ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Агния уже спустилась со сцены и, остановившись у первого ряда кресел, отвечала на вопросы. Вопросы были в основном нелепые — да это и понятно: вход на этот вечер был свободным, объявление о нем висело за стеклом в дверях, и с Невского явилось много случайной публики. Бойкие пенсионеры, старички и старушки, что посещали любое бесплатное мероприятие в Домжуре. Агния терпеливо разговаривала с ними, а чуть в стороне на расстоянии нескольких шагов стоял в том же проходе молодой человек. За спиной он прятал тяжёлую бархатистую алую розу. Несколько раз его лицо мелькало в этом доме и прежде: вроде бы он был спутником перезрелой дамы, работавшей в редакции одной из бесплатных газет, которые живут за счёт рекламы и распространяются у метро.
Естественно, на них обращали внимание многие. Кто-то даже сказал при Агнии:
— Ну даёт Будакова! Опять новый хахаль! Вроде бы актёр из Комиссаржевки.
Агния, помнившая актёрский состав петербургских театров наизусть, ни в одной труппе этого молодого человека не видела.
Будь он просто красив, на него бы не так пялились — в журналистский клуб кто только не заходит. Но Агния даже на расстоянии ощущала некое особое излучение, мужские флюиды, которые расходились потоками от этого молодого мужчины во все стороны и воздействовали притягательно на любой женский организм. При этом вид у него был абсолютно застенчивый и беззащитный, что, как Агния поняла позже, обдумывая произошедшее в тот вечер, было самым опасным его оружием.
Терпеливо, с понимающей улыбкой, этот опасный образчик мужской красоты дожидался в проходе, и, когда она ответила на последний вопрос прилипчивой пенсионерки, шагнул ей навстречу и протянул розу.
— Агния Евгеньевна, прошу вас, примите от меня в знак благодарности за ваш великолепный рассказ о моем старшем товарище. Я ведь тоже знал Антона. В последний его приезд мы с ним даже дружили, хотя он, конечно, намного старше меня…
При этом он смотрел на неё в упор, но не похабно — как бы раздевая.
Наоборот, глаза его окутывали добротой и одновременно влюблённостью, а он сам так мило смущался, что оттолкнуть его обаяние было невозможно. Она бы просто хамкой оказалась, если бы, холодно ему кивнув, отошла в сторону.
Тут-то он и вручил Агнии свою визитную карточку. И она рассмеялась, взглянув на её текст. В небольшом кафе, устроенном в коридорчике за дверями зала, было несколько свободных мест. Василий быстро взял кофе, коньяк в маленьких рюмочках, несколько конфет. Видимо, в этот вечер он распоряжался собой сам. А быть может, разговоры о его отношениях с перезрелой дамой были обыкновенными сплетнями. По крайней мере, когда мимо их столика, на котором стояла в высоком бокале поднесённая Василием роза, проходили знакомые, Агния невольно кивала им с гордой независимостью, потому что общество такого мужчины — награда для любой женщины. Тем более что с подобной — восторженной и одновременно застенчивой — влюблённостью на неё не смотрел ещё ни один человек.
Никогда. Хотя ей было слегка за тридцать пять. И кое-какие романы в её жизни все-таки прежде случались, не говоря о том, что она уж год как была замужем.
Однако мысли о Глебе в тот час чудесным образом улетучились.
— Вы так замечательно рассказывали об Антоне, что я увидел его, как бы это выразить, во всей полноте таланта. Он ведь был гений, правда?! — Она согласно кивнула, хотя кое-какие работы Шолохова по-прежнему были ей непонятны. — У меня был ещё один старший товарищ, тоже теперь уж покойный, известный писатель. Его звали Радием Петровичем. Врачи разрешили ему выпивать не больше двадцати пяти граммов коньяка, и мы прозвали эту дозу радиком. Так и говорили: выпьем по радику. Представляете, какая была весёлая компания: собирались три друга: Радий Петрович, потом ещё поэт, Вольт Николаевич, и бард, Гелий Иванович! Правда, забавно?
— Ещё как! — согласилась Агния, представив этот союз имён.
— Давайте ещё по два радика? — предложил Василий. Она согласно кивнула.
— Вы знаете, я сидел рядом с супружеской парой, они, пока вы рассказывали, постоянно перешёптывались. Я даже сначала хотел сделать им вежливое замечание.
Но передумал. И знаете почему? — Тут Василий посмотрел на неё особенно выразительно. — Потому что услышал, что они шепчутся о ваших глазах. О том, какие у вас изумительно красивые глаза.
— Ну что вы, Василий, самые обычные глаза, — попробовала возразить Агния, чувствуя, что от его слов краснеет, словно школьница.
— Вот за них, за ваши глаза, за ваши талант и красоту позвольте и выпить.
Они быстро выпили свой коньяк, и бармен, не спрашивая, принёс им новые рюмочки. Василий в это время с восторгом разглядывал её перстень на безымянном пальце. Перстнем Агния и в самом деле гордилась, его изготовил когда-то специально для неё талантливый художник-ювелир, чуть-чуть влюблённый в неё. И ей было приятно, что Василий сразу отметил изящество этого перстня, да и в том, что он с нежностью погладил её пальцы, не было ничего зазорного. У неё и в самом деле были пальцы пианистки. От бабушки.
Скоро она выяснила, что у Василия не только есть что рассказать об Антоне, но и кое-что показать. Шолохов оставил ему на память своё произведение.
Картину.
— Причём эта картина, — объяснил он смущённо, — всегда при мне. Такая вот память.
— То есть как это — всегда при вас? — удивилась Агния. — И сейчас тоже?
Оказалось, что да — сейчас она тоже была при Василии.
— Она что же, такая маленькая?
— Вовсе нет. Размером с грудь и спину. Говоря точнее, она просто на мне.
— На вас?
— Да, Агния Евгеньевна. Не на холсте и не на бумаге, а на мне — на моем, простите, теле.
— Что же вы её никому не показываете? — удивилась Агния. — Там, надеюсь, приличное?
— Абсолютно, — успокоил её с улыбкой Василий, — я бы сказал, даже слишком приличное. Только, Агния Евгеньевна, я её, действительно, не показываю никому.
Она для меня как талисман. Её видели несколько близких мне людей и больше никто, — говорил он, по-прежнему окутывая её взглядом, влюблённым и застенчивым одновременно. — Хотя работа, говорят, гениальная… Показать такую работу — все равно что раскрыть душу…
— Но мне-то вы могли бы показать? — спросила раззадоренная Агния, соображая, какой бы мог получиться об этом отличный материал в газете. Она никогда не пропускала ничего гениального. — Мне можно показать.
— Вам, Агния Евгеньевна, можно. Для этого надо всего-навсего приехать ко мне домой… Машина стоит рядом, а ехать минут семь-восемь, не больше… Я живу поблизости, на Марата… — Бармен снова заменил им рюмочки, но Агния этого почти не заметила. Ей так хорошо было разговаривать с душевно близким человеком, который вслушивается в каждое её слово! Она давно не чувствовала себя так свободно и радостно подхватывала непритязательные шутки Василия, а он продолжал любоваться каждым её движением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105