Ведь мы знаем, что надвигается на нас с запада.
Все молчали.
— Если нам суждено победить, вырвать нашу свободу из убойных ям тугаров, то достигнем мы этого только объединившись, только отдав свое сердце и душу за общее дело. Это будет длинный путь, но этот путь, даст Бог, приведет нас в конце концов к победе и свободе.
— Веди нас, боярин Кин, — прозвучал голос из первых рядов толпы.
Этот крик был подхвачен другими и вскоре перерос в гул: «Боярин Кин, боярин Кин».
Эндрю посмотрел туда, где стоял Калинка, и кивнул ему.
Дородный крестьянин с рукой на перевязи, одетый в грубую рубаху, поднялся по ступеням. При виде его толпа разразилась бурным «ура!». Улыбнувшись, он протянул к народу здоровую руку, призывая к молчанию.
— Наконец-то они поняли, что и у мышей острые зубы, — начал он, и толпа восторженно взревела. — Нам необходим хороший предводитель, — продолжал Калинка. — Тот, кто умеет воевать. Ибо нас ждет великая битва. Нам нужен хитрый лис, который научит нас своей хитрости. Я обещаю вам, что и у нас будет это изобретение янки, Декларация независимости. Однако сначала мы должны прогнать тугар, и я хочу, чтобы этот хитрый лис привел нас к победе. Я доверяю Кину. Так давайте же назовем его нашим предводителем и будем подчиняться ему. Он не будет боярином; он сказал мне, что ненавидит это слово. Поэтому мы должны называть его «полковник Кин», и пусть он научит нас сражаться за нашу свободу.
Снова раздались бурные приветственные крики. Эндрю и Калинка опустились на колени перед Касмаром, который благословил их обоих.
— А теперь будем веселиться! — выкрикнул Калинка. Церемония закончилась, и толпа завертелась в неистовом водовороте танцев, смеха и ликования.
Эндрю оглянулся на вышедшего вперед Ганса.
— Все в порядке, Ганс, — закричал он сквозь шум толпы. — Штаб заседает в соборе, а у всех остальных увольнительные до самого заката.
— У парней впереди день, который они не забудут никогда, — ухмыльнулся Ганс.
— Следующий случай представится им не скоро. Так что пусть радуются.
Повернувшись, Эндрю направился внутрь собора в сопровождении Калинки и Касмара. Разглядывая Калинку, Эндрю внутренне улыбался. Этот человек был мастером в политике, ничуть не хуже любого провинциального туза там, дома. Всеобщий восторг, благословение Касмара, речи, обращенные к Кину, призывы стать их вожаком — все было придумано этим лукавым крестьянином, который лишь прикидывался простачком. В то утро после битвы не кто иной, как Калинка подошел к нему, подсказав, какие шаги следует предпринять, чтобы восстановить в городе порядок. Эндрю мог только удивляться: где простой мужик научился всему этому?
Повернув за алтарь, они прошли по коридору в старую келью Раснара.
Касмар, с искаженным от боли лицом, устроился в одном из кресел, расставленных вокруг стола. Когда товарищи Эндрю и Калинки заполнили комнату, Касмар жестом предложил им сесть. Он нервно оглядывался, явно все еще чувствуя себя неловко в непривычных для него обстоятельствах. Вошедший доктор Вайс тут же кинулся к новому Патриарху и пощупал его лоб.
— Черт побери, вы должны быть в постели! — проворчал Вайс.
— Если будет время, — добродушно ответил Касмар, приглашая доктора сесть рядом. Когда все были в сборе, Эндрю велел закрыть дверь.
Оглядев собравшихся, Эндрю почувствовал, как у него по спине пробежал холодок. Некоторые из присутствующих все еще не отошли от горячки двух последних дней. Однако были и те, кто уже начал осознавать, что именно они совершили. Теперь их полк лишился возможности отступить в безопасное место, о котором говорил Тобиас. Жизнь их была поставлена на карту, и этой картой был Суздаль. Эндрю понимал, что шанс их невелик.
— Итак, джентльмены, к делу, — сказал он. В комнате воцарилось молчание. — Первый пункт — это порядок в городе. — Эндрю посмотрел на Калинку.
— Вчера выдался тяжелый день, — ответил Калинка. — Я выполнил ваш приказ и организовал ополченцев, чтобы навести порядок. Тем не менее десятки были убиты в схватках из-за старых обид. А этим утром пятнадцать человек были казнены за мародерство, — добавил он спокойно.
Эндрю почувствовал удовлетворение. Крестьянский вождь не испытывал радости от власти над жизнью и смертью. Оставалось только надеяться, что так будет и дальше.
— Кроме того, шесть тысяч ушли в Вазиму.
— Рад, что мы избавились от них, — вмешался Борис. — Они — предатели.
— Они не предатели, — отрезал Эндрю. — Это оборотная сторона свободы. Мы уничтожили старый порядок здесь, в Суздале, и, если верить сообщениям, в Новроде тоже. Но есть те, кому это не нравится. Необходимо дать им свободно уйти на восток и жить там с Михаилом и другими боярами, если они этого хотят.
— Еще есть около тысячи вооруженных людей, сдавшихся в плен, и некоторые из них хотят присоединиться к нам, — вставил Калинка.
— Хорошо. Нам понадобятся опытные солдаты. Обсудим это позже. Что-нибудь еще?
Эндрю оглядел присутствующих, но все молчали.
— Тогда, джентльмены, есть один и только один важный вопрос, о котором мы не должны забывать ни на секунду. Это тугары.
Все хмуро переглянулись.
— Это невозможно, — бросил Тобиас с другого конца стола. — Вы не должны были уничтожать те бюллетени, не сосчитав их. Я уверен, люди голосовали за то, чтобы уйти. Эндрю оперся на стол и уставился на Тобиаса ледяным взглядом:
— Я командую этими людьми, капитан Тобиас, и я дал им возможность голосовать, когда это было необходимо. Но настоящее голосование состоялось в городе два дня назад. Люди пошли за мной, полностью осознавая, что это означает, готовые посвятить себя освобождению Суздаля от бояр и тугар. Они добровольно приняли участие в этом голосовании, сэр, и бюллетени, которые я уничтожил, были недействительными. Этой кампанией командую я, поэтому вы должны выполнять мои приказы. Я ясно выражаюсь?
Тобиас молчал, кинув на Эндрю взгляд, полный ненависти. Эндрю переглянулся с Калинкой и оглядел всех присутствующих.
— Я не стремился к власти, но сейчас она принадлежит мне. Я объявляю военное положение. Наш отряд привык к нему. Только один человек может отвечать за все, в противном случае будет хаос и наш небольшой шанс разбить тугар растает на глазах.
— Так вы не верите, что мы можем разбить их? — спросил Касмар.
— Шансы не очень велики, ваше святейшество, но с Божьей помощью мы попытаемся. Несмотря ни на что, — ответил Эндрю. — Джентльмены, исходя из той скудной информации, которую нам удалось получить от жителей города, мы можем предположить, что тугары прибудут войском численностью свыше ста пятидесяти тысяч всадников. На сегодняшнее утро у нас есть шестьсот человек, подготовленных к тому, чтобы сразиться с ними. Жители Суздаля и Новрода не обучены военному делу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Все молчали.
— Если нам суждено победить, вырвать нашу свободу из убойных ям тугаров, то достигнем мы этого только объединившись, только отдав свое сердце и душу за общее дело. Это будет длинный путь, но этот путь, даст Бог, приведет нас в конце концов к победе и свободе.
— Веди нас, боярин Кин, — прозвучал голос из первых рядов толпы.
Этот крик был подхвачен другими и вскоре перерос в гул: «Боярин Кин, боярин Кин».
Эндрю посмотрел туда, где стоял Калинка, и кивнул ему.
Дородный крестьянин с рукой на перевязи, одетый в грубую рубаху, поднялся по ступеням. При виде его толпа разразилась бурным «ура!». Улыбнувшись, он протянул к народу здоровую руку, призывая к молчанию.
— Наконец-то они поняли, что и у мышей острые зубы, — начал он, и толпа восторженно взревела. — Нам необходим хороший предводитель, — продолжал Калинка. — Тот, кто умеет воевать. Ибо нас ждет великая битва. Нам нужен хитрый лис, который научит нас своей хитрости. Я обещаю вам, что и у нас будет это изобретение янки, Декларация независимости. Однако сначала мы должны прогнать тугар, и я хочу, чтобы этот хитрый лис привел нас к победе. Я доверяю Кину. Так давайте же назовем его нашим предводителем и будем подчиняться ему. Он не будет боярином; он сказал мне, что ненавидит это слово. Поэтому мы должны называть его «полковник Кин», и пусть он научит нас сражаться за нашу свободу.
Снова раздались бурные приветственные крики. Эндрю и Калинка опустились на колени перед Касмаром, который благословил их обоих.
— А теперь будем веселиться! — выкрикнул Калинка. Церемония закончилась, и толпа завертелась в неистовом водовороте танцев, смеха и ликования.
Эндрю оглянулся на вышедшего вперед Ганса.
— Все в порядке, Ганс, — закричал он сквозь шум толпы. — Штаб заседает в соборе, а у всех остальных увольнительные до самого заката.
— У парней впереди день, который они не забудут никогда, — ухмыльнулся Ганс.
— Следующий случай представится им не скоро. Так что пусть радуются.
Повернувшись, Эндрю направился внутрь собора в сопровождении Калинки и Касмара. Разглядывая Калинку, Эндрю внутренне улыбался. Этот человек был мастером в политике, ничуть не хуже любого провинциального туза там, дома. Всеобщий восторг, благословение Касмара, речи, обращенные к Кину, призывы стать их вожаком — все было придумано этим лукавым крестьянином, который лишь прикидывался простачком. В то утро после битвы не кто иной, как Калинка подошел к нему, подсказав, какие шаги следует предпринять, чтобы восстановить в городе порядок. Эндрю мог только удивляться: где простой мужик научился всему этому?
Повернув за алтарь, они прошли по коридору в старую келью Раснара.
Касмар, с искаженным от боли лицом, устроился в одном из кресел, расставленных вокруг стола. Когда товарищи Эндрю и Калинки заполнили комнату, Касмар жестом предложил им сесть. Он нервно оглядывался, явно все еще чувствуя себя неловко в непривычных для него обстоятельствах. Вошедший доктор Вайс тут же кинулся к новому Патриарху и пощупал его лоб.
— Черт побери, вы должны быть в постели! — проворчал Вайс.
— Если будет время, — добродушно ответил Касмар, приглашая доктора сесть рядом. Когда все были в сборе, Эндрю велел закрыть дверь.
Оглядев собравшихся, Эндрю почувствовал, как у него по спине пробежал холодок. Некоторые из присутствующих все еще не отошли от горячки двух последних дней. Однако были и те, кто уже начал осознавать, что именно они совершили. Теперь их полк лишился возможности отступить в безопасное место, о котором говорил Тобиас. Жизнь их была поставлена на карту, и этой картой был Суздаль. Эндрю понимал, что шанс их невелик.
— Итак, джентльмены, к делу, — сказал он. В комнате воцарилось молчание. — Первый пункт — это порядок в городе. — Эндрю посмотрел на Калинку.
— Вчера выдался тяжелый день, — ответил Калинка. — Я выполнил ваш приказ и организовал ополченцев, чтобы навести порядок. Тем не менее десятки были убиты в схватках из-за старых обид. А этим утром пятнадцать человек были казнены за мародерство, — добавил он спокойно.
Эндрю почувствовал удовлетворение. Крестьянский вождь не испытывал радости от власти над жизнью и смертью. Оставалось только надеяться, что так будет и дальше.
— Кроме того, шесть тысяч ушли в Вазиму.
— Рад, что мы избавились от них, — вмешался Борис. — Они — предатели.
— Они не предатели, — отрезал Эндрю. — Это оборотная сторона свободы. Мы уничтожили старый порядок здесь, в Суздале, и, если верить сообщениям, в Новроде тоже. Но есть те, кому это не нравится. Необходимо дать им свободно уйти на восток и жить там с Михаилом и другими боярами, если они этого хотят.
— Еще есть около тысячи вооруженных людей, сдавшихся в плен, и некоторые из них хотят присоединиться к нам, — вставил Калинка.
— Хорошо. Нам понадобятся опытные солдаты. Обсудим это позже. Что-нибудь еще?
Эндрю оглядел присутствующих, но все молчали.
— Тогда, джентльмены, есть один и только один важный вопрос, о котором мы не должны забывать ни на секунду. Это тугары.
Все хмуро переглянулись.
— Это невозможно, — бросил Тобиас с другого конца стола. — Вы не должны были уничтожать те бюллетени, не сосчитав их. Я уверен, люди голосовали за то, чтобы уйти. Эндрю оперся на стол и уставился на Тобиаса ледяным взглядом:
— Я командую этими людьми, капитан Тобиас, и я дал им возможность голосовать, когда это было необходимо. Но настоящее голосование состоялось в городе два дня назад. Люди пошли за мной, полностью осознавая, что это означает, готовые посвятить себя освобождению Суздаля от бояр и тугар. Они добровольно приняли участие в этом голосовании, сэр, и бюллетени, которые я уничтожил, были недействительными. Этой кампанией командую я, поэтому вы должны выполнять мои приказы. Я ясно выражаюсь?
Тобиас молчал, кинув на Эндрю взгляд, полный ненависти. Эндрю переглянулся с Калинкой и оглядел всех присутствующих.
— Я не стремился к власти, но сейчас она принадлежит мне. Я объявляю военное положение. Наш отряд привык к нему. Только один человек может отвечать за все, в противном случае будет хаос и наш небольшой шанс разбить тугар растает на глазах.
— Так вы не верите, что мы можем разбить их? — спросил Касмар.
— Шансы не очень велики, ваше святейшество, но с Божьей помощью мы попытаемся. Несмотря ни на что, — ответил Эндрю. — Джентльмены, исходя из той скудной информации, которую нам удалось получить от жителей города, мы можем предположить, что тугары прибудут войском численностью свыше ста пятидесяти тысяч всадников. На сегодняшнее утро у нас есть шестьсот человек, подготовленных к тому, чтобы сразиться с ними. Жители Суздаля и Новрода не обучены военному делу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119