«А пока надо ждать», – решил он.
Сейчас Элен казалась ему теплой, податливой и невообразимо соблазнительной под тонкой тканью сорочки. Мерное покачивание судна на волнах нежно покачивало и ее тело, которое ритмично наваливалось на него, а гром грозы все еще будоражил его кровь. Он в темноте нашел и поцеловал ее полузакрытые веки, потом медленно прикоснулся к ее губам, словно дразнил их до тех пор, пока они сами не приоткрылись ему навстречу, и он почувствовал медовую сладость ответной ласки и сильное биение сердца под своей ладонью. Пока ему хватало и таких ласк.
На следующее утро, которое выдалось ясным, солнечным и жарким, Баратария-Бей показалась всем пассажирам огромным водным пространством, солоноватым озером, окруженным болотами. Тонкую полоску берега окаймляли колючие, колышущиеся под порывами ветра травы, карликовые пальмы и загадочный на вид завал полусгнивших и почерневших от воды стволов деревьев с разлагающимся поблизости телом гигантской черепахи. Птицы кружили над добычей, затем ныряли в воду, их тонкие и визгливые крики наполняли воздух. Лягушки оглушали своим кваканьем, назойливые москиты звенели возле уха, сводя с ума, то там, то здесь раздавалась «перекличка» аллигаторов. Мужчины и женщины столпились вдоль борта «Си Спирит» и с интересом показывали друг другу похожих на зеленые бревна древних хищников, то и дело проплывавших вблизи шхуны в бесконечном и беспорядочном поиске рыбы.
Пока его пассажиры осматривали все вокруг, Райан наблюдал за выгрузкой товаров.
Баркас уже сделал несколько рейсов к берегу, где, чуть поодаль от воды, стояло ветхое сооружение временного склада. Еще несколько таких же хижин, выстроенных из прибившихся к берегу бревен, пальмовых ветвей и джутовых плетенок, стояло рядом. Из одной вился дымок, «пачкая» чистое утреннее небо, хотя нигде вокруг не было видно присутствия людей.
Когда разгрузка уже подходила к концу, из казавшейся самой большой и неряшливой хижины появился человек. Он стоял, почесываясь и потягиваясь, потом лениво повернулся к стоявшему на якоре судну. Человек что-то прокричал, и из проема двери выглянула индианка, одеждой которой была шкура какого-то животного. Она взглянула на шхуну, на мужа и снова скрылась в хижине. Такое полное пренебрежение Элен встречала очень редко. Можно было предполагать, что обитатели этих хижин прятались от преследования властей – бывшие пираты, воры, убийцы и прочие беглецы. Залив Баратария-Бей лежал вдалеке от Нового Орлеана, отделенный от города бесконечными милями воды и ила губительных болот. Мужчины из города появлялись здесь поздней осенью и зимой поохотиться на уток и гусей, которые прилетали с севера в больших количествах стаями, следовавшими одна за другой. Иногда сюда приезжали на рыбную ловлю. Но жарким летом залив оставался практически безлюдным.
Эти люди знали Райана очень хорошо. Это было ясно видно по тому, как они подходили, чтобы поприветствовать его, когда он сам на шлюпке подплывал к берегу. Они с большим удовольствием предоставили в его распоряжение свои пироги, чтобы довезти его пассажиров до Нового Орлеана, хотя и за небольшую плату. Но если они даже и испытывали некоторую жалость к пассажирам шхуны, то умело ее скрывали, ибо безучастно сидели вокруг своих лодок и наблюдали, как беженцы-горожане беспомощно карабкаются, залезая в них. Их гораздо больше интересовали неожиданно приоткрывавшиеся из-под юбок стройные женские ножки, обсуждая которые, они смеялись, отпускали соленые шутки. И то, что Райан оставил на шхуне капитана Жана с некоторой частью вооруженных людей из команды, было не более чем разумной мерой предосторожности по защите шхуны «Си Спирит».
Поездку по лабиринту водных путей в Новый Орлеан Элен впоследствии старалась не вспоминать.
Как только они покинули залив, ветер полностью стих, и палящее июньское солнце, вместе с широкой водной гладью, образовало паровую баню, от которой пот стекал потоками и дышать становилось трудно. Люди старались прикрыться от жгучих лучей солнца и надоедливых насекомых. Комары и прочая мошкара поднимались густым облаком и облепляли открытые части человеческих тел.
Проходил час за часом, а они все плыли по однообразным протокам, постоянно держа курс на северо-восток. Мужчины работали веслами, погружая и вытаскивая их почти без всплесков. Змеи, проплывавшие вокруг лодок, оставляли волнистые следы на воде. Наполовину зарывшиеся в тину аллигаторы немигающими глазами следили за лодками. Рано утром временами кое-кто в такт гребцам еще затягивал песню, но к полудню жара и усталость одолевали и их.
То и дело гребцы останавливались, чтобы передохнуть и слегка освежиться, хотя пассажиры боялись заходить поглубже в более прохладную воду, опасаясь не только пиявок, но и других, более крупных обитателей. Ночь они провели в полусне, прячась от москитов, просыпались, вздрагивая от рева аллигаторов, а однажды и от вскрика болотной пантеры, которая в темноте охотилась на дичь. Рассвет встретили снова в пирогах. В конце концов они прибыли к воротам Нового Орлеана.
Увидев часовых, Элен заподозрила возможные неприятности, но, к счастью, ничего не случилось. Райан похлопал часовых по спинам и справился о их семьях. При этом нетрудно было заметить блеск передаваемого из рук в руки золота и ритуал открывания ящика с ромом. Ворота отворились, и они оказались в городе.
Новый Орлеан был действительно новым городом. За последние пятнадцать лет в нем произошли три пожара, два из которых весьма разрушительные. Последний всего девять лет назад – уничтожил девятьсот зданий и нанес ущерб, оцененный в восемь миллионов пиастров. Из-за такой опасности строительный кодекс, принятый впоследствии, требовал, чтобы любое сооружение в два и более этажей строилось исключительно из камня и кирпича воздушной сушки, а крыши имели только черепичное покрытие. В результате этого архитектура в центре города приобрела черты испанского стиля с характерными внутренними двориками, балконами, окнами и дверями, прикрытыми решетками, а также решетчатыми воротами под вторым этажом, через которые могли въезжать экипажи и входить пешеходы. Местный кирпич был настолько мягок, что его приходилось снаружи покрывать штукатуркой. Штукатурку красили известью в белый или желтый цвета, под воздействием солнца и дождей краска быстро смывалась, а глина кирпичей разрушалась, и повсюду начинали прорастать мох, лишайник, плесень, окрашивая дома в разные цвета со множеством оттенков зеленого, серого, коричневого.
Новый Орлеан в те времена не был большим городом, а его население не превышало и десяти тысяч человек. Земляной вал набережной с почти двухметровым частоколом сверху окружал его городские кварталы, которые простирались на восемьсот метров в длину и чуть больше четырехсот метров в ширину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Сейчас Элен казалась ему теплой, податливой и невообразимо соблазнительной под тонкой тканью сорочки. Мерное покачивание судна на волнах нежно покачивало и ее тело, которое ритмично наваливалось на него, а гром грозы все еще будоражил его кровь. Он в темноте нашел и поцеловал ее полузакрытые веки, потом медленно прикоснулся к ее губам, словно дразнил их до тех пор, пока они сами не приоткрылись ему навстречу, и он почувствовал медовую сладость ответной ласки и сильное биение сердца под своей ладонью. Пока ему хватало и таких ласк.
На следующее утро, которое выдалось ясным, солнечным и жарким, Баратария-Бей показалась всем пассажирам огромным водным пространством, солоноватым озером, окруженным болотами. Тонкую полоску берега окаймляли колючие, колышущиеся под порывами ветра травы, карликовые пальмы и загадочный на вид завал полусгнивших и почерневших от воды стволов деревьев с разлагающимся поблизости телом гигантской черепахи. Птицы кружили над добычей, затем ныряли в воду, их тонкие и визгливые крики наполняли воздух. Лягушки оглушали своим кваканьем, назойливые москиты звенели возле уха, сводя с ума, то там, то здесь раздавалась «перекличка» аллигаторов. Мужчины и женщины столпились вдоль борта «Си Спирит» и с интересом показывали друг другу похожих на зеленые бревна древних хищников, то и дело проплывавших вблизи шхуны в бесконечном и беспорядочном поиске рыбы.
Пока его пассажиры осматривали все вокруг, Райан наблюдал за выгрузкой товаров.
Баркас уже сделал несколько рейсов к берегу, где, чуть поодаль от воды, стояло ветхое сооружение временного склада. Еще несколько таких же хижин, выстроенных из прибившихся к берегу бревен, пальмовых ветвей и джутовых плетенок, стояло рядом. Из одной вился дымок, «пачкая» чистое утреннее небо, хотя нигде вокруг не было видно присутствия людей.
Когда разгрузка уже подходила к концу, из казавшейся самой большой и неряшливой хижины появился человек. Он стоял, почесываясь и потягиваясь, потом лениво повернулся к стоявшему на якоре судну. Человек что-то прокричал, и из проема двери выглянула индианка, одеждой которой была шкура какого-то животного. Она взглянула на шхуну, на мужа и снова скрылась в хижине. Такое полное пренебрежение Элен встречала очень редко. Можно было предполагать, что обитатели этих хижин прятались от преследования властей – бывшие пираты, воры, убийцы и прочие беглецы. Залив Баратария-Бей лежал вдалеке от Нового Орлеана, отделенный от города бесконечными милями воды и ила губительных болот. Мужчины из города появлялись здесь поздней осенью и зимой поохотиться на уток и гусей, которые прилетали с севера в больших количествах стаями, следовавшими одна за другой. Иногда сюда приезжали на рыбную ловлю. Но жарким летом залив оставался практически безлюдным.
Эти люди знали Райана очень хорошо. Это было ясно видно по тому, как они подходили, чтобы поприветствовать его, когда он сам на шлюпке подплывал к берегу. Они с большим удовольствием предоставили в его распоряжение свои пироги, чтобы довезти его пассажиров до Нового Орлеана, хотя и за небольшую плату. Но если они даже и испытывали некоторую жалость к пассажирам шхуны, то умело ее скрывали, ибо безучастно сидели вокруг своих лодок и наблюдали, как беженцы-горожане беспомощно карабкаются, залезая в них. Их гораздо больше интересовали неожиданно приоткрывавшиеся из-под юбок стройные женские ножки, обсуждая которые, они смеялись, отпускали соленые шутки. И то, что Райан оставил на шхуне капитана Жана с некоторой частью вооруженных людей из команды, было не более чем разумной мерой предосторожности по защите шхуны «Си Спирит».
Поездку по лабиринту водных путей в Новый Орлеан Элен впоследствии старалась не вспоминать.
Как только они покинули залив, ветер полностью стих, и палящее июньское солнце, вместе с широкой водной гладью, образовало паровую баню, от которой пот стекал потоками и дышать становилось трудно. Люди старались прикрыться от жгучих лучей солнца и надоедливых насекомых. Комары и прочая мошкара поднимались густым облаком и облепляли открытые части человеческих тел.
Проходил час за часом, а они все плыли по однообразным протокам, постоянно держа курс на северо-восток. Мужчины работали веслами, погружая и вытаскивая их почти без всплесков. Змеи, проплывавшие вокруг лодок, оставляли волнистые следы на воде. Наполовину зарывшиеся в тину аллигаторы немигающими глазами следили за лодками. Рано утром временами кое-кто в такт гребцам еще затягивал песню, но к полудню жара и усталость одолевали и их.
То и дело гребцы останавливались, чтобы передохнуть и слегка освежиться, хотя пассажиры боялись заходить поглубже в более прохладную воду, опасаясь не только пиявок, но и других, более крупных обитателей. Ночь они провели в полусне, прячась от москитов, просыпались, вздрагивая от рева аллигаторов, а однажды и от вскрика болотной пантеры, которая в темноте охотилась на дичь. Рассвет встретили снова в пирогах. В конце концов они прибыли к воротам Нового Орлеана.
Увидев часовых, Элен заподозрила возможные неприятности, но, к счастью, ничего не случилось. Райан похлопал часовых по спинам и справился о их семьях. При этом нетрудно было заметить блеск передаваемого из рук в руки золота и ритуал открывания ящика с ромом. Ворота отворились, и они оказались в городе.
Новый Орлеан был действительно новым городом. За последние пятнадцать лет в нем произошли три пожара, два из которых весьма разрушительные. Последний всего девять лет назад – уничтожил девятьсот зданий и нанес ущерб, оцененный в восемь миллионов пиастров. Из-за такой опасности строительный кодекс, принятый впоследствии, требовал, чтобы любое сооружение в два и более этажей строилось исключительно из камня и кирпича воздушной сушки, а крыши имели только черепичное покрытие. В результате этого архитектура в центре города приобрела черты испанского стиля с характерными внутренними двориками, балконами, окнами и дверями, прикрытыми решетками, а также решетчатыми воротами под вторым этажом, через которые могли въезжать экипажи и входить пешеходы. Местный кирпич был настолько мягок, что его приходилось снаружи покрывать штукатуркой. Штукатурку красили известью в белый или желтый цвета, под воздействием солнца и дождей краска быстро смывалась, а глина кирпичей разрушалась, и повсюду начинали прорастать мох, лишайник, плесень, окрашивая дома в разные цвета со множеством оттенков зеленого, серого, коричневого.
Новый Орлеан в те времена не был большим городом, а его население не превышало и десяти тысяч человек. Земляной вал набережной с почти двухметровым частоколом сверху окружал его городские кварталы, которые простирались на восемьсот метров в длину и чуть больше четырехсот метров в ширину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96