Я был просто песчинкой, унесенной жестоким ветром в жуткую даль. И имя мне было - червь, и век мой - мгновение, и все так ничтожно перед вечностью и беспредельностью мира. Куда-то исчез огонь костра, я больше не слышал звуков окружающей ночи: треск прогорающих дров, шум ветра в кронах могучих кедрачей. Остался только покой и вселенная...
Зверский рык, клыки впиваются мне в горло, я кричу... и просыпаюсь! Сердце бешено колотится в груди, я дышу с частотой спринтера, пробежавшего дистанцию, с ужасом оглядываюсь по сторонам. Метрах в двух от меня стоит с карабином в руках смеющийся Лейтенант, а заспанные Павел и Иван ничего не понимающими глазами смотрят на нас.
- Юрок тебе привет от графа Дракулы, - смеется Андрей и показывает свои здоровенные, давно не стриженные ногти. Именно ими он и цапнул меня за шею.
- Сам ду-урак, и шутки у те-ебя дурацкие! - почему-то заикаясь, выдавил я, вытирая со лба холодный пот.
- Ложись спать, караульщик! - весело усмехнулся Андрей, усаживаясь на мое место. - Хорошо, я карабин у тебя забрал, а то бы пальнул с испуга.
Я ложусь на его место и с гневом думаю о том, что теперь, после такой встряски, не усну. Но прошло минут пять, и я снова провалился в висящую надо мной черную бездну.
После Андрея дежурил Павел, а затем его сменил Иван.
Жереба сидел у длинных головешек прогоревшей нодьи и думал о своей жизни. Надо было бы подбросить дровишек, но тяжесть раздумий словно придавила таежника, ссутулила его могучие плечи. Впервые Иван Терехов задумался о своей
будущей судьбе. Ранее жизнь несла его как река, все получалось как-то само собой, ничего не надо было решать. Бросало его как щепку от берега до берега, и все вроде ладно. Даже тюрьму и лесоповал Жереба воспринял спокойно. Ну заперли тысячу мужиков в четырех стенах, заставляют лес валить. Ну ведь не убили же? А лес тысячи мужиков валят и без конвоя, по полгода пропадая в тайге. Чем не тюрьма? Зато там он познакомился с людьми, протолкнувшими его в бегуны. Эти восемь лет он считал самыми лучшими в своей жизни. Здесь он был на своем месте, ему нравилась эта работа. Полтора месяца тяжелой, но вполне посильной кочевой жизни обеспечивали его на год достатком и свободой. Отдав большую часть денег матери, на остальные он вдоволь кутил и куражился по полупустым осенним курортам, а на последние гроши брал билет домой. До весны он жил тягучей, дремотной жизнью, деля время между горячей печью и подледным ловом, не ради промысла, а для забавы.
По весне он уходил на рыбалку в тайгу, и азарт удерживал его у студеных речек и озер до самой макушки лета, когда приходила пора собираться в далекую дорогу. Но за последние несколько лет в корне изменилось все. Золотодобывающие бароны наладили более простой и безопасный способ доставки золота в Россию и на Кавказ. Нужда в бегунах отпала. Каким-то верховым чутьем Жереба чувствовал, что это его последний бег. А это ломало устоявшийся распорядок его жизни. Надо было искать другую работу, что непременно лишало его той свободы, к которой он так привык и которую так ценил.
Еще в первый день встречи с этими тремя чудаками, чуть ли не нагишом решившими пробежать по тайге, ему пришла в голову простая и черная мысль: просто-напросто прирезать ночью всех троих и забрать золото себе. Тайга скрыла бы все, а этих троих никто бы и не хватился. Тогда он отогнал эту мысль, но теперь она все чаще и чаще приходила ему в голову. Тридцать килограммов золота позволили бы ему еще долго вести привычный образ жизни. Со сбытом "рыжья" он тоже не знал проблем, адреса ему были известны. Вот поэтому-то Иван стал молчалив и озлоблен. Смерть Снежки словно поставила какую-то точку в его рассуждениях. Собаку он купит другую, но пока была жива Снежка, он ни за что бы не решился бы на это черное дело. К Снежке он относился как к человеку, как к лучшему другу, и он знал, что она бы не одобрила задуманное им.
Ночами он обдумывал, как это все сделает. Выглядело все просто: три удара ножа, столкнуть тела в какую-нибудь яму, и ищи ветра в поле. Но сегодня он уже дважды подходил к мирно спящим спутникам, и рука с ножом просто не поднялась. А решаться надо было сегодня, этой ночью. Завтра они подойдут к заимке деда Игната. Старика Иван боялся и любил. Было в нем что-то такое, отчего при встрече с отшельником Иван чувствовал себя словно школьник, пришедший к строгому отцу с двойкой. Лучше бы было ему явиться к нему одному, без попутчиков. Тогда бы золото он оставил у него, деду Иван доверял больше, чем самому себе. Если он не сделает это сегодня ночью, то не сделает уже никогда.
Подняв голову, Жереба увидел полоску зари. Это его словно подстегнуло. Он осторожно подошел к спящим. Из-под куска брезента виднелись только головы. Белорус уткнулся носом в свой брезентовый колпак и тихо сопел. Лейтенант лежал на спине, по-богатырски вольно раскинув руки и ноги. Лежащий между ними Юрка, как всегда, свернулся калачиком, он сильнее всех мерз по ночам.
Вытащив из ножен свой тесак, Жереба подошел к Лейтенанту. Его он наметил давно, из всех троих этот был самый справный мужик, а значит, и самый опасный. Иван опустился на колени, всмотрелся в лицо спящего Андрея. Жереба видел каждую морщинку на его лице. Лейтенант во сне улыбался, очевидно, приснилось что-то хорошее.
"Вот и хорошо. Пусть порадуется перед смертью", - мелькнуло в голове у Жеребы. Он поднял нож и не смог его опустить. Несмотря на предутренний морозец, лицо его заливал пот, а в горле застрял ком. Перед глазами Ивана снова замелькали картины их совместного похода. Крушение на долбленке, белорус тогда вытащил его из реки, потом плот, падение с водопада, изматывающее бегство от двуногих хищников, пурга. Если бы не Лейтенант, он бы тогда точно прошел мимо скалы и мимо жизни.
Жереба мотнул головой, стараясь отогнать эти мысли. Ведь если б не эти трое, он никогда бы не попал в глупую заваруху с этими бандитами. Ел бы давно шашлыки да сациви в Сочи, запивал хорошим вином. Да и Снежка осталась бы жива.
Иван постарался сосредоточиться на этой мысли, только в ней он находил какое-то моральное оправдание задуманному. Он поднял руку, посмотрел на блеснувшее голубизной лезвие, но ком в горле не проходил. Тогда Жереба воткнул нож в землю рядом с головой Лейтенанта, отошел к костру и хлебнул из котелка холодного таежного чая. Возвращаясь обратно, он остановился у прислоненного к стволу дерева карабина, посмотрел на него и отрицательно мотнул головой. Нажать на курок, конечно, легче, но так он успеет убить во сне только одного, а эти успеют проснуться и будут смотреть на него! Иван заранее боялся этих взглядов, боялся, что они ему будут сниться потом всю жизнь.
Жереба отметил, что совсем уже рассвело, костер окончательно прогорел, он сделал два шага назад, к воткнутому в землю ножу, но какое-то движение и шорох сбоку заставили его оглянуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Зверский рык, клыки впиваются мне в горло, я кричу... и просыпаюсь! Сердце бешено колотится в груди, я дышу с частотой спринтера, пробежавшего дистанцию, с ужасом оглядываюсь по сторонам. Метрах в двух от меня стоит с карабином в руках смеющийся Лейтенант, а заспанные Павел и Иван ничего не понимающими глазами смотрят на нас.
- Юрок тебе привет от графа Дракулы, - смеется Андрей и показывает свои здоровенные, давно не стриженные ногти. Именно ими он и цапнул меня за шею.
- Сам ду-урак, и шутки у те-ебя дурацкие! - почему-то заикаясь, выдавил я, вытирая со лба холодный пот.
- Ложись спать, караульщик! - весело усмехнулся Андрей, усаживаясь на мое место. - Хорошо, я карабин у тебя забрал, а то бы пальнул с испуга.
Я ложусь на его место и с гневом думаю о том, что теперь, после такой встряски, не усну. Но прошло минут пять, и я снова провалился в висящую надо мной черную бездну.
После Андрея дежурил Павел, а затем его сменил Иван.
Жереба сидел у длинных головешек прогоревшей нодьи и думал о своей жизни. Надо было бы подбросить дровишек, но тяжесть раздумий словно придавила таежника, ссутулила его могучие плечи. Впервые Иван Терехов задумался о своей
будущей судьбе. Ранее жизнь несла его как река, все получалось как-то само собой, ничего не надо было решать. Бросало его как щепку от берега до берега, и все вроде ладно. Даже тюрьму и лесоповал Жереба воспринял спокойно. Ну заперли тысячу мужиков в четырех стенах, заставляют лес валить. Ну ведь не убили же? А лес тысячи мужиков валят и без конвоя, по полгода пропадая в тайге. Чем не тюрьма? Зато там он познакомился с людьми, протолкнувшими его в бегуны. Эти восемь лет он считал самыми лучшими в своей жизни. Здесь он был на своем месте, ему нравилась эта работа. Полтора месяца тяжелой, но вполне посильной кочевой жизни обеспечивали его на год достатком и свободой. Отдав большую часть денег матери, на остальные он вдоволь кутил и куражился по полупустым осенним курортам, а на последние гроши брал билет домой. До весны он жил тягучей, дремотной жизнью, деля время между горячей печью и подледным ловом, не ради промысла, а для забавы.
По весне он уходил на рыбалку в тайгу, и азарт удерживал его у студеных речек и озер до самой макушки лета, когда приходила пора собираться в далекую дорогу. Но за последние несколько лет в корне изменилось все. Золотодобывающие бароны наладили более простой и безопасный способ доставки золота в Россию и на Кавказ. Нужда в бегунах отпала. Каким-то верховым чутьем Жереба чувствовал, что это его последний бег. А это ломало устоявшийся распорядок его жизни. Надо было искать другую работу, что непременно лишало его той свободы, к которой он так привык и которую так ценил.
Еще в первый день встречи с этими тремя чудаками, чуть ли не нагишом решившими пробежать по тайге, ему пришла в голову простая и черная мысль: просто-напросто прирезать ночью всех троих и забрать золото себе. Тайга скрыла бы все, а этих троих никто бы и не хватился. Тогда он отогнал эту мысль, но теперь она все чаще и чаще приходила ему в голову. Тридцать килограммов золота позволили бы ему еще долго вести привычный образ жизни. Со сбытом "рыжья" он тоже не знал проблем, адреса ему были известны. Вот поэтому-то Иван стал молчалив и озлоблен. Смерть Снежки словно поставила какую-то точку в его рассуждениях. Собаку он купит другую, но пока была жива Снежка, он ни за что бы не решился бы на это черное дело. К Снежке он относился как к человеку, как к лучшему другу, и он знал, что она бы не одобрила задуманное им.
Ночами он обдумывал, как это все сделает. Выглядело все просто: три удара ножа, столкнуть тела в какую-нибудь яму, и ищи ветра в поле. Но сегодня он уже дважды подходил к мирно спящим спутникам, и рука с ножом просто не поднялась. А решаться надо было сегодня, этой ночью. Завтра они подойдут к заимке деда Игната. Старика Иван боялся и любил. Было в нем что-то такое, отчего при встрече с отшельником Иван чувствовал себя словно школьник, пришедший к строгому отцу с двойкой. Лучше бы было ему явиться к нему одному, без попутчиков. Тогда бы золото он оставил у него, деду Иван доверял больше, чем самому себе. Если он не сделает это сегодня ночью, то не сделает уже никогда.
Подняв голову, Жереба увидел полоску зари. Это его словно подстегнуло. Он осторожно подошел к спящим. Из-под куска брезента виднелись только головы. Белорус уткнулся носом в свой брезентовый колпак и тихо сопел. Лейтенант лежал на спине, по-богатырски вольно раскинув руки и ноги. Лежащий между ними Юрка, как всегда, свернулся калачиком, он сильнее всех мерз по ночам.
Вытащив из ножен свой тесак, Жереба подошел к Лейтенанту. Его он наметил давно, из всех троих этот был самый справный мужик, а значит, и самый опасный. Иван опустился на колени, всмотрелся в лицо спящего Андрея. Жереба видел каждую морщинку на его лице. Лейтенант во сне улыбался, очевидно, приснилось что-то хорошее.
"Вот и хорошо. Пусть порадуется перед смертью", - мелькнуло в голове у Жеребы. Он поднял нож и не смог его опустить. Несмотря на предутренний морозец, лицо его заливал пот, а в горле застрял ком. Перед глазами Ивана снова замелькали картины их совместного похода. Крушение на долбленке, белорус тогда вытащил его из реки, потом плот, падение с водопада, изматывающее бегство от двуногих хищников, пурга. Если бы не Лейтенант, он бы тогда точно прошел мимо скалы и мимо жизни.
Жереба мотнул головой, стараясь отогнать эти мысли. Ведь если б не эти трое, он никогда бы не попал в глупую заваруху с этими бандитами. Ел бы давно шашлыки да сациви в Сочи, запивал хорошим вином. Да и Снежка осталась бы жива.
Иван постарался сосредоточиться на этой мысли, только в ней он находил какое-то моральное оправдание задуманному. Он поднял руку, посмотрел на блеснувшее голубизной лезвие, но ком в горле не проходил. Тогда Жереба воткнул нож в землю рядом с головой Лейтенанта, отошел к костру и хлебнул из котелка холодного таежного чая. Возвращаясь обратно, он остановился у прислоненного к стволу дерева карабина, посмотрел на него и отрицательно мотнул головой. Нажать на курок, конечно, легче, но так он успеет убить во сне только одного, а эти успеют проснуться и будут смотреть на него! Иван заранее боялся этих взглядов, боялся, что они ему будут сниться потом всю жизнь.
Жереба отметил, что совсем уже рассвело, костер окончательно прогорел, он сделал два шага назад, к воткнутому в землю ножу, но какое-то движение и шорох сбоку заставили его оглянуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124