— И получишь крестьянский бунт. Хотя эта чернь боится и ненавидит нас, своего ада они боятся еще больше.
Негромко выругавшись, Ивор откинулся на спинку кресла.
— Не кипятись, дружище, мы можем достичь соглашения.
— Говори, — холодно приказал Ивор.
— Помоги мне уничтожить этих янки, и я забуду о наших разногласиях.
— Чушь. Это полезные союзники.
— Ты играешь с огнем. Я знаю, что они не демоны, а люди вроде нас. В Первой Летописи говорится о том, как наши предки много лет назад прошли сквозь свет и оказались здесь. Мы знаем, что майя на западе и Рим с Карфасом на востоке и на юге попали сюда таким же образом. Но твои янки отличаются от нас. Как они поступят, когда придет время одному из пяти пойти на корм тугарам?
Ивор промолчал. Ответ уже был ему известен. Эти люди не понимают, что значит выбирать меньшее зло из двух, когда приходится жертвовать некоторыми, чтобы выжили остальные. И у них было оружие, оружие более могущественное, чем страшные боевые луки орды. Но если хотя бы один тугарин падет от руки янки, за его смерть заплатит жизнью тысяча, ибо таков был закон.
Ему нравился Кин; в какой-то степени он даже считал его своим другом и поэтому заступился бы за него и за тех, за кого бы тот попросил. Но Ивор знал, что Кин не позволит забрать ни одного из своих людей. Это было ясно хотя бы по тому, как сильно однорукий вождь переживал вчерашние потери и пленение одного из солдат, Готорна. Кин требовал незамедлительного марша на
Новрод и грозился, что отправится в поход вне зависимости от решения Ивора.
— Твое молчание говорит о твоих мыслях лучше, чем любые слова, — вкрадчиво заметил Раснар.
— У нас еще три года, а за это время они приспособятся к нашим обычаям, — неуверенно произнес Ивор.
— Ты дурак, — выплюнул слова Патриарх. — Я понял, что они опасны в тот момент, когда увидел их мощь. Я знаю, зачем они нужны тебе, — ты хочешь использовать их против других князей, надеясь, что сбудется твоя дурацкая мечта и ты станешь новым Иваном. Не говоря уж о том, что ты хочешь натравить их на меня. Но сначала они покончат с тобой, или это сделаю я!
— Поп, если я услышу еще одну угрозу, мне станет безразлично, подвергнешь ты меня анафеме или нет, и сегодня же ночью эта церковь сгорит дотла.
«Ивор, ты так предсказуем, — подумал Раснар. — Считаешь себя очень умным, и в какой-то степени ты прав, но в то же время ты просто хвастливый шут, как и большинство знати. Вы, как глупые дети, ссоритесь и деретесь из-за песчаных замков, а в итоге только разрушаете их своей возней». Ослепленный гневом Ивор был очень опасен, и поэтому теперь надо было проявить особую осторожность.
— Позволь сделать тебе предложение, — вслух произнес Раснар. — Мои люди в Новроде приютили твоего единокровного брата Михаила. Они и сейчас ему помогают, и он заручился поддержкой Влада и Бороса.
Ивор гневно фыркнул.
— Признаюсь, что вчерашнюю стычку организовал именно Михаил, надеясь уничтожить янки и убить Кина, но, к сожалению, все пошло не так, как было задумано, — продолжил Патриарх, раздраженно поводя плечами.
— Почему ты мне это говоришь? — прорычал Ивор.
— О, просто чтобы ты знал, какими возможностями я обладаю.
— И что ты хочешь предложить?
— Я могу устроить так, чтобы с Михаилом произошел несчастный случай, так что вся Русь сочтет, что это дело рук Влада или Бороса. Затем я поверну знать Новрода против их боярина, раскрыв, что он заключил со мной союз против тебя. Хотя между Новродом и Суздалем нет особой любви, знать не поддержит того, кто пользуется помощью Церкви, чтобы избавиться от противника. Остальное просто. Ты идешь в поход на Новрод, местная знать перейдет на твою сторону, и ты захватишь город. Когда придут тугары, ты устроишь так, чтобы большую часть налогов и корма поставили Новродцы. В итоге ты ослабишь своего главного врага, и Суздаль после ухода тугар станет самым мощным городом.
— А взамен я избавляюсь от янки, — прошептал Ивор.
— Разумеется. У меня есть люди, разбирающиеся в том, как отравить воду. Сначала ослабим их, потом уничтожим.
— Ты воплощенное зло, — прошипел Ивор.
— Я реалист. Конечно, за мою помощь я потребую долю от имущества янки. Готов даже уступить тебе все большие дымилки, одна из которых так здорово бабахнула во вчерашней схватке.
Ивор сверлил Раснара взглядом, не в силах вымолвить ни слова.
— Ты понимаешь, что, в конце концов, у тебя нет выбора, — тихо уговаривал его священник.
Пылая гневом, боярин поднялся из-за стола.
— Мы совершали ошибку, когда удерживали друг друга от активных действий. Боялись, что другой узнает секрет их оружия. И вот они живут и пугают тебя сильнее, чем ты готов это признать, — заключил Раснар.
— Я могу управлять ими, а если потребуется, избавлюсь от них.
— Твой чай остыл, — улыбнулся Патриарх.
Ивор смахнул чашку со стола и направился к двери.
— Какая жалость. Такая хорошая заварка, — вздохнул Раснар. — Я знаю, что в итоге мы придем к согласию, потому что иначе тебе не выпутаться из твоих трудностей. Янки — это палка о двух концах, Ивор, и ты взялся не за тот.
Когда за боярином захлопнулась дверь, Раснар не удержался от смеха, впервые после появления янки. Он хорошо знал Ивора. Как боярин тот был получше многих. Но он чересчур много думал о своем величии и был слишком властолюбив. На этой слабости можно было сыграть.
Конечно, он согласится. Если он хочет, чтобы Русь пережила следующее нашествие орды, ему придется согласиться, а Церковь заберет обратно свои права, так как Ивор будет полностью от нее зависеть, прежде чем все закончится. И кроме того, несколько сотен трубок янки весьма помогут укреплению авторитета Церкви среди бояр, после того как с Ивором будет покончено.
Только сегодня утром он получил донесение, что были взяты в плен двое солдат и что после должных увещеваний они откроют секрет волшебного порошка.
Посмеиваясь, Раснар встал, вылил в огонь нетронутое содержимое своей чашки и вышел из комнаты.
Пиршество удалось на славу. Музта медленно ехал мимо убойных ям, в которых громоздились груды человечьих костей. Все согласно обычаю: черепа в одной куче, ребра в другой, а берцовые кости в третьей.
И все же эпидемия опережала их, унося жизни половины обитателей деревень еще до того, как туда прибывали первые сборщики свежего мяса. Еще четверть скота была слаба и изуродована болезнью, а следовательно, несъедобна.
Орде требовалось пятнадцать сотен голов скота в день, не считая прочей еды. Выбрав двух из десяти, они двигались дальше. Теперь же для того, чтобы прокормиться, им приходилось надевать символические уздечки на шеи всех здоровых особей, отборного сорта и нет, молодых и старых.
Музта оставил невеселые раздумья и бросил взгляд на деревню, из которой доносились скорбные крики немногих выживших.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119