На этот раз, может бить, смертельной?.. Может быть, потому, что молния метит высокое дерево?
13
Загремел засов в дверях камеры, а Миронову показалось, что это эхо от удара пастушьего кнута с треском покатилось по спящим садам и левадам и замерло где-то в глубине облитого синью хутора.
Командарм Миронов... Неужели он, прошедший три кровопролитнейшие войны, еще способен был окунуться в детство – этот золотой фонд человеческой души?! Вспоминать, как рождаются и под лучами всходившего солнца исчезают туманы над Доном, словно с загорелых плеч красавицы жены спадал белый газовый шарф.
Феномен, что ли? Или в самом деле донские казаки – это неразгаданные характеры, в которых уживались нагаечники, душители свободы и защитники этой самой свободы? Степные романтики вольного казачьего края?.. Орел тоже прекрасен в полете, и мы любуемся могучим и гордым размахом крыльев, но почему-то забываем при этом, что орел-то – хищник... Красив казак, гарцующий на коне. Но никто не задумывается, как больно бокам лошади, когда в них жестко и беспощадно впиваются шпоры с малиновым звоном, от которого дамы полусвета чуть ли не в обморок падают. А холодное железо уздечки, особенно зимой, в мороз, и трензеля, рвущие коню язык и губы... Но казак жмет его бока шенкелями и шпорами, рвет губы своему любимцу, чтобы тот гоголем шел по плацу или на виду прекрасного иола. И в то же время коню казак отдает свое сердце: кормит, чистит, поит, отрывая от себя, отдает ему лучший кусок... Красив. Силен. Благороден. И тут же – безжалостность, жестокость к своему верному другу – коню... Душитель свободы и нагаечник. Может быть, это и есть норма жизни донского казака и никакого противоречия тут нет? Как и в жизни и поведении любого человека – он и высок и низок. Но каждый по-своему.
Ну а Миронов?.. Тоже нагаечник, тоже душитель свободы народа?.. Гражданская война была особенно жестокой на Дону, потому что пролетариат России мстил казакам за 1905 год?.. А Миронов, как известно, истинный, настоящий, как говорится, стопроцентный казак. До мозга костей. А он что же, не был душителем первой русской революции? Может быть, он еще и помогал ее утверждению? Как ни странно, но в меру своих сил да, помогал. Это просто любопытно, как это казачий офицер, выбившийся из самых уничижительных низов и дорвавшийся до командной должности, пойдет против царя-батюшки? На защиту интересов бедняков?.. Тогда зачем, во имя чего он сражался в русско-японскую войну, не просто отбывая службу, а храбро, умело отдавал свой талант на защиту интересов самодержавия? А если не самодержавие, но Родину защищал?.. Это уже другое дело. Вопросов много, надо послушать самого Миронова. К тому же не будем забывать и вековую мудрость, что раб, получивший в руки власть, во сто крат страшнее законного господина.
С чего начать? С храбрости Миронова? А что такое вообще храбрость? Он что же, никого и ничего не боялся? Оказывается, боялся, признается в этом сам, но боролся с этим паническим чувством. Глушил его в самом себе, не давал страху овладеть мыслями и поступками. И в конце концов утвердился в определении, что такое храбрость. Это не что иное, как побежденный страх. Преодоление порога самосохранения. И отсюда главная победа – это победа над собою и над обстоятельствами. Потому что, в сущности, что такое смерть на войне? Это дело случая: миг – и ни мук, ни боли. И ты – в раю. По преданию, убитым на войне там место гарантировано...
При свисте пуль – Миронов не кланялся им, на землю в страхе не падал, потому что знал – пуля пролетела и его на этот раз не убила. Надо только иметь выдержку, характер. И знания. Хотя они и дорого достаются. Готовясь к бою, казаки по издавна заведенному ритуалу надевали чистое белье. Готовились к смертному часу. Знали, что не каждый с поля боя возвратится, но все равно шли, бежали, скакали, дико разинув рты: «У-у-рр-а!..», в душе надеясь, что его-то сия чаша на сей раз минет и он из этой хищной звериной свалки с божьей помощью выползет невредимым и целехоньким возвратится в родимый курень. Все дело в надежде... Но, чтобы дойти до такого понимания страха, жизни и смерти, нужен незаурядный ум и характер. У Миронова хватало и ума, и волевой энергии. И – риска.
Обладал он еще одной отличительной и притягательной чертой – с ним охотнее, чем с другими офицерами, казаки шли в бой. В этом было, может быть, что-то мистическое – казаки верили, что его не убьют, молва о нем ходила, будто он заговоренный, – значит, и они целыми останутся. Миронов, как никто другой, берег казаков и даже лишний раз мог себя подставить под пули, нежели своих подчиненных. Это было на первый взгляд необъяснимо, но это было так, и авторитет его среди подчиненных был необычайно высок. Однажды, когда набирали охотников в особо опасную разведку, то казаки неохотно отзывались, словно их на верную гибель посылали. Но когда объявили, что во главе разведывательной группы пойдет сотник Миронов, сразу же число желающих возросло намного больше, чем требовалось. А надо было идти в ночь, в темень, в незнаемую местность и, может быть, встречаться лицом к лицу с коварным, ловким и злобным врагом – самураями, которые, как говорили о них, считались непобедимыми, в плен не сдавались из-за фанатичной преданности своему императору: им нужна победа или смерть.
Что мог донской казак Миронов противопоставить непобедимым самураям? Степняк, имевший дело с равнинной местностью, хуторами и станциями, разбросанными по необозримым просторам. Родной язык, обычаи, правы, традиции – все знакомое, родное. А здесь – море, горы, туманы, штормы. Хребты, отроги, холмы, овраги, горные ручьи, ущелья, сопки. Искусственные проволочные заграждения в четыре-пять рядов. Орудия и пулеметы, стоявшие «колесо к колесу». Вот и попробуй обмануть, обхитрить врага.
Сложная это наука – обмануть, обхитрить, когда враг точно так же только и делает, что об этом же самом думает. Но при этом ни на мгновение нельзя забывать обеим сторонам об основном правиле – кроме изворотливости ума, нужна изворотливость тела: сила, ловкость. Знание приемов борьбы. Причем борьбы смертельной. Допустим, что все это есть у противоборствующих разведчиков, и они вооружены, как говорится, до зубов. Но остается еще одна малость – мысль. Сознание, что будешь убит и тебя не будет. Как это не будет? А вот так – никогда не будет!.. И такое может случиться через минуту, через час... Капля ядовитого страха... Даже не капля, а всего-навсего лишь ладони повлажнеют или дрогнут пальцы, когда попытаешься прикурить цигарку от цигарки такого же смертника, собирающегося идти вместе с тобою в разведку. Но человек идет. Причем чаще всего добровольно идет. Значит, что-то есть в человеке такое, что выше смерти?.. Выше страха небытия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
13
Загремел засов в дверях камеры, а Миронову показалось, что это эхо от удара пастушьего кнута с треском покатилось по спящим садам и левадам и замерло где-то в глубине облитого синью хутора.
Командарм Миронов... Неужели он, прошедший три кровопролитнейшие войны, еще способен был окунуться в детство – этот золотой фонд человеческой души?! Вспоминать, как рождаются и под лучами всходившего солнца исчезают туманы над Доном, словно с загорелых плеч красавицы жены спадал белый газовый шарф.
Феномен, что ли? Или в самом деле донские казаки – это неразгаданные характеры, в которых уживались нагаечники, душители свободы и защитники этой самой свободы? Степные романтики вольного казачьего края?.. Орел тоже прекрасен в полете, и мы любуемся могучим и гордым размахом крыльев, но почему-то забываем при этом, что орел-то – хищник... Красив казак, гарцующий на коне. Но никто не задумывается, как больно бокам лошади, когда в них жестко и беспощадно впиваются шпоры с малиновым звоном, от которого дамы полусвета чуть ли не в обморок падают. А холодное железо уздечки, особенно зимой, в мороз, и трензеля, рвущие коню язык и губы... Но казак жмет его бока шенкелями и шпорами, рвет губы своему любимцу, чтобы тот гоголем шел по плацу или на виду прекрасного иола. И в то же время коню казак отдает свое сердце: кормит, чистит, поит, отрывая от себя, отдает ему лучший кусок... Красив. Силен. Благороден. И тут же – безжалостность, жестокость к своему верному другу – коню... Душитель свободы и нагаечник. Может быть, это и есть норма жизни донского казака и никакого противоречия тут нет? Как и в жизни и поведении любого человека – он и высок и низок. Но каждый по-своему.
Ну а Миронов?.. Тоже нагаечник, тоже душитель свободы народа?.. Гражданская война была особенно жестокой на Дону, потому что пролетариат России мстил казакам за 1905 год?.. А Миронов, как известно, истинный, настоящий, как говорится, стопроцентный казак. До мозга костей. А он что же, не был душителем первой русской революции? Может быть, он еще и помогал ее утверждению? Как ни странно, но в меру своих сил да, помогал. Это просто любопытно, как это казачий офицер, выбившийся из самых уничижительных низов и дорвавшийся до командной должности, пойдет против царя-батюшки? На защиту интересов бедняков?.. Тогда зачем, во имя чего он сражался в русско-японскую войну, не просто отбывая службу, а храбро, умело отдавал свой талант на защиту интересов самодержавия? А если не самодержавие, но Родину защищал?.. Это уже другое дело. Вопросов много, надо послушать самого Миронова. К тому же не будем забывать и вековую мудрость, что раб, получивший в руки власть, во сто крат страшнее законного господина.
С чего начать? С храбрости Миронова? А что такое вообще храбрость? Он что же, никого и ничего не боялся? Оказывается, боялся, признается в этом сам, но боролся с этим паническим чувством. Глушил его в самом себе, не давал страху овладеть мыслями и поступками. И в конце концов утвердился в определении, что такое храбрость. Это не что иное, как побежденный страх. Преодоление порога самосохранения. И отсюда главная победа – это победа над собою и над обстоятельствами. Потому что, в сущности, что такое смерть на войне? Это дело случая: миг – и ни мук, ни боли. И ты – в раю. По преданию, убитым на войне там место гарантировано...
При свисте пуль – Миронов не кланялся им, на землю в страхе не падал, потому что знал – пуля пролетела и его на этот раз не убила. Надо только иметь выдержку, характер. И знания. Хотя они и дорого достаются. Готовясь к бою, казаки по издавна заведенному ритуалу надевали чистое белье. Готовились к смертному часу. Знали, что не каждый с поля боя возвратится, но все равно шли, бежали, скакали, дико разинув рты: «У-у-рр-а!..», в душе надеясь, что его-то сия чаша на сей раз минет и он из этой хищной звериной свалки с божьей помощью выползет невредимым и целехоньким возвратится в родимый курень. Все дело в надежде... Но, чтобы дойти до такого понимания страха, жизни и смерти, нужен незаурядный ум и характер. У Миронова хватало и ума, и волевой энергии. И – риска.
Обладал он еще одной отличительной и притягательной чертой – с ним охотнее, чем с другими офицерами, казаки шли в бой. В этом было, может быть, что-то мистическое – казаки верили, что его не убьют, молва о нем ходила, будто он заговоренный, – значит, и они целыми останутся. Миронов, как никто другой, берег казаков и даже лишний раз мог себя подставить под пули, нежели своих подчиненных. Это было на первый взгляд необъяснимо, но это было так, и авторитет его среди подчиненных был необычайно высок. Однажды, когда набирали охотников в особо опасную разведку, то казаки неохотно отзывались, словно их на верную гибель посылали. Но когда объявили, что во главе разведывательной группы пойдет сотник Миронов, сразу же число желающих возросло намного больше, чем требовалось. А надо было идти в ночь, в темень, в незнаемую местность и, может быть, встречаться лицом к лицу с коварным, ловким и злобным врагом – самураями, которые, как говорили о них, считались непобедимыми, в плен не сдавались из-за фанатичной преданности своему императору: им нужна победа или смерть.
Что мог донской казак Миронов противопоставить непобедимым самураям? Степняк, имевший дело с равнинной местностью, хуторами и станциями, разбросанными по необозримым просторам. Родной язык, обычаи, правы, традиции – все знакомое, родное. А здесь – море, горы, туманы, штормы. Хребты, отроги, холмы, овраги, горные ручьи, ущелья, сопки. Искусственные проволочные заграждения в четыре-пять рядов. Орудия и пулеметы, стоявшие «колесо к колесу». Вот и попробуй обмануть, обхитрить врага.
Сложная это наука – обмануть, обхитрить, когда враг точно так же только и делает, что об этом же самом думает. Но при этом ни на мгновение нельзя забывать обеим сторонам об основном правиле – кроме изворотливости ума, нужна изворотливость тела: сила, ловкость. Знание приемов борьбы. Причем борьбы смертельной. Допустим, что все это есть у противоборствующих разведчиков, и они вооружены, как говорится, до зубов. Но остается еще одна малость – мысль. Сознание, что будешь убит и тебя не будет. Как это не будет? А вот так – никогда не будет!.. И такое может случиться через минуту, через час... Капля ядовитого страха... Даже не капля, а всего-навсего лишь ладони повлажнеют или дрогнут пальцы, когда попытаешься прикурить цигарку от цигарки такого же смертника, собирающегося идти вместе с тобою в разведку. Но человек идет. Причем чаще всего добровольно идет. Значит, что-то есть в человеке такое, что выше смерти?.. Выше страха небытия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136