомпанировал на рожке мужчина на деревянной ноге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136