— По крайней мере, это поднимет наш дух. Может быть, только ради этого стоило это сделать.
— Будем надеяться, что нам не придется расплачиваться за это позже, мой друг.
Протянув руку драматическим жестом, Касмар ждал, пока два прислужника закатают ему рукава. По толпе прошел шепоток ожидания, заполнившие всю площадь люди замерли от ужаса.
Эмил вышел вперед, держа тонкую серебристую иглу. Кивнув, Касмар благословил сначала старого доктора, а затем руку с иглой. Прежде чем священник успел понять, что происходит, игла вонзилась в него и тут же была вытащена.
Зрители испустили вздох изумления.
— Это было просто, — воскликнул Касмар. — И оспенная болезнь не поразит тех, кого будут так же лечить. Как ваш духовный пастырь, мои верные прихожане, я приказываю вам всем сделать то же самое. Все церкви на Руси будут открыты, и доктор или те, кого он назначил своими помощниками, будут в них спасать нас всех. Я также приказываю, чтобы через десять дней был изгнан из города всякий, у кого на плече не будет такой отметки святости.
Благословив толпу, Касмар уступил место Калинке, который взошел на большую платформу, сооруженную перед церковью.
— Даже мыши могут убить дракона, если научатся выплевывать огонь, — проревел Калинка, и напряжение в толпе спало, все разразились криками ликования.
Эндрю, стоя около возвышения, смотрел на руины дворца. С его высоких парапетов свисали десятки тугарских тел. Его тошнило оттого, что пришлось разрешить это, но он понимал, как важно показать народу, что враг может быть убит. Больше всего его беспокоила неустойчивая дисциплина среди Суздальцев. Людей невозможно было сдержать, они забивали каждого раненого тугара в безумной жажде убийства. Но он понимал, какова была бы его собственная реакция на их месте.
Итак, они встретились лицом к лицу, думал Эндрю, пока Калинка на платформе вовсю старался поднять дух толпы. Больше всего его беспокоил тот в сером. Если он не дурак, тугары будут готовы к следующей битве. Элемент неожиданности был утерян.
— Мне не стыдно за тебя, — сказал Музта спокойно, указывая на подушку рядом с собой.
Кубата устало опустился на подушку, взяв напиток, который предложил ему вождь.
— Ты не должен был защищать меня перед советом, — мрачно сказал Кубата. — Это лишь еще больше ослабило твои позиции.
— Я могу позволить себе это, — ответил Музта добродушно, — тем более ради старого друга. Теперь скажи мне, что ты думаешь.
— Как я уже объяснял совету, они больше не ведут себя как скот. Их машины несут смерть. Большое оружие, которое они спрятали на холме, могло выбрасывать вспыхивающие взрывы на тысячу шагов, а также железные шары поменьше. Но больше всего меня беспокоит их дисциплина. Они не бегали бесцельно, как это всегда делал скот. Эти выступали рядами. Они разряжали свое оружие, опять заряжали его, делали несколько шагов вперед и снова стреляли. Я наблюдал за синими янки, они сражались так же организованно, как наши воины.
— И не было никакой возможности изменить ход битвы? — спокойно спросил Музта.
— Никакой, мой карт. Моя гордость ревела, приказывая мне как-нибудь сплотить моих воинов и бросить их в атаку, но мой здравый смысл велел мне не делать этого. Я многое узнал, наблюдая за ходом сражения, и считаю более важным поразмышлять над этим и вернуться в другой раз, чтобы разбить их.
Музта вздохнул с облегчением. Вернувшиеся воины громко жаловались на Кубату, но он понял, что его старый друг вел себя правильно.
— И каков твой план?
— Использовать особенности нашей организации. У нас много воинов и большая подвижность. Мы должны наступать кумой, то есть рядами, расчищая себе путь потоками стрел. Мы не должны мчаться прямо на них, надо прижать их земле, а затем окружить с флангов, тогда наша скорость даст нам преимущество. И наконец, хотя я знаю, что это заденет гордость наших воинов, но нужно, чтобы первые ряды сражались пешими.
— Пешими? — переспросил Музта с нескрываемым удивлением.
— Пешими, мой карт. Три воина могут стоять на месте, которое занимает один всадник. Я также понял, что воин на лошади представляет собой гораздо более удобную мишень. Застреленные падали с лошадей и мешали окружающим, которые не могли развернуться и тоже пострадали. В пешем строю нам было бы легче.
— Убедить в этом наших воинов будет нелегко.
— Так я это вижу, мой карт.
— Тогда будет сделано, как ты говоришь, — произнес Музта спокойно. — Ты совсем не видел города и того, что они там сделали?
— Я отправил разведчиков по западному берегу реки после того, как мы отступили. Они доложили, что большие укрепления поднимаются вокруг города, а на холмах позади они видели здания, из которых шел дым. И ты можешь не поверить, я и сам сомневаюсь, но один разведчик утверждал, что видел железного дракона, который пыхтел дымом. К нему были привязаны длинные коробки, и дракон тянул их через поле.
Кубата смущенно взглянул на кар-карта, как будто удивляясь собственным словам, но Музта слушал его внимательно.
— Как ты говорил раньше, у русского скота было такое же оружие, какое привез оповещатель?
— Да, мой карт.
— Значит, они делают его даже сейчас, — сказал Музта спокойно.
— Вот почему мы должны двигаться быстро, Музта, — взволнованно откликнулся Кубата. — Мы должны оставить часть воинов здесь, чтобы защищать наши семьи. Но остальных нужно бросить вперед как можно быстрее. Мы можем отправить против них сотню тысяч, а другую сотню оставить с женщинами и детьми. Боюсь, что каждый проходящий день делает их все сильнее.
— А нас слабее, — кивнул Музта.
Глава 15
— Черт побери, это самое удивительное из всего, что я когда-либо видел, — сказал, открыв рот от удивления, Эндрю, осматривая со всех сторон новое изобретение.
— Мы видели много таких штук, когда воевали во Флориде в шестьдесят втором, — заметил Ганс, с откровенным недоверием разглядывая воздушный шар.
Из последнего путешествия «Оганкит» привез груз двух новых видов. Первый был встречен всеми с бурной радостью: у карфагенян оказался табак. Кроме того, в трюме находилось с полдюжины тонн цинка, которые выменял Тобиас, хотя и не видел в нем тогда особой необходимости. Почти сразу же Хэнк Петраччи, рядовой роты А, выступил с предложением по поводу цинка, которое Эндрю не мог отклонить, несмотря на всю его эксцентричность.
До войны Хэнк сбежал из дому с бродячим цирком и путешествовал с ним несколько лет. Он утверждал, что мог бы сделать воздушный шар, наполнив его воздухом с помощью цинка и серной кислоты. Эндрю усмотрел в этом большие возможности для разведки и не колеблясь дал разрешение.
Весть об этом распространилась по городу, когда Эндрю дал приказ изъять у его жителей всю шелковую одежду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
— Будем надеяться, что нам не придется расплачиваться за это позже, мой друг.
Протянув руку драматическим жестом, Касмар ждал, пока два прислужника закатают ему рукава. По толпе прошел шепоток ожидания, заполнившие всю площадь люди замерли от ужаса.
Эмил вышел вперед, держа тонкую серебристую иглу. Кивнув, Касмар благословил сначала старого доктора, а затем руку с иглой. Прежде чем священник успел понять, что происходит, игла вонзилась в него и тут же была вытащена.
Зрители испустили вздох изумления.
— Это было просто, — воскликнул Касмар. — И оспенная болезнь не поразит тех, кого будут так же лечить. Как ваш духовный пастырь, мои верные прихожане, я приказываю вам всем сделать то же самое. Все церкви на Руси будут открыты, и доктор или те, кого он назначил своими помощниками, будут в них спасать нас всех. Я также приказываю, чтобы через десять дней был изгнан из города всякий, у кого на плече не будет такой отметки святости.
Благословив толпу, Касмар уступил место Калинке, который взошел на большую платформу, сооруженную перед церковью.
— Даже мыши могут убить дракона, если научатся выплевывать огонь, — проревел Калинка, и напряжение в толпе спало, все разразились криками ликования.
Эндрю, стоя около возвышения, смотрел на руины дворца. С его высоких парапетов свисали десятки тугарских тел. Его тошнило оттого, что пришлось разрешить это, но он понимал, как важно показать народу, что враг может быть убит. Больше всего его беспокоила неустойчивая дисциплина среди Суздальцев. Людей невозможно было сдержать, они забивали каждого раненого тугара в безумной жажде убийства. Но он понимал, какова была бы его собственная реакция на их месте.
Итак, они встретились лицом к лицу, думал Эндрю, пока Калинка на платформе вовсю старался поднять дух толпы. Больше всего его беспокоил тот в сером. Если он не дурак, тугары будут готовы к следующей битве. Элемент неожиданности был утерян.
— Мне не стыдно за тебя, — сказал Музта спокойно, указывая на подушку рядом с собой.
Кубата устало опустился на подушку, взяв напиток, который предложил ему вождь.
— Ты не должен был защищать меня перед советом, — мрачно сказал Кубата. — Это лишь еще больше ослабило твои позиции.
— Я могу позволить себе это, — ответил Музта добродушно, — тем более ради старого друга. Теперь скажи мне, что ты думаешь.
— Как я уже объяснял совету, они больше не ведут себя как скот. Их машины несут смерть. Большое оружие, которое они спрятали на холме, могло выбрасывать вспыхивающие взрывы на тысячу шагов, а также железные шары поменьше. Но больше всего меня беспокоит их дисциплина. Они не бегали бесцельно, как это всегда делал скот. Эти выступали рядами. Они разряжали свое оружие, опять заряжали его, делали несколько шагов вперед и снова стреляли. Я наблюдал за синими янки, они сражались так же организованно, как наши воины.
— И не было никакой возможности изменить ход битвы? — спокойно спросил Музта.
— Никакой, мой карт. Моя гордость ревела, приказывая мне как-нибудь сплотить моих воинов и бросить их в атаку, но мой здравый смысл велел мне не делать этого. Я многое узнал, наблюдая за ходом сражения, и считаю более важным поразмышлять над этим и вернуться в другой раз, чтобы разбить их.
Музта вздохнул с облегчением. Вернувшиеся воины громко жаловались на Кубату, но он понял, что его старый друг вел себя правильно.
— И каков твой план?
— Использовать особенности нашей организации. У нас много воинов и большая подвижность. Мы должны наступать кумой, то есть рядами, расчищая себе путь потоками стрел. Мы не должны мчаться прямо на них, надо прижать их земле, а затем окружить с флангов, тогда наша скорость даст нам преимущество. И наконец, хотя я знаю, что это заденет гордость наших воинов, но нужно, чтобы первые ряды сражались пешими.
— Пешими? — переспросил Музта с нескрываемым удивлением.
— Пешими, мой карт. Три воина могут стоять на месте, которое занимает один всадник. Я также понял, что воин на лошади представляет собой гораздо более удобную мишень. Застреленные падали с лошадей и мешали окружающим, которые не могли развернуться и тоже пострадали. В пешем строю нам было бы легче.
— Убедить в этом наших воинов будет нелегко.
— Так я это вижу, мой карт.
— Тогда будет сделано, как ты говоришь, — произнес Музта спокойно. — Ты совсем не видел города и того, что они там сделали?
— Я отправил разведчиков по западному берегу реки после того, как мы отступили. Они доложили, что большие укрепления поднимаются вокруг города, а на холмах позади они видели здания, из которых шел дым. И ты можешь не поверить, я и сам сомневаюсь, но один разведчик утверждал, что видел железного дракона, который пыхтел дымом. К нему были привязаны длинные коробки, и дракон тянул их через поле.
Кубата смущенно взглянул на кар-карта, как будто удивляясь собственным словам, но Музта слушал его внимательно.
— Как ты говорил раньше, у русского скота было такое же оружие, какое привез оповещатель?
— Да, мой карт.
— Значит, они делают его даже сейчас, — сказал Музта спокойно.
— Вот почему мы должны двигаться быстро, Музта, — взволнованно откликнулся Кубата. — Мы должны оставить часть воинов здесь, чтобы защищать наши семьи. Но остальных нужно бросить вперед как можно быстрее. Мы можем отправить против них сотню тысяч, а другую сотню оставить с женщинами и детьми. Боюсь, что каждый проходящий день делает их все сильнее.
— А нас слабее, — кивнул Музта.
Глава 15
— Черт побери, это самое удивительное из всего, что я когда-либо видел, — сказал, открыв рот от удивления, Эндрю, осматривая со всех сторон новое изобретение.
— Мы видели много таких штук, когда воевали во Флориде в шестьдесят втором, — заметил Ганс, с откровенным недоверием разглядывая воздушный шар.
Из последнего путешествия «Оганкит» привез груз двух новых видов. Первый был встречен всеми с бурной радостью: у карфагенян оказался табак. Кроме того, в трюме находилось с полдюжины тонн цинка, которые выменял Тобиас, хотя и не видел в нем тогда особой необходимости. Почти сразу же Хэнк Петраччи, рядовой роты А, выступил с предложением по поводу цинка, которое Эндрю не мог отклонить, несмотря на всю его эксцентричность.
До войны Хэнк сбежал из дому с бродячим цирком и путешествовал с ним несколько лет. Он утверждал, что мог бы сделать воздушный шар, наполнив его воздухом с помощью цинка и серной кислоты. Эндрю усмотрел в этом большие возможности для разведки и не колеблясь дал разрешение.
Весть об этом распространилась по городу, когда Эндрю дал приказ изъять у его жителей всю шелковую одежду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119