Там они топчутся вдвоем, гость уверяет нас, что по инструкции ворота должны быть открыты, а Коля предлагает ему два варианта: сбегать за ключами либо войти в гараж через дом. Гость уже нервничает, то и дело артистично размахивает рукой и таращится на часы. Решено было идти через дом. Коля, хромая, шел первым, за ним — гость, я замыкала шествие, прислушиваясь, не плачет ли маленький.
В гараже гость осмотрелся. Высоко задирая ноги в белых ботинках, он старается обойти кучи земли, которые после наших поисков тайника оказались как раз у колес автомобиля, и требует открыть багажник.
— Уже семнадцать минут и тридцать две секунды четвертого! — стеная, заметил он, нетерпеливо топчась на месте и больше всего в этот момент напоминая человека с переполненным мочевым пузырем.
— Что лежит в багажнике? — шепотом спрашивает меня Коля.
— Понятия не имею!
Я вытащила ключи из зажигания и открыла багажник. Пусто!
Подтянув полы белого плаща под себя, пунктуальный Артур, не обращая внимания на наши разинутые от удивления рты, залез в багажник, сложившись совершенно невероятным образом и при этом все время расправляя плащ.
— Если вам не трудно, — он посмел еще заискивающе улыбнуться напоследок, подтягивая к себе ступню в белом ботинке, — закройте, пожалуйста, крышку. Благодарю.
А поскольку мы продолжали стоять изумленными истуканами, вынул откуда-то из рукава пузырек, засыпал в рот пару таблеток и, разгрызая их белейшими зубами, прикрыл над собой крышку сам.
— А он не задохнется там? — очнулся Коля первым.
— Не знаю. Может быть, он пришел сюда и залез в багажник, чтобы задохнуться.
Мы топчемся возле автомобиля, не зная, что делать дальше.
— Оставить ему свет включенным? — проявляет заботу Коля.
— Ему в багажнике все равно, горит здесь свет или нет. Пошли наверх, если этот человек добрался сюда в три часа ночи…
— Сделав предварительно клизму, — подхватывает Коля.
— И оторвавшись от слежки… Мы идем по лестнице наверх, подбадривая друг друга новой историей о секретных агентах.
— Значит, только в багажнике этого “Москвича” он может умереть спокойно! — выдает Коля счастливый конец.
— Почему это умереть?
— Он только что на наших глазах принял яд.
— Может быть, и не яд, может быть, лекарство или снотворное. Кто-то же назначил ему время встречи, сказал, что нужно залезть в багажник…
— Я больше не могу ничего придумать, — сдается Коля. — Я хочу спать. Ты идешь?..
Качаю головой. Я остаюсь терзать телефон.
— Да на фиг он тебе нужен! — возмущается мальчик, который не любит спать с краю.
— Это важно.
— Если ты права насчет прослушивания, хотя я, конечно, считаю это полным бредом, — скептично замечает он, — то через полчаса сюда должны нагрянуть с обыском взвод спецназовцев и рота секретных агентов. Пошли, поспишь хоть полчаса.
— Нет. Сначала я займусь телефоном.
Я остаюсь в кухне одна. Пока перепробовала батарейки из кухонного стола, пока искала зарядное устройство и отвертки, пока возилась с микросхемой пин-кода, подкрался рассвет, а в шесть маленький уже просит есть…
УСЛУГА
“Рота” секретных агентов пришла в восемь.
Так случилось, что я в это время отсутствовала, и мальчик Коля насладился сполна всеми последствиями наших предположений, слишком громко произнесенных вслух.
В семь тридцать утра я обнаружила, что в холодильнике кончилось молоко. Остатки хлеба заплесневели, не осталось ни одного яблока, и даже грандиозный запас красной и черной икры, водки и консервированных маслин не мог восполнить отсутствие яиц и манки для девочки.
— Я поеду в магазин. Рассказывай, где тут у вас магазины.
— Понятия не имею, — отмахнулся Коля спросонья.
Пожилой охранник на выезде знал все о магазинах, прачечных, ближайших озерах, автозаправках, оптовых рынках, курсе доллара и погоде на лето. Через пятнадцать минут его поучительного монолога у меня заболело за ушами от сдерживаемых зевков, голова то и дело сама опускалась на руль, очки перекашивались, парик съехал набок. Под конец, распознав машину, он заметил, что обычно я заказываю продукты на дом, это случается раз в неделю, и подробно описал продуктовый фургончик доставки.
По загородному шоссе я успела проехать не больше трех километров. Меня остановил дорожный патруль. Изучив паспорт Мадлены Сидоркиной и ее просроченные права, представители автоинспекции очень вежливо попросили меня пройти в их машину и проехать — тут недалеко — для выяснения некоторых обстоятельств.
Мы подъехали к небольшому двухэтажному зданию, я прочла табличку у входа: “13 рота Управления дорожного движения”. На втором этаже в кабинете, пахнувшем краской, сидел за столом следователь Поспелов и меланхолично жевал “Спикере”.
Он кивнул мне на стул.
— Я задержана?
— Ну что вы! Соблюдая строжайшую конспирацию, скрывая свои действия от начальства, я позволил себе воспользоваться дружескими связями моего оперуполномоченного и принять вас в этом кабинете службы ГИБДД. Но задержать вас бы следовало. Вы ездите на чужой машине с чужими правами, — умирая от скуки, пробормотал он, сложил обертку конфеты уголком и стал ковыряться острым кончиком в зубах. — Но это все, конечно, ерунда. Главное, вас не будет в доме при осмотре его федералами.
Я застыла. Коробка с фугу в тумбочке для обуви!
— А что, этот садист в противогазе еще не нашел, что искал? — осторожно интересуюсь я, пытаясь изобразить на лице равнодушие.
— А что он искал? Я вздыхаю.
— Мне показалось… По крайней мере, так получается со слов Коли, что он искал ту самую коробочку, которую вы принесли.
— Скажите, пожалуйста-а-а-а!.. — длинный заразительный зевок. — Нет, — трясет после зевка Поспелов головой, — нет, конечно… Сегодня им нужен мужчина, который спит в вашем багажнике. Скажите, пожалуйста, куда вы его везли, и я вас отпущу.
Черт! Я совершенно забыла о госте в белых одеждах!
— Я его везла в магазин… То есть я ехала в магазин и забыла о мужчине в багажнике. Ну совершенно выпало из головы, спала всего два часа, у вас что, так не бывает?!
— Нет! — самодовольно замечает Поспелов. — Не бывает! У меня нет автомобиля.
Несколько минут тишины, в которой внимательный взгляд следователя шарит по моему лицу, а я отлавливаю своими зрачками его, чтобы смутить пристальным невинным удивлением. Получается. Поспелов смущен, он снимает очки и смотрит перед собой с растерянностью и недоверием плохо видящего человека. Глаза у следователя оказались мутного болотного оттенка, совершенно беззащитные и грустные. Мне стало стыдно. Я встала, оперлась локтями о стол и очутилась лицом на расстоянии предельной близости от беззащитного болота. Еще пара сантиметров, и мы столкнемся носами. От странного оцепенения и тишины внутри моего невыспавшегося тела мне вдруг захотелось стащить опротивевший парик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
В гараже гость осмотрелся. Высоко задирая ноги в белых ботинках, он старается обойти кучи земли, которые после наших поисков тайника оказались как раз у колес автомобиля, и требует открыть багажник.
— Уже семнадцать минут и тридцать две секунды четвертого! — стеная, заметил он, нетерпеливо топчась на месте и больше всего в этот момент напоминая человека с переполненным мочевым пузырем.
— Что лежит в багажнике? — шепотом спрашивает меня Коля.
— Понятия не имею!
Я вытащила ключи из зажигания и открыла багажник. Пусто!
Подтянув полы белого плаща под себя, пунктуальный Артур, не обращая внимания на наши разинутые от удивления рты, залез в багажник, сложившись совершенно невероятным образом и при этом все время расправляя плащ.
— Если вам не трудно, — он посмел еще заискивающе улыбнуться напоследок, подтягивая к себе ступню в белом ботинке, — закройте, пожалуйста, крышку. Благодарю.
А поскольку мы продолжали стоять изумленными истуканами, вынул откуда-то из рукава пузырек, засыпал в рот пару таблеток и, разгрызая их белейшими зубами, прикрыл над собой крышку сам.
— А он не задохнется там? — очнулся Коля первым.
— Не знаю. Может быть, он пришел сюда и залез в багажник, чтобы задохнуться.
Мы топчемся возле автомобиля, не зная, что делать дальше.
— Оставить ему свет включенным? — проявляет заботу Коля.
— Ему в багажнике все равно, горит здесь свет или нет. Пошли наверх, если этот человек добрался сюда в три часа ночи…
— Сделав предварительно клизму, — подхватывает Коля.
— И оторвавшись от слежки… Мы идем по лестнице наверх, подбадривая друг друга новой историей о секретных агентах.
— Значит, только в багажнике этого “Москвича” он может умереть спокойно! — выдает Коля счастливый конец.
— Почему это умереть?
— Он только что на наших глазах принял яд.
— Может быть, и не яд, может быть, лекарство или снотворное. Кто-то же назначил ему время встречи, сказал, что нужно залезть в багажник…
— Я больше не могу ничего придумать, — сдается Коля. — Я хочу спать. Ты идешь?..
Качаю головой. Я остаюсь терзать телефон.
— Да на фиг он тебе нужен! — возмущается мальчик, который не любит спать с краю.
— Это важно.
— Если ты права насчет прослушивания, хотя я, конечно, считаю это полным бредом, — скептично замечает он, — то через полчаса сюда должны нагрянуть с обыском взвод спецназовцев и рота секретных агентов. Пошли, поспишь хоть полчаса.
— Нет. Сначала я займусь телефоном.
Я остаюсь в кухне одна. Пока перепробовала батарейки из кухонного стола, пока искала зарядное устройство и отвертки, пока возилась с микросхемой пин-кода, подкрался рассвет, а в шесть маленький уже просит есть…
УСЛУГА
“Рота” секретных агентов пришла в восемь.
Так случилось, что я в это время отсутствовала, и мальчик Коля насладился сполна всеми последствиями наших предположений, слишком громко произнесенных вслух.
В семь тридцать утра я обнаружила, что в холодильнике кончилось молоко. Остатки хлеба заплесневели, не осталось ни одного яблока, и даже грандиозный запас красной и черной икры, водки и консервированных маслин не мог восполнить отсутствие яиц и манки для девочки.
— Я поеду в магазин. Рассказывай, где тут у вас магазины.
— Понятия не имею, — отмахнулся Коля спросонья.
Пожилой охранник на выезде знал все о магазинах, прачечных, ближайших озерах, автозаправках, оптовых рынках, курсе доллара и погоде на лето. Через пятнадцать минут его поучительного монолога у меня заболело за ушами от сдерживаемых зевков, голова то и дело сама опускалась на руль, очки перекашивались, парик съехал набок. Под конец, распознав машину, он заметил, что обычно я заказываю продукты на дом, это случается раз в неделю, и подробно описал продуктовый фургончик доставки.
По загородному шоссе я успела проехать не больше трех километров. Меня остановил дорожный патруль. Изучив паспорт Мадлены Сидоркиной и ее просроченные права, представители автоинспекции очень вежливо попросили меня пройти в их машину и проехать — тут недалеко — для выяснения некоторых обстоятельств.
Мы подъехали к небольшому двухэтажному зданию, я прочла табличку у входа: “13 рота Управления дорожного движения”. На втором этаже в кабинете, пахнувшем краской, сидел за столом следователь Поспелов и меланхолично жевал “Спикере”.
Он кивнул мне на стул.
— Я задержана?
— Ну что вы! Соблюдая строжайшую конспирацию, скрывая свои действия от начальства, я позволил себе воспользоваться дружескими связями моего оперуполномоченного и принять вас в этом кабинете службы ГИБДД. Но задержать вас бы следовало. Вы ездите на чужой машине с чужими правами, — умирая от скуки, пробормотал он, сложил обертку конфеты уголком и стал ковыряться острым кончиком в зубах. — Но это все, конечно, ерунда. Главное, вас не будет в доме при осмотре его федералами.
Я застыла. Коробка с фугу в тумбочке для обуви!
— А что, этот садист в противогазе еще не нашел, что искал? — осторожно интересуюсь я, пытаясь изобразить на лице равнодушие.
— А что он искал? Я вздыхаю.
— Мне показалось… По крайней мере, так получается со слов Коли, что он искал ту самую коробочку, которую вы принесли.
— Скажите, пожалуйста-а-а-а!.. — длинный заразительный зевок. — Нет, — трясет после зевка Поспелов головой, — нет, конечно… Сегодня им нужен мужчина, который спит в вашем багажнике. Скажите, пожалуйста, куда вы его везли, и я вас отпущу.
Черт! Я совершенно забыла о госте в белых одеждах!
— Я его везла в магазин… То есть я ехала в магазин и забыла о мужчине в багажнике. Ну совершенно выпало из головы, спала всего два часа, у вас что, так не бывает?!
— Нет! — самодовольно замечает Поспелов. — Не бывает! У меня нет автомобиля.
Несколько минут тишины, в которой внимательный взгляд следователя шарит по моему лицу, а я отлавливаю своими зрачками его, чтобы смутить пристальным невинным удивлением. Получается. Поспелов смущен, он снимает очки и смотрит перед собой с растерянностью и недоверием плохо видящего человека. Глаза у следователя оказались мутного болотного оттенка, совершенно беззащитные и грустные. Мне стало стыдно. Я встала, оперлась локтями о стол и очутилась лицом на расстоянии предельной близости от беззащитного болота. Еще пара сантиметров, и мы столкнемся носами. От странного оцепенения и тишины внутри моего невыспавшегося тела мне вдруг захотелось стащить опротивевший парик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82