Трудно в это поверить, но, возможно, астрологи были правы, и происходящие в далеком космосе изменения можно рассматривать как символ тяжелых жерновов случайности? Путь, указанный звездами. Что в силах маленького человека, чтобы остановить их? С будущим все ясно. Племя не желает возрождать цивилизацию. Не хочет, и не нужна Племени цивилизация. Какое-то время они промаются в роли нищих попрошаек. Будут открывать консервные банки, будут тратить патроны и спичечные коробки. Жизнь, лишенная созидания, но какая беззаботная и счастливая… Но рано или поздно, когда все больше и больше людей начнут заселять эту землю, оставленные цивилизацией запасы обязательно иссякнут. Вряд ли следует ожидать и пугаться немедленной катастрофы, ведь много скота будет продолжать бродить по полям и жизнь непременно будет продолжаться. И пока сгорбившись сидел он на гранитных ступенях, новая мысль неожиданно ворвалась в неспешный ход его размышлений. Даже если сохранится скот, а значит, не иссякнут запасы пищи, что будет, когда не станет ружейных припасов? А что будет, когда не станет спичек? К тому же вовсе не обязательно ждать, когда закончатся припасы. Ведь еще раньше испортится порох, сделав патроны непригодными. Через три или четыре поколения все живущие превратятся в жалкие, примитивные существа, не только растерявшие все плоды цивилизации, но и не овладевшие теми тысячами основных навыков, что позволяют дикарю существовать с известной долей комфорта и уверенности. С весьма высокой степенью вероятности — вполне возможно, что и к лучшему, — через три или четыре поколения человеческая раса полностью потеряет всякую способность к выживанию, не сможет перейти от нищенского, потребительского образа жизни на некую новую ступень своего существования, на которой или останется постоянно, или начнет медленное, поступательное движение по пути прогресса. И вновь он с силой опустил молоток на край ступени. И еще один осколок упал у его ног. Мрачно, застывшим взглядом смотрел на него Иш. Ведь только сейчас он дал себе слово не переживать — и тут же снова взялся за старое. Спрашивается, откуда ему знать, что произойдет в этом мире через три или четыре поколения? Он встал со ступеней и пустился в обратный путь — домой. Сейчас ему стало немного спокойнее. «Да, — в который раз за сегодняшний день он раз говаривал сам с собой, облекая мысли в слова. — Черного кобеля не отмоешь добела. Даже двадцать два года жизни с Эм не отучили меня переживать и волноваться. Это оттого, что я вспоминаю прошлое и пытаюсь заглянуть в будущее. Успокойся! Да, я должен обязательно хотя бы немного расслабиться. Все, что я так страстно хотел сделать, все, к чему стремился, — провалилось. Я принимаю это и допускаю, что так и должно было случиться. Но все равно я не прекращу попыток — и в этом я тоже уверен. Не надо только строить грандиозных планов. Скорее всего, чем скромнее будет цель, тем большего мне удастся добиться».
10
А когда одолел он крутой подъем по склону холма, ведущего к дому, смутные пока еще идеи выстроились в стройное здание законченного плана, но он не станет торопиться претворять их в жизнь, он подождет, пока не наступит утро. Но к вечеру принес ветер осеннюю непогоду, разразилась буря, и когда проснулся Иш утром, то встретил его мир низкими темными облаками и частым холодным дождем. Это удивило его и даже немного застало врасплох, потому что за несчастьями последних недель он совсем забыл, что время не стоит на месте, а неумолимо движется вперед. И сейчас он вспомнил, что солнце начало свое склонение к самой южной точке и месяц сейчас ноябрь, если, конечно, остались те, для кого название месяца еще не стало пустым, лишенным смысла звуком. Дожди помешали немедленному исполнению задуманного, но времени впереди было более чем достаточно, и он сможет в размышлениях отточить детали задуманного. И настолько за прошедший день изменилось его мировосприятие, что гомон собирающихся внизу детей прозвучал для него с неожиданностью удара грома. «Ну конечно, — наконец понял он, — дети собрались в ожидании начала школьных занятий». И он спустился вниз и вошел в гостиную. Они снова собрались все вместе — все, кроме Джои и еще двух самых маленьких. Иш смотрел, как они ерзают в креслах или поудобнее устраиваются прямо на полу. А они смотрели на него, и было в их глазах больше мысли, чем замечал Иш прежде. Не стало Джои, и дети, скорее всего, терялись в догадках, как это отразится на их школьных занятиях. Но это временно, скоро опять поселится в этих глазах сонная одурь скуки и полное безразличие к происходящему, то есть то, против чего он так безуспешно боролся. А Иш продолжал оглядывать, словно в первый раз увидел, маленькую группку детей, подолгу задерживая взгляд на каждом лице. Хорошие ребята и вовсе не глупые, но не было в них искры. Нет, никто из них! Он уже принял решение и поэтому не чувствовал боли.
— Уроков не будет, — сказал он. И стоило произнести ему эти слова, как на одно короткое мгновение оцепенели в испуге все без исключения детские лица, и тут же испуг сменился радостью, хотя все они старательно делали над собой усилия, чтобы скрыть эту радость, не дать ей откровенно выплеснуться наружу.
— Уроков не будет, — повторил он, несмотря на былую решимость, чувствуя, как подрагивает его голос. — Школа отменяется. Навсегда. И снова увидел он, как в страхе оцепенели детские лица, но на этот раз не сменился страх радостью. Одни из них заерзали беспокойно, другие встали молча со своих мест. И все они понимали — что-то случилось, но случилось настолько серьезное, что не охватить им своим разумом. Вышли из дома они медленно и тихо. И пока шли под дождем, наверное, с минуту стояла тишина. И вдруг разорвалась тишина веселыми криками — это просто дети снова детьми стали. Школа — это теперь пройденный этап, досадный случай в их маленькой жизни. Скорее всего, они уже никогда о ней не вспомнят и точно никогда не будут сожалеть. И на мгновение почувствовал Иш тяжесть в груди. «Джои, Джои!» — безмолвно простонал он. Но не жалел о том, что сейчас сделал, и знал, что принял единственно правильное решение. «Школа отменяется! Отменяется!» И вдруг вспомнил, как много лет назад сидел в этой комнате и смотрел, как медленно угасает свет электрических ламп. Дождь шел три дня — целых три дня выдалось в его распоряжение, чтобы привести в порядок мысли и еще раз тщательно продумать детали его будущего плана. А рассвет четвертого встретил его голубым безоблачным небом и холодным северным ветром. Взошло солнце и высушило капли дождя на листьях деревьев. Пришло время действовать. Поиски привели его в заброшенные, заросшие сады. В этих краях никогда не выращивали цитрусовые для продажи, но лимонные деревья обычно давали неплохие урожаи, и он знал сады, где раньше люди сажали и любовно ухаживали за своими лимонными деревьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
10
А когда одолел он крутой подъем по склону холма, ведущего к дому, смутные пока еще идеи выстроились в стройное здание законченного плана, но он не станет торопиться претворять их в жизнь, он подождет, пока не наступит утро. Но к вечеру принес ветер осеннюю непогоду, разразилась буря, и когда проснулся Иш утром, то встретил его мир низкими темными облаками и частым холодным дождем. Это удивило его и даже немного застало врасплох, потому что за несчастьями последних недель он совсем забыл, что время не стоит на месте, а неумолимо движется вперед. И сейчас он вспомнил, что солнце начало свое склонение к самой южной точке и месяц сейчас ноябрь, если, конечно, остались те, для кого название месяца еще не стало пустым, лишенным смысла звуком. Дожди помешали немедленному исполнению задуманного, но времени впереди было более чем достаточно, и он сможет в размышлениях отточить детали задуманного. И настолько за прошедший день изменилось его мировосприятие, что гомон собирающихся внизу детей прозвучал для него с неожиданностью удара грома. «Ну конечно, — наконец понял он, — дети собрались в ожидании начала школьных занятий». И он спустился вниз и вошел в гостиную. Они снова собрались все вместе — все, кроме Джои и еще двух самых маленьких. Иш смотрел, как они ерзают в креслах или поудобнее устраиваются прямо на полу. А они смотрели на него, и было в их глазах больше мысли, чем замечал Иш прежде. Не стало Джои, и дети, скорее всего, терялись в догадках, как это отразится на их школьных занятиях. Но это временно, скоро опять поселится в этих глазах сонная одурь скуки и полное безразличие к происходящему, то есть то, против чего он так безуспешно боролся. А Иш продолжал оглядывать, словно в первый раз увидел, маленькую группку детей, подолгу задерживая взгляд на каждом лице. Хорошие ребята и вовсе не глупые, но не было в них искры. Нет, никто из них! Он уже принял решение и поэтому не чувствовал боли.
— Уроков не будет, — сказал он. И стоило произнести ему эти слова, как на одно короткое мгновение оцепенели в испуге все без исключения детские лица, и тут же испуг сменился радостью, хотя все они старательно делали над собой усилия, чтобы скрыть эту радость, не дать ей откровенно выплеснуться наружу.
— Уроков не будет, — повторил он, несмотря на былую решимость, чувствуя, как подрагивает его голос. — Школа отменяется. Навсегда. И снова увидел он, как в страхе оцепенели детские лица, но на этот раз не сменился страх радостью. Одни из них заерзали беспокойно, другие встали молча со своих мест. И все они понимали — что-то случилось, но случилось настолько серьезное, что не охватить им своим разумом. Вышли из дома они медленно и тихо. И пока шли под дождем, наверное, с минуту стояла тишина. И вдруг разорвалась тишина веселыми криками — это просто дети снова детьми стали. Школа — это теперь пройденный этап, досадный случай в их маленькой жизни. Скорее всего, они уже никогда о ней не вспомнят и точно никогда не будут сожалеть. И на мгновение почувствовал Иш тяжесть в груди. «Джои, Джои!» — безмолвно простонал он. Но не жалел о том, что сейчас сделал, и знал, что принял единственно правильное решение. «Школа отменяется! Отменяется!» И вдруг вспомнил, как много лет назад сидел в этой комнате и смотрел, как медленно угасает свет электрических ламп. Дождь шел три дня — целых три дня выдалось в его распоряжение, чтобы привести в порядок мысли и еще раз тщательно продумать детали его будущего плана. А рассвет четвертого встретил его голубым безоблачным небом и холодным северным ветром. Взошло солнце и высушило капли дождя на листьях деревьев. Пришло время действовать. Поиски привели его в заброшенные, заросшие сады. В этих краях никогда не выращивали цитрусовые для продажи, но лимонные деревья обычно давали неплохие урожаи, и он знал сады, где раньше люди сажали и любовно ухаживали за своими лимонными деревьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124