Катуга была в общем-то речкой мелководной, и вначале нам удавалось идти по самому ее руслу, используя отмели и мелководье. Ничего этого я, конечно, не видел, маленькие окошечки в брезентовом тенте позволяли видеть лишь небо и качающиеся в такт езды кроны деревьев. То, что друзья мои были классными водителями, я знал давно, но сейчас убедился в этом еще раз. Машина то вставала на дыбы, то заваливалась набок, порой по шуму воды я догадывался, что мы движемся в воде по самую кабину. Время от времени они менялись местами, в самых ответственных местах останавливались, и один из них шел вперед измерять глубину. Часа через два Андрей придумал более действенный способ. Открыв верхний люк он уселся на кабину и уже оттуда корректировал движение вездехода.
Но они-то хоть видели дорогу и знали, что сейчас будет яма или, наоборот, бугор. Я же казался сам себе камушком в детской погремушке. Набрав побольше мягких вещей: одеяла, полиэтилен, две фуфайки, - я сначала устроился вполне комфортно. Но уже через пять минут сильный толчок подбросил меня до самого потолка, причем головой я угодил в железную дугу, поверх которой был натянут тент. Потерев ушибленный лоб, я уперся ногами в скамейки, надеясь, что это как-то защитит меня, но тут вездеход завалился вперед, и все неприкрепленное имущество с кормы покатилось на меня, причем чайник очень сильно стукнул меня железным боком по уху. Я еще зажимал ухо, когда наш железный конь вздыбился,
одолевая какой-то бугор, и все, включая взбесившийся чайник, покатилось на свое место. От чайника я сумел отбиться, а вот шальная банка с тушенкой угодила мне по коленке, заставив взвыть от боли.
До самого вечера я боролся с озверевший посудой, ловя и засовывая ее в свободный мешок. На теле не осталось живого места... На очередном бугре угрожающе наклонилась в мою сторону бочка с соляркой. Я лежал как раз под ней и успел
только открыть рот и вытянуть вперед руки. На мое счастье водитель газанул, и резкий рывок машины поставил бочку на место, качнув ее напоследок еще несколько раз.
Так что когда вездеход выбрался на ровное место и остановился, я как раз отползал подальше от своей пузатой железной соседки.
- Баста. Хватит на сегодня, - с радостью услышал я голос Андрея.
После целого дня адской тряски снова идти по земле оказалось как-то трудновато. Слегка пошатываясь я отправился к ближайшему поваленному дереву.
- Ну, Юрок, у тебя и видок, словно с чертями дрался, - рассмеялся Андрей.
- Тебе смешно! - обиделся я. - А я чуть не погиб тут!
Засучив штанину, я показал синяк на коленке, продемонстрировал шишку на лбу и прикушенный язык. К концу моего рассказа о борьбе с непокорными вещами оба моих попутчика рыдали от смеха, причем если Павел вел себя более или менее прилично, то человек, которого я считал другом, просто катался от хохота по земле. Но, как это не раз уже бывало, я не смог долго таить обиду и вскоре смеялся наравне со всеми.
- Ой, Юрик, насмешил, - проговорил Андрей, вытирая слезы. - Обидели бедного мальчика нехорошие чайники и бочки. Сейчас я с ними разберусь. Котелок и чайник будем пытать огнем, а бочку я отлуплю.
Лейтенант действительно залез в кузов и стал отбирать вещи, нужные нам для ночлега. Спрыгнув с вездехода, он издали показал мне банку тушенки и торжественно прокричал:
- А эту сволочь мы сейчас просто-напросто съедим.
Засмеявшись, я побежал к уже разведенному костру и занялся приготовлением жратвы. В меню были все те же тушенка, пшенка и чай. Ночевать решили не в душном кузове машины, пропахшем соляркой, а под открытым небом. Чего не нашлось в запасах артельщиков, так это палатки.
Подстелив парочку тощих байковых одеял и накинув сверху еще по одному на каждого, мы упаковались в накомарники и попытались заснуть. Павел захрапел тут же, через несколько минут заснул и Андрей, а я только попусту ворочался с боку на бок, таращась на угольную черноту ночи с невероятным количеством ярких таежных звезд и вслушиваясь в нескончаемый шум реки.
- Ты чего ворочаешься, словно блоха на сковородке? - недовольно спросил проснувшийся Андрей. - Спи!
- Слушай, а на нас тут никто не нападет? Медведи там, волки?..
- Да нет, ты что. Костер, дым, запах человека, машина воняет на километр... Спи ты, нашел тоже проблему!
Но тут в тайге что-то противно проскрипело, а немного погодя совсем уж над ухом кто-то заохал и захохотал. Я вздрогнул.
- Да не бойся ты, это филин, - засмеялся Андрей.
- А ты откуда знаешь? - не поверил я.
- Знаю, мужики из артели говорили.
Словно подслушав его слова, с соседней лесины метнулось вниз что-то темное, резко взмыло вверх около самого костра и, поспешно махая беззвучными крыльями, скрылось в темноте.
- А вот он и сам, лупоглазый, - обрадовался Андрей. - Спи ты! На тебя все равно ни один зверь не позарится. Мяса нет, одни кости...
Лейтенант отвернулся и вскоре опять захрапел. Я было тоже задремал, но тут ветер стих, и комары начали свое черное дело. Несмотря на накомарники и одеяло, они все-таки забирались под них и жалили, как всегда, больно и неожиданно.
Перебивая хрупкий сон, я пытался спрятаться от проклятых насекомых. Чего я только не делал! Получше закутывался в одеяло, кисти засовывал в рукава бушлата, но уже минут через пять снова вздрагивал от очередного укуса нахального крылатого "брата по крови". Мужиков они доставали так же, но немного поворочавшись, они снова начинали храпеть, вызывая у меня жуткую зависть. В конце концов я все-таки ненадолго забылся, но через час был уже на ногах. Руки горели от комариных укусов, но сам я совершенно замерз. Костер давно потух, веяло стылым ветерком. Разворошив угли, я подбросил в костер припасенный с вечера сушняк. В свете разгорающегося пламени я увидел скрюченную от холода фигуру Андрея, но зато детина белорус, развалившись во весь рост, могуче похрапывал, да так, что сетка накомарника, обтянувшая его лицо, аж подпрыгивала. Подивившись его здоровью, я лег и как-то совсем неожиданно провалился в сон.
Разбудил меня тоненький, но все нарастающий истошный визг, перешедший постепенно в оглушающий рев. "Медведь!" - подумал я, вскакивая и готовясь увидеть нечто страшное. Но первый, кого я увидел, был сонный Андрей, таращивший на меня глаза.
- Это ты кричал? - спросил он хриплым со сна голосом.
- Нет, - ответил я, испуганно оглядывая поляну.
Павла нигде не было видно. "Все, съели", - подумал я, но тут из-за деревьев раздался знакомый голос. Белорусс нещадно мерился, перемежая русские и белорусские матюги. Мы кинулись на звук, пробежали метров десять и увидели Павла, отплясывающего какую-то странную джигу и поспешно сдирающего с себя одежду.
"Рехнулся мужик!" - подумал я, наблюдая этот стриптиз.
- Ты что, Павло?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124