Калинка разжал объятия и отошел от них.
— Теперь садись и ешь, сын мой, — произнесла Людмила, вытирая слезы. — Таня, пойдем поможешь мне.
Нагнувшись, Готорн поцеловал подругу в лоб. Радостно улыбаясь, она подбежала к отцу, бросилась ему на шею и выскочила в соседнюю комнату. .
Готорн перевел взгляд на Эндрю, который с улыбкой наблюдал за этой сценой. Он все еще никак не мог поверить, что именно молодой квакер первым из всех в полку нарвался на неприятность с девушкой. Но здесь был особенный случай. То, что эти двое любят друг друга, было ясно каждому, кто видел их вместе. Эндрю облегченно вздохнул. Все могло выйти куда хуже.
— Должна быть свадьба, — промолвил Винсент, подходя к Калинке.
— В церкви? — спросил тот.
— Если таковы ваши желания и обычай. Калинка сплюнул на пол и покачал головой.
— В нашем полку нет священника… — задумчиво начал Готорн и вдруг, словно осененный какой-то мыслью, повернулся к Эндрю, стоявшему в углу комнаты. — Сэр, могу ли я надеяться, что вы скрепите наши брачные клятвы?
Эндрю ошеломленно посмотрел на Винсента.
— Сэр, раз у нас нет священника, я подумал, что вы можете заменить его, как капитан на корабле.
— Думаю, что могу, — нетвердым голосом согласился Эндрю.
— Какая честь для моего дома! — воскликнул Калинка, приглашая Эндрю сесть, так как с формальной частью разговора было покончено.
— Но мы обсудим это позже. Я слышал твое обращение к солдатам на утреннем построении, — продолжил Суздалец, — и я в смятении. Ты вождь. Я думал, ты решаешь, что надо делать.
— Они имеют право решать сами за себя, — ответил Эндрю. — Мы так поступаем в подобных ситуациях. В нашем мире эти люди добровольно решили сражаться ради благородного дела. Теперь им грозит совсем другая война, и я не могу приказать им участвовать в ней, если они сами не хотят этого.
— Ох уж эти янки, — покачал головой Калинка.
— Так у нас заведено, друг мой.
— И что они выберут, как ты думаешь? — с беспокойством поинтересовался Калинка.
— Мы останемся! — воскликнул Готорн. Эндрю усмехнулся и потрепал юношу по плечу:
— Давайте подождем подсчета голосов.
— Я хочу сказать вам три вещи, — понизил голос Калинка, — поэтому я и попросил вас с Готорном прийти ко мне в хижину, чтобы всем казалось, будто вы пришли сюда по небольшому семейному делу.
Винсент снова залился краской, и Калинка добродушно рассмеялся.
— Зачем такая секретность? — спросил Эндрю. — Ты же почти каждый день приходишь ко мне домой.
— Потому что я советую тебе сегодня же закрыть ворота и не пускать никого ни в лагерь, ни из него. Я слышал, как ты запретил солдатам посещать Суздаль. Но ты должен позаботиться и о том, чтобы никто не мог войти к вам.
— Почему?
— Потому что к вам будут засылать лазутчиков, чтобы выведывать ваши планы.
Эндрю утвердительно кивнул.
— Второе. Будь готов к тому, что Ивор и бояре ударят первыми и их удар будет мощным.
— Так я и думал, — с грустью произнес Эндрю.
— И что ты собираешься предпринять?
— Ничего.
— Но если ты сам нападешь на них, ты предотвратишь их атаку, которая может уничтожить вас.
— Я не могу на это пойти, — мрачно ответил Эндрю. — Я не начну войну, если меня к этому не принудят. В конце недели люди решат, остаться или уходить.
— И как они, по-твоему, проголосуют?
Эндрю взглянул на печальное лицо Готорна.
— Они решат уйти. Я в этом почти уверен. Если за это выскажется большинство, уйдем мы все.
Винсент вздрогнул, пораженный мыслью, которая только что пришла ему в голову.
— Не бойся, — успокоил его Эндрю. — Если мы уйдем, то всем, кто помогал нам, вроде Калина и его семьи, будет предложено присоединиться к нам.
— Я принадлежу дому Ивора, — ровным тоном произнес Калинка, — и я не покину свой народ. Дочь и жену я отправлю с вами, но сам останусь.
Эндрю поймал взгляд Калинки и понял, что нет смысла уговаривать его; на его месте он и сам поступил бы так же.
— Раснар не позволит вам уйти, — негромко продолжил Калинка. — Он стремится овладеть силами, которые вам подчиняются, — с их помощью он хочет сделать Церковь сильнее бояр.
— Значит, нас будут атаковать в любом случае, останемся мы или уйдем, — закончил его мысль Эндрю.
— Именно так, друг мой.
— И все же я должен дать моим людям время для принятия решения. Это их право. Мэнцы не решают такие вещи с бухты-барахты, они должны все как следует обдумать.
— Теперь я хочу сообщить третье известие, — произнес Калинка, понизив голос до шепота.
— Какое?
— Мы будем драться со знатью, если она выступит против вас.
— Нет! — воскликнул Эндрю, вскакивая со стула.
Пораженный такой реакцией Эндрю, Калинка с удивлением посмотрел на него.
— У вас ничего не выйдет, — быстро заговорил полковник. — Это воины в доспехах и на конях. Каждый из них легко расправится с пятьюдесятью крестьянами. У вас будут только вилы и ржавые ножи. Это прекрасный замысел, Калин, но он обречен на провал.
— Но Готорн рассказывал нам о вашей Декларации независимости и как крестьяне победили знать и стали свободными.
Эндрю с упреком посмотрел на юношу. Тот ослушался приказа, и полковник не на шутку рассердился.
— Я рассказал то, что мне велела моя совесть, — спокойно ответил Винсент, не боясь гнева своего командира.
— У нас все было не так, — снова повернулся к Калинке Эндрю. — У нас были пушки, чтобы сражаться с армией бояр. У нас огромная страна, в сотни раз больше, чем Русь. И у нас было время — мы воевали восемь лет. У вас нет оружия, негде спрятаться в случае поражения, и главное, у вас нет времени. Даже если вы смогли бы какое-то время противостоять им, придут тугары и сокрушат вас всех, и крестьян, и знать.
— Так ты советуешь мне спокойно наблюдать за тем, как мой народ ведут на убой?
На это у Эндрю не нашлось ответа, и он отвел взгляд от горящих глаз Калинки.
— Иначе вы все умрете.
— Я готов рискнуть, Кин.
— Я очень хотел бы вам помочь, — произнес Эндрю, — но теперь это в руках моих солдат.
— Ты еще не понял, как много вы для нас сделали, — ответил Калинка. — Каждый раз, когда твои солдаты приходили в Суздаль, каждый раз, когда крестьянин приезжал с зерном на мельницу, мой народ видел, что можно жить по-другому. И, возвращаясь домой, люди шептались о странных янки, у которых нет бояр. Не вини Готорна за то, что он нам рассказал. Ибо это знает уже весь Суздаль, о Декларации слышали в Вазиме и даже в Новроде.
— Если мои люди проголосуют за то, чтобы уйти, мы уйдем, — тихо сказал Эндрю. — Не воюйте с боярами; даже если мы останемся, я не хочу, чтобы лилась ваша кровь. Если мы встанем против тугар, а бояре нет, мы будем сражаться одни.
Эндрю поднялся, собираясь покинуть дом Калинки.
— Я хочу сказать тебе еще кое-что, — быстро проговорил переводчик.
— Что именно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119