Но я уже успел овладеть собой, оторваться от спасительного
кресла и выпрямиться.
- Нет, не беспокойтесь, все в порядке. Просто слегка закружилась
голова.
- У вас часто бывают такие приступы?
Мне почудилось, будто задавая этот вопрос, доктор Ашборн
многозначительно взглянул на сидящего в кресле толстяка-хозяина.
- Не помню, чтобы со мной когда-нибудь раньше случалось подобное...
- Вам надо пройти всестороннее обследование в хорошей клинике.
Подобные приступы могут быть симптомами весьма серьезных заболеваний.
Лучше обнаружить недуг на ранней стадии. Впрочем, возможно, что и на вас,
как на сэра Робинса, повлияла эта ужасная жара.
- Возможно. Но сейчас я уже в полном порядке и, в отличие от сэра
Робинса, готов идти завтракать.
Как бы услыхав мои последние слова, в двери библиотеки появился негр.
- Завтрак готов, господа. Пройдемте в столовую, - поднялся из своего
кресла хозяин.
8
Я знаю силу слов, я знаю слов набат -
Они не те, которым рукоплещут ложи.
От слов иных срываются гроба,
Шагать четверкою своих дубовых ножек.
В.Маяковский
Странные приступы дурноты в тот день больше не повторялись, и вечером
доктор Ашборн решил, что я вполне здоров для того, чтобы перенести
очередной сеанс "защитной психотерапии", как именовал он свои манипуляции.
Если рассматривать термин "защитная" как относящийся к охране интересов
моих новых компаньонов, то такое название было вполне оправдано.
Снова в полумраке луч света падал на сверкающий серебряными искрами
сосуд, снова мне дали выпить какое-то снадобье и доктор велел смотреть на
странный узор, змеящийся по верхнему краю сосуда, а потом начал делать
свои пассы и что-то бормотать.
Однако, на этот раз - то ли потому, что я уже привык, то ли по
какой-то другой причине - голова моя оставалась ясной, я больше не слышал
звона колокольчиков, не видел их манящего, завораживающего танца, не
стремился присоединиться к их хороводу. Я просто полулежал в удобном
кресле и, переваривая сытный ужин, рассматривал занятные загогулины
незнакомого орнамента, чем-то напоминающего среднеазиатский. Похожие я
видел на стенах минаретов Регистана, на бухарских коврах и ножнах
хивинских кинжалов. Некоторые его элементы напоминали стилизованные цветы
яблони. Красиво, но и только.
Меня вернуло к неприятной действительности недовольное посапывание
доктора Ашборна. Он с такой яростью проделывал за моей спиной свои
колдовские жесты, что ветерок от них приятно холодил мне затылок. Я закрыл
глаза и притворился, что погружаюсь в сон.
- Наконец-то! - с облегчением произнес доктор.
- Но почему он сегодня так долго сопротивлялся? - спросил мистер
Кутер. Как и в прошлый раз, он и толстый хозяин, Адамс, присутствовали на
представлении то ли в качестве зрителей, то ли как ассистенты.
- Так иногда бывает. Первое впечатление самое острое, потом психика
несколько адаптируется и оказывает сопротивление. Но зато с каждым
очередным сеансом внушение будет глубже, сильнее. Потом он привыкнет
впадать в транс по первому моему сигналу. Сегодня вы видели, как он
прореагировал на кодовую фразу: с трудом, но справился с собой, даже
устоял на ногах. В следующий раз он свалится, как подкошенный, а через
два-три сеанса эта фраза убьет его не хуже пули сорокапятикалиберного
"писмейкера".
- Лучше, если он убьет себя сам. Так, чтобы это выглядело, как
заурядное самоубийство в результате глубокой депрессии.
- Для этого у нас есть другая кодовая фраза. Стоит только
произнести...
- Стоп, доктор! А то он еще покончит с собой до того, как выполнит
наше задание.
- Не беспокойтесь, мистер Адамс. Кодовые фразы действуют только в том
случае, когда "зомби", как их обычно называют, хотя я предпочитаю называть
их "пациентами", находятся в состоянии бодрствования. Наш друг сейчас в
полной прострации, и все, что мы говорим, для него не более, как
бессмысленный шум, такой же, как шелест листвы или журчание ручья. До него
дойдут лишь слова, сказанные после специально закодированного в его
сознании пароля. Образно говоря, его надо взвести, как курок пистолета,
чтобы он мог выстрелить. Сейчас он на предохранителе.
- Когда он будет готов, как вы полагаете?
- Думаю, дня через три-четыре. Завтра я еще раз проверю действие
известной вам фразы, выключающей сердце - это, так сказать, контрольный
тест - и если все будет в порядке, мы вскоре сможем сообщить ему без
всяких опасений содержание задания.
- А он не умрет во время этой вашей проверки? Вдруг у него навсегда
остановится сердце?
- Нет, мы будем держать его под контролем. Если я увижу, что шок
становится опасным, я выведу из него нашего пациента.
- Полагаюсь на вас и ваше мастерство, доктор. Было бы жаль потерять
такой экземпляр, у него действительно есть нужные нам связи.
- Все будет в порядке, джентльмены. Вы останетесь довольны, верьте
моему слову. Именно такие сильные типы становятся, в конце-концов, самыми
управляемыми. От истерика, вроде нашего Ларри, или неврастеника можно
ожидать, чего угодно. Они легко уступают, но так же легко выходят из
подчинения. А такие, как этот... Хуже всего иметь дело с рыхлым, как я
называю, типом психики, с флегматиком. В нем вязнет, как в тесте для
пудинга, почти всякая команда - никакого впечатления. Но в данном случае
подопечный воспринимает суггестивную посылку как некий раздражающий
подкорку фактор и...
Доктор углубился в рассуждения, обильно пересыпая их специальными
терминами, его собеседники вежливо ему внимали, а я спокойно отдыхал в
глубоком мягком кресле, разрабатывая линию своего дальнейшего поведения.
Через полчаса меня "разбудили" и велели идти к себе спать...
В ванной я обнаружил в футляре для зубной щетки еще три таблетки,
подобные той, которую мне передал ночью мой таинственный посетитель. Там
же лежала маленькая записочка, содержавшая лишь два слова: "ОДНА УТРОМ".
Очевидно, это были какие-то антидоты, делающие психику устойчивой против
наркотических препаратов доктора и его гипнотического воздействия.
Когда на следующий день Ашборн как бы вскользь произнес свою фразу о
негре и ананасном крюшоне, я сделал вид, будто теряю сознание, и рухнул
будто из-под меня выдернули ковер. Они даже не успели подхватить мое
обмякшее тело, и я набил себе шишку на затылке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
кресла и выпрямиться.
- Нет, не беспокойтесь, все в порядке. Просто слегка закружилась
голова.
- У вас часто бывают такие приступы?
Мне почудилось, будто задавая этот вопрос, доктор Ашборн
многозначительно взглянул на сидящего в кресле толстяка-хозяина.
- Не помню, чтобы со мной когда-нибудь раньше случалось подобное...
- Вам надо пройти всестороннее обследование в хорошей клинике.
Подобные приступы могут быть симптомами весьма серьезных заболеваний.
Лучше обнаружить недуг на ранней стадии. Впрочем, возможно, что и на вас,
как на сэра Робинса, повлияла эта ужасная жара.
- Возможно. Но сейчас я уже в полном порядке и, в отличие от сэра
Робинса, готов идти завтракать.
Как бы услыхав мои последние слова, в двери библиотеки появился негр.
- Завтрак готов, господа. Пройдемте в столовую, - поднялся из своего
кресла хозяин.
8
Я знаю силу слов, я знаю слов набат -
Они не те, которым рукоплещут ложи.
От слов иных срываются гроба,
Шагать четверкою своих дубовых ножек.
В.Маяковский
Странные приступы дурноты в тот день больше не повторялись, и вечером
доктор Ашборн решил, что я вполне здоров для того, чтобы перенести
очередной сеанс "защитной психотерапии", как именовал он свои манипуляции.
Если рассматривать термин "защитная" как относящийся к охране интересов
моих новых компаньонов, то такое название было вполне оправдано.
Снова в полумраке луч света падал на сверкающий серебряными искрами
сосуд, снова мне дали выпить какое-то снадобье и доктор велел смотреть на
странный узор, змеящийся по верхнему краю сосуда, а потом начал делать
свои пассы и что-то бормотать.
Однако, на этот раз - то ли потому, что я уже привык, то ли по
какой-то другой причине - голова моя оставалась ясной, я больше не слышал
звона колокольчиков, не видел их манящего, завораживающего танца, не
стремился присоединиться к их хороводу. Я просто полулежал в удобном
кресле и, переваривая сытный ужин, рассматривал занятные загогулины
незнакомого орнамента, чем-то напоминающего среднеазиатский. Похожие я
видел на стенах минаретов Регистана, на бухарских коврах и ножнах
хивинских кинжалов. Некоторые его элементы напоминали стилизованные цветы
яблони. Красиво, но и только.
Меня вернуло к неприятной действительности недовольное посапывание
доктора Ашборна. Он с такой яростью проделывал за моей спиной свои
колдовские жесты, что ветерок от них приятно холодил мне затылок. Я закрыл
глаза и притворился, что погружаюсь в сон.
- Наконец-то! - с облегчением произнес доктор.
- Но почему он сегодня так долго сопротивлялся? - спросил мистер
Кутер. Как и в прошлый раз, он и толстый хозяин, Адамс, присутствовали на
представлении то ли в качестве зрителей, то ли как ассистенты.
- Так иногда бывает. Первое впечатление самое острое, потом психика
несколько адаптируется и оказывает сопротивление. Но зато с каждым
очередным сеансом внушение будет глубже, сильнее. Потом он привыкнет
впадать в транс по первому моему сигналу. Сегодня вы видели, как он
прореагировал на кодовую фразу: с трудом, но справился с собой, даже
устоял на ногах. В следующий раз он свалится, как подкошенный, а через
два-три сеанса эта фраза убьет его не хуже пули сорокапятикалиберного
"писмейкера".
- Лучше, если он убьет себя сам. Так, чтобы это выглядело, как
заурядное самоубийство в результате глубокой депрессии.
- Для этого у нас есть другая кодовая фраза. Стоит только
произнести...
- Стоп, доктор! А то он еще покончит с собой до того, как выполнит
наше задание.
- Не беспокойтесь, мистер Адамс. Кодовые фразы действуют только в том
случае, когда "зомби", как их обычно называют, хотя я предпочитаю называть
их "пациентами", находятся в состоянии бодрствования. Наш друг сейчас в
полной прострации, и все, что мы говорим, для него не более, как
бессмысленный шум, такой же, как шелест листвы или журчание ручья. До него
дойдут лишь слова, сказанные после специально закодированного в его
сознании пароля. Образно говоря, его надо взвести, как курок пистолета,
чтобы он мог выстрелить. Сейчас он на предохранителе.
- Когда он будет готов, как вы полагаете?
- Думаю, дня через три-четыре. Завтра я еще раз проверю действие
известной вам фразы, выключающей сердце - это, так сказать, контрольный
тест - и если все будет в порядке, мы вскоре сможем сообщить ему без
всяких опасений содержание задания.
- А он не умрет во время этой вашей проверки? Вдруг у него навсегда
остановится сердце?
- Нет, мы будем держать его под контролем. Если я увижу, что шок
становится опасным, я выведу из него нашего пациента.
- Полагаюсь на вас и ваше мастерство, доктор. Было бы жаль потерять
такой экземпляр, у него действительно есть нужные нам связи.
- Все будет в порядке, джентльмены. Вы останетесь довольны, верьте
моему слову. Именно такие сильные типы становятся, в конце-концов, самыми
управляемыми. От истерика, вроде нашего Ларри, или неврастеника можно
ожидать, чего угодно. Они легко уступают, но так же легко выходят из
подчинения. А такие, как этот... Хуже всего иметь дело с рыхлым, как я
называю, типом психики, с флегматиком. В нем вязнет, как в тесте для
пудинга, почти всякая команда - никакого впечатления. Но в данном случае
подопечный воспринимает суггестивную посылку как некий раздражающий
подкорку фактор и...
Доктор углубился в рассуждения, обильно пересыпая их специальными
терминами, его собеседники вежливо ему внимали, а я спокойно отдыхал в
глубоком мягком кресле, разрабатывая линию своего дальнейшего поведения.
Через полчаса меня "разбудили" и велели идти к себе спать...
В ванной я обнаружил в футляре для зубной щетки еще три таблетки,
подобные той, которую мне передал ночью мой таинственный посетитель. Там
же лежала маленькая записочка, содержавшая лишь два слова: "ОДНА УТРОМ".
Очевидно, это были какие-то антидоты, делающие психику устойчивой против
наркотических препаратов доктора и его гипнотического воздействия.
Когда на следующий день Ашборн как бы вскользь произнес свою фразу о
негре и ананасном крюшоне, я сделал вид, будто теряю сознание, и рухнул
будто из-под меня выдернули ковер. Они даже не успели подхватить мое
обмякшее тело, и я набил себе шишку на затылке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71