– Времена не возвращаются, – покачав головой, ответила Элен.
Ее решение касается не только ее, но и ребенка, о котором тоже надо позаботиться. А каким отцом для него мог бы стать Дюран? Имеет ли смысл для Элен это предложение, если он признавал ее будущего ребенка и делал ей предложение только для того, чтобы наконец заполучить ее, или, возможно, просто хотел отомстить Райану?
– Зачем тебе это? – тихо спросила она, как будто разговаривала сама с собой. – На острове ты даже не притворялся, что пылаешь ко мне страстью.
– Жизнь будет развиваться точно так же, как если бы мы выполнили волю наших отцов и поженились на Сан-Доминго. Ты моя невеста-избранница. И что бы ни изменилось, это останется навсегда.
Он даже не сказал, что любит ее. С одной стороны, она была благодарна ему, с другой – расстроена.
– Ничего не получится, – сказала Элен, – ты же знаешь. Я теперь стала другой, да и ты изменился.
Его красивое лицо исказила гримаса неудовольствия и раздражения.
– Мне кажется, ты могла бы попытаться сделать так, чтобы все поправить, ради своего ребенка хотя бы, – проговорил Дюран.
– Мне надо подумать над этим, – криво улыбнулась Элен.
– Остается совсем немного времени, если мы хотим избежать скандала.
Он имел в виду, что времени оставалось все меньше, чтобы он успел заявить, что этот ребенок – его. Могла ли Элен позволить ему сделать это и лишить Райана права знать, что отцом ребенка является он? Нет. Она будет ждать, по крайней мере, пока вернется Райан.
– Впереди достаточно времени, – твердо сказала она.
Через пару часов Элен поняла, что новоорлеанских друзей Дюрана в его дом привело обещание карточной игры, еды и выпивки – вина и кое-чего покрепче. А беженцев с острова к нему привело главным образом любопытство. Они уже слыхали о том, что Элен сменила свое местопребывание, и потому подозревали, что у нее сменился и покровитель. Поэтому им не терпелось посмотреть самим, как она и Дю-ран станут себя вести и что скажут. Конечно, им было бы еще интереснее, если бы тут присутствовал и Райан, чтобы можно было обсудить и его поведение тоже.
Дивота руководила приготовлениями в столовой, наблюдая за тем, чтобы все было готово, – от сверкающего хрусталя до украшения праздничного стола сладостей из нуги, выложенных в форме цветка лилии, лежавшего на золотистом фоне осенних листьев; приходилось также следить за тем, чтобы обслуживание гостей было своевременным. Жермена, пришедшая вместе с Флорой Мазэн, предложила свои услуги и старалась всячески помогать Дивоте, поэтому время от времени были слышны их приглушенные голоса.
Флора расцвела, правда, она еще одевалась в черное, но ее вечернее платье отличалось тонким вкусом и изысканным покроем, а стоячий воротничок из кружев телесного цвета, поднимавшийся со спины, выгодно оттенял ее лицо и шею. Волосы девушки были тщательно завиты и спускались локонами вокруг лба, а губы и щеки слегка подкрашены кармином. Более того, она была оживлена:улыбалась и громко смеялась, старалась кокетничать.
Морвен, Жози и мадам Пито прибыли вместе и позже всех. Как только они перешагнули порог, Морвен оставил обеих женщин. Красивый, как всегда, он обошел гостиную под аплодисменты своих почитателей и подошел к креслу Элен, остановившись возле нее.
Он склонился к ее руке, отметив, что она ослепительно выглядит, а потом под шумок разговоров в гостиной полушутливо спросил:
– Вы уверены, что для вас это станет шагом вперед по сравнению с Райаном?
– Точно так же, как вдова стала вашим шагом вперед после смерти Эрмины, – быстро среагировала на его слова Элен.
– А-а, понятно. Финансовое соглашение...
– Можно было бы назвать это и так.
– Я-то подумал, что Райан отлучился из города не потому, что обанкротился. Как жаль, что услуга префекта колонии обойдется ему так дорого.
– Не понимаю, что вы хотите этим сказать.
– Неужели? Он всегда старался избегать столь благородных и широких жестов. Интересно, что подвигло его на этот раз?
– Благородных жестов?
– Ну да, таких, например, как это утомительное путешествие. Оно не принесет ему никаких прибылей и преимуществ, кроме мозолей от седла...
– А благодарность целой страны?
– Давайте разберемся: какой страны? Вы имеете в виду Испанию, Францию или Соединенные Штаты?
– Францию, разумеется! – горячо отозвалась Элен, чувствуя раздражение от неоднократных уколов его иронии.
– И кто только сумел уговорить его ради этого рисковать собственной головой?
Элен с удивлением смотрела на Морвена. Ведь это она в свое время убеждала Райана, что Франция – это все. В таком случае, что бы ни случилось с Райаном, большая часть вины ляжет на нее. Однако она была уверена, что у Райана нашлись и свои причины отправиться в Вашингтон, причины, которые к ней не имели никакого отношения. Безусловно, она может и ошибаться.
– Не хотите ли бокал вина? – спросила она весьма любезным тоном.
Морвен рассмеялся, поняв скрытый смысл ее вопроса.
– Очень хорошо, я попробую сменить тему разговора. Я так надеялся, что вы здесь несчастны... У меня в труппе открылась вакансия.
– Вакансия? Актрисы?
– Наша инженю нас оставила. Она и Жози не очень ладили между собой.
– Тогда как вы ладили с нею вполне успешно?
Он улыбнулся:
– Мне удается ладить с большинством женщин!
– Это я смогла заметить!
– Правда? – ответил он на колкость. – Тогда вас не удивит, что меня восхитила новость о вашем уходе от Райана. Я предпочитаю не вмешиваться в личную жизнь кого-либо из моих друзей, но Гамбьер мне не друг.
Это его небрежное и, по всей вероятности, непреднамеренное замечание вызвало у Элен раздражение.
– У меня нет таланта актрисы, – резким тоном ответила она.
– Я могу научить вас этому искусству, помимо всего прочего.
– Спасибо, не надо. К тому же я не инженю.
– Тогда вы будете исполнять ведущие роли. Из вас выйдет великолепная трагедийная актриса.
– А как же Жози? Она едва ли такое допустит.
– У нее не будет выбора, – ответил Морвен, пожимая плечами. – По правде говоря, она и не годится на эти роли – становится слишком уж полненькой.
– Я не смогла бы ее заменить. И еще есть Дюран.
– Верность – прекрасная черта характера, но уверены ли вы, что Гамбьер достоин этого?
Элен сурово и прямо взглянула ему в лицо, и улыбка, с которой он позволил себе задать последний вопрос, медленно сползла с его губ.
– Скажите мне, – сказала она, – вы чувствуете на себе какую-либо ответственность за смерть Эрмины?
– А что, разве должен? – На его лице по-прежнему была маска беззаботности, хотя глаза потускнели.
– У меня сложилось впечатление, что она умерла из-за любви к вам – от своей руки или от чужой...
Его лицо приобрело жесткое выражение.
– Я беру свое предложение обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96