— А потом ещё час меня драили персонально.
Вынь и положь материал на Чеченца. А что за личность, откуда взялась? Наши питерские чечены от него изо всех сил отмежёвываются. Причём вопрос поставлен даже не по линии Интерпола, а выше. Понимаете?
— Вопросы ставить легко, — поддакнул Дубинин, — знать бы, где ответы хранятся.
— И по нашему фигуранту, по Брамсу, тоже надо работать, — напомнил Плещеев, лихо въехав под арку во двор дома, где жила сестра Осафа Александровича.
А теперь Дубинин старательно вёл чужие задрипанные «Жигули», слушал вполуха болтовню пассажира и с грустью думал о том, что дела в их конторе за неделю не продвинулись ни на миллиметр. Легко сказать: поработать и сузить количество версий. Опрошенные им лично пассажиры хельсинковского автобуса давали показания, в которых все противоречило одно другому. Одни рассказывали о своём спасителе как о могучем гиганте, другие подчёркивали его малый рост и худобу. Одни давали ему лет пятьдесят, другие — тридцать. Пожалуй, подробности сходились только в одном — в причёске. Волосы короткие, очень светлые. А может, седые. Вот как раз такие у его случайного попутчика. И внешность — маловыразительная. Но похожих в Петербурге тысячи. И если в каждом невзрачном коротко стриженном блондине подозревать Брамса, то без работы контора не останется никогда. А тут ещё появился некто Чеченец. О котором тоже известно не больше, чем о Брамсе, если это и вовсе не одна и та же личность. По некоторым недомолвкам Плещеев вроде бы в прошлом с Брамсом общался. Даже кто-то из них кого-то однажды спас. Но он мужик крепкий и держит эту информацию при себе. А с Дубинина в понедельник спросит отчёт. Эх, встретиться бы с этим Брамсом накоротке, помечтал Осаф Александрович, побеседовать бы часок по-мужски за пивом: с какой целью пожаловал к ним на этот раз и надолго ли? Ничего большего для доклада в принципе и не нужно.
Продолжая слушать болтовню пассажира, Дубинин встал у перекрёстка, пропуская поток машин, чтобы сделать разворот и подъехать к метро.
— Атас! — сказал вдруг пассажир.
И Дубинин увидел, как справа, обогнав несколько автомобилей, на осевую линию выскочил «Мерседес» и теперь стремительно приближается к их правому борту. Уйти с осевой этот «Мерседес» не мог — параллельно мчались другие автомобили. Водитель его уже тормозил изо всех сил. И тормозного пути ему не хватило всего сантиметров на пять. А дальше послышался характерный чавкающий звук мнущегося металла, треск осыпающихся осколков от фонарей дорогой иномарки.
Удар в переднюю правую дверь был хотя и несильным, но она, естественно, требовала теперь ремонта. Или замены.
— С приездом! — проговорил сосед. — Мне выйти, если дверь не заклинило?
— Сидите, — ответил Дубинин и пошёл навстречу трём парням, вылезающим из «Мерседеса».
— Ну мужик, ты попал! — поздравили они его.
Эти разборки на дорогах, когда каждый, изворачиваясь и хитря, валит вину на другого, Осаф Александрович ненавидел тоже.
Владелец слегка побитой машины оглядел передок и спросил:
— Бабки с собой? Тысячи полторы на капот и разъезжаемся.
— Парни, это ведь ваша вина, — попробовал усовестить их Дубинин. — Вы в меня въехали, да ещё на осевой. Так что, за ремонт с вас.
Но парни его слов как бы и не слышали. Один из них вытащил из кармана куртки изящный маленький сотовый и, отвернувшись от Дубинина, негромко объяснял кому-то:
— Мишаня! Нам тут лох на дороге попался, так что на четверть часа задержимся. Подставил свою тачку, мудила. — Он убрал трубочку в карман и спросил:
— Ну как насчёт бабок?
— Вызывайте инспектора, юноши, — дружелюбно посоветовал Дубинин. — Дело абсолютно бесспорное.
— Что за базар! Бери у него документы и поехали! — заторопил один из парней. — Тебе рыло давно не чистили? — заботливо спросил он Дубинина. — Подставил тачку и права качает.
Будь это его машина, Дубинин уже бы давно вызвал по рации гаишников или, как их называли в последние годы — ги-бэ-дэ-дэшников. Но тут у него с собой даже трубки не было, и он решился наконец предъявить им удостоверение, при виде которого наглые пацаны обычно приходили в священный трепет. По крайней мере, в свете дня. Дубинин уже сунул было руку во внутренний карман пиджака, но с ужасом вспомнил, что костюм-то на нем другой. И, следовательно, документов при нем нет. Вообще никаких. Он же всего-навсего ехал к сестре поесть борща.
Владелец «Мерседеса» заметил его жест и что-то понял.
— Петь, сходи за наручниками, — распорядился он. — Возьмём этого с собой, а там разберёмся.
И он повернулся к Осафу Александровичу:
— Ну что ж ты, мудила старый? Тебе надо на печи сидеть, попукивать. А ты — по городу на своей лохматке. Сейчас с нами поедешь.
Только этого Дубинину и не хватало: идти в заложники к трём бандюганам-шестёркам.
— Вот что, мальчики, я вам этого не советую, — сказал он голосом старшего товарища.
— Ты, сука, квартиру нам отдашь. Понял? Тогда будешь советовать, — сказал владелец «мерса» и звякнул принесёнными наручниками. — Ручонки давай, — скомандовал он.
«Только драки ещё не хватало! — тоскливо подумал Дубинин. — Главное, чтоб не уронили. Тогда сразу буду в наручниках».
Он уже примеривался, чтобы ударить первым, неожиданно, но тут некстати вылез из «Жигулей» невзрачный пассажир, про которого Осаф Александрович попросту забыл.
— Что за шум, а драки нету? — весело полюбопытствовал он а затем с радостным удивлением поприветствовал владельца «мерса»:
— Волчара!
— Ну! — ответил владелец, изумлённо вглядываясь в невзрачного пассажира.
И Осаф Александрович отметил, что прыти в этом пацане сразу заметно поубавилось, он даже ростом сделался меньше, словно воздух из него выпустили.
— Железку-то спрячь, — посоветовал пассажир и взглянул на Дубинина. — Садитесь за руль, а я с пацанами договорюсь.
Хотя Дубинин желал бы послушать, о чем его случайный спаситель будет толковать с парнями, разумнее было подчиниться ситуации. И он вернулся за руль.
Но смотреть на них из-за стекла ему никто не запретил.
А парни, перемолвившись с пассажиром, вдруг пошли деловито осматривать помятую жигулёвскую дверь, потом тот, кого назвали Волчарой, выудил из брючного кармана бумажник на цепочке и протянул стодолларовую купюру. После этого все трое погрузились в «мерс» и мирно отъехали.
— На ремонт двери, — весело сказал пассажир, усаживаясь рядом с Дубининым и кладя ему на колено деньги. — Где только не встретишь знакомого человечка!
Мне у метро, не забыли?
Оставшуюся часть пути они ехали молча, и только когда Дубинин остановился рядом со станцией метро, пассажир, уже выбираясь из машины, сказал ему на прощание:
— Спасибо, Осаф Александрович! Ездите осторожней!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Вынь и положь материал на Чеченца. А что за личность, откуда взялась? Наши питерские чечены от него изо всех сил отмежёвываются. Причём вопрос поставлен даже не по линии Интерпола, а выше. Понимаете?
— Вопросы ставить легко, — поддакнул Дубинин, — знать бы, где ответы хранятся.
— И по нашему фигуранту, по Брамсу, тоже надо работать, — напомнил Плещеев, лихо въехав под арку во двор дома, где жила сестра Осафа Александровича.
А теперь Дубинин старательно вёл чужие задрипанные «Жигули», слушал вполуха болтовню пассажира и с грустью думал о том, что дела в их конторе за неделю не продвинулись ни на миллиметр. Легко сказать: поработать и сузить количество версий. Опрошенные им лично пассажиры хельсинковского автобуса давали показания, в которых все противоречило одно другому. Одни рассказывали о своём спасителе как о могучем гиганте, другие подчёркивали его малый рост и худобу. Одни давали ему лет пятьдесят, другие — тридцать. Пожалуй, подробности сходились только в одном — в причёске. Волосы короткие, очень светлые. А может, седые. Вот как раз такие у его случайного попутчика. И внешность — маловыразительная. Но похожих в Петербурге тысячи. И если в каждом невзрачном коротко стриженном блондине подозревать Брамса, то без работы контора не останется никогда. А тут ещё появился некто Чеченец. О котором тоже известно не больше, чем о Брамсе, если это и вовсе не одна и та же личность. По некоторым недомолвкам Плещеев вроде бы в прошлом с Брамсом общался. Даже кто-то из них кого-то однажды спас. Но он мужик крепкий и держит эту информацию при себе. А с Дубинина в понедельник спросит отчёт. Эх, встретиться бы с этим Брамсом накоротке, помечтал Осаф Александрович, побеседовать бы часок по-мужски за пивом: с какой целью пожаловал к ним на этот раз и надолго ли? Ничего большего для доклада в принципе и не нужно.
Продолжая слушать болтовню пассажира, Дубинин встал у перекрёстка, пропуская поток машин, чтобы сделать разворот и подъехать к метро.
— Атас! — сказал вдруг пассажир.
И Дубинин увидел, как справа, обогнав несколько автомобилей, на осевую линию выскочил «Мерседес» и теперь стремительно приближается к их правому борту. Уйти с осевой этот «Мерседес» не мог — параллельно мчались другие автомобили. Водитель его уже тормозил изо всех сил. И тормозного пути ему не хватило всего сантиметров на пять. А дальше послышался характерный чавкающий звук мнущегося металла, треск осыпающихся осколков от фонарей дорогой иномарки.
Удар в переднюю правую дверь был хотя и несильным, но она, естественно, требовала теперь ремонта. Или замены.
— С приездом! — проговорил сосед. — Мне выйти, если дверь не заклинило?
— Сидите, — ответил Дубинин и пошёл навстречу трём парням, вылезающим из «Мерседеса».
— Ну мужик, ты попал! — поздравили они его.
Эти разборки на дорогах, когда каждый, изворачиваясь и хитря, валит вину на другого, Осаф Александрович ненавидел тоже.
Владелец слегка побитой машины оглядел передок и спросил:
— Бабки с собой? Тысячи полторы на капот и разъезжаемся.
— Парни, это ведь ваша вина, — попробовал усовестить их Дубинин. — Вы в меня въехали, да ещё на осевой. Так что, за ремонт с вас.
Но парни его слов как бы и не слышали. Один из них вытащил из кармана куртки изящный маленький сотовый и, отвернувшись от Дубинина, негромко объяснял кому-то:
— Мишаня! Нам тут лох на дороге попался, так что на четверть часа задержимся. Подставил свою тачку, мудила. — Он убрал трубочку в карман и спросил:
— Ну как насчёт бабок?
— Вызывайте инспектора, юноши, — дружелюбно посоветовал Дубинин. — Дело абсолютно бесспорное.
— Что за базар! Бери у него документы и поехали! — заторопил один из парней. — Тебе рыло давно не чистили? — заботливо спросил он Дубинина. — Подставил тачку и права качает.
Будь это его машина, Дубинин уже бы давно вызвал по рации гаишников или, как их называли в последние годы — ги-бэ-дэ-дэшников. Но тут у него с собой даже трубки не было, и он решился наконец предъявить им удостоверение, при виде которого наглые пацаны обычно приходили в священный трепет. По крайней мере, в свете дня. Дубинин уже сунул было руку во внутренний карман пиджака, но с ужасом вспомнил, что костюм-то на нем другой. И, следовательно, документов при нем нет. Вообще никаких. Он же всего-навсего ехал к сестре поесть борща.
Владелец «Мерседеса» заметил его жест и что-то понял.
— Петь, сходи за наручниками, — распорядился он. — Возьмём этого с собой, а там разберёмся.
И он повернулся к Осафу Александровичу:
— Ну что ж ты, мудила старый? Тебе надо на печи сидеть, попукивать. А ты — по городу на своей лохматке. Сейчас с нами поедешь.
Только этого Дубинину и не хватало: идти в заложники к трём бандюганам-шестёркам.
— Вот что, мальчики, я вам этого не советую, — сказал он голосом старшего товарища.
— Ты, сука, квартиру нам отдашь. Понял? Тогда будешь советовать, — сказал владелец «мерса» и звякнул принесёнными наручниками. — Ручонки давай, — скомандовал он.
«Только драки ещё не хватало! — тоскливо подумал Дубинин. — Главное, чтоб не уронили. Тогда сразу буду в наручниках».
Он уже примеривался, чтобы ударить первым, неожиданно, но тут некстати вылез из «Жигулей» невзрачный пассажир, про которого Осаф Александрович попросту забыл.
— Что за шум, а драки нету? — весело полюбопытствовал он а затем с радостным удивлением поприветствовал владельца «мерса»:
— Волчара!
— Ну! — ответил владелец, изумлённо вглядываясь в невзрачного пассажира.
И Осаф Александрович отметил, что прыти в этом пацане сразу заметно поубавилось, он даже ростом сделался меньше, словно воздух из него выпустили.
— Железку-то спрячь, — посоветовал пассажир и взглянул на Дубинина. — Садитесь за руль, а я с пацанами договорюсь.
Хотя Дубинин желал бы послушать, о чем его случайный спаситель будет толковать с парнями, разумнее было подчиниться ситуации. И он вернулся за руль.
Но смотреть на них из-за стекла ему никто не запретил.
А парни, перемолвившись с пассажиром, вдруг пошли деловито осматривать помятую жигулёвскую дверь, потом тот, кого назвали Волчарой, выудил из брючного кармана бумажник на цепочке и протянул стодолларовую купюру. После этого все трое погрузились в «мерс» и мирно отъехали.
— На ремонт двери, — весело сказал пассажир, усаживаясь рядом с Дубининым и кладя ему на колено деньги. — Где только не встретишь знакомого человечка!
Мне у метро, не забыли?
Оставшуюся часть пути они ехали молча, и только когда Дубинин остановился рядом со станцией метро, пассажир, уже выбираясь из машины, сказал ему на прощание:
— Спасибо, Осаф Александрович! Ездите осторожней!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105