Из общего маловразумительного бормотания взрослых вскоре сделалось понятным, что никто не боится жажды как таковой, но женщины были чрезвычайно обеспокоены проблемой туалетов. Причем их расстраивал не данный конкретный день, а перспектива, что удобства уже никогда не будут удобствами. С потерей туалетов, казалось, вся жизнь сделала еще один шаг назад. Только одна Морин отнеслась к ситуации с истинно философским глубокомыслием.
— Свои первые восемнадцать лет я прожила на старой ферме в Южной Дакоте, — говорила она. — И все восемнадцать лет я бегала на улицу в любую погоду и никогда не видела унитаза, разве в те субботние дни, когда мы ездили в город. И эта штука мне очень нравилась, когда папаша затолкал нас всех в старый «шевви» и довез до Калифорнии. Но я чувствовала — такое не будет навсегда и я закончу свою жизнь, как и начинала, бегая на двор в любую погоду. Унитазы — хорошая вещь, но все в этом мире имеет свой конец, и потому я скажу: «Хвала доброму Богу, что здесь не бывает таких холодов, как в Южной Дакоте». Когда страдания по поводу удобств понемногу приобрели менее острый характер, люди постарше стали думать о питьевой воде. Будучи истинными горожанами, они и проблему эту стали рассматривать с точки зрения истинных горожан, а именно: в каких магазинах и на каких складах могли сохраниться запасы бутылок с чистой питьевой водой. Но вскоре, к удивлению своему, обнаружили, что даже в преддверии надвигающегося сухого сезона не будет недостатка в воде. Несмотря на жаркое, без дождей лето, их местность была далеко не безводной пустыней, и маленькие бегущие по оврагам ручьи, которых человек порой просто не замечал и не придавал серьезного значения, тем не менее давали воду скоту и прочей населявшей этот район живности. Вот в этом как раз проявились различия между первым и последующими поколениями — между отцами и детьми. Географ Иш не мог сказать без карты, где находятся ключи или протекают полноводные ручьи, хотя еще помнил расположение улиц и места их пересечения. А молодежь, наоборот, могла без долгих раздумий сказать, где и в какое время года можно разыскать ручей, где образовались пруды или били ключи. Они не могли определить расположение этих источников по отношению к улицам, но могли в общих чертах описать нужную местность и добраться туда без сомнений и колебаний кратчайшим путем. Иш внезапно открыл для себя, что его; оказывается, учат собственные дети. А двенадцатилетний Уолт солидно успокаивал собравшихся, что вода есть даже в маленьком овражке под самой Сан-Лупо. Оцепенение, вызванное первым испугом, прошло, сменившись возбуждением лихорадочной деятельности. Снабженную двадцатилитровыми канистрами молодежь отправили на собачьих упряжках к ближайшему ключу, а люди постарше энергично принялись копать выгребные ямы для будущих уличных удобств. Единодушный порыв продолжался в течение нескольких часов. Правда, монотонное перекидывание земли не являлось привычным для населения Сан-Лупо времяпрепровождением, вот почему уже к полудню все отчетливей стал слышен повсеместный ропот и жалобы на мозоли и усталость. А когда все разошлись на ленч, Иш, к изумлению своему, понял, что никто не собирается возвращаться к брошенной работе. Удивительно, но оказывается, сколько важных дел можно было запланировать на остаток дня: и рыбалка, и примерное наказание обнаглевшего быка, не говоря уже о крайней необходимости настрелять перепелов к ужину. А кроме всего прочего, вернулась из похода исполненная горячего энтузиазма молодежь, доставившая запасы воды для кухонной стряпни и питья. Разница между, пускай маленьким, запасом воды и полным ее отсутствием возымела громадное психологическое воздействие на умы непосредственных исполнителей задуманного. Наполненная двадцатью литрами воды и водруженная на кухонный стол канистра сразу же и бесповоротно сняла все видимое напряжение в обществе. После ленча Иш снова расслабленно устроился с сигаретой в кресле. Идти и копаться в земле одному он не собирался. Если верить книгам, такой благородный порыв мог вдохновить и зажечь массы на новые трудовые подвиги. Практика доказывала обратное, а он не хотел выглядеть смешным. Пришел маленький Джои, нервно помялся, потом постоял на левой ноге, болтая в воздухе правой, потом сменил позицию и болтал уже левой.
— В чем дело, Джои? — спросил Иш. А мы разве больше не пойдем работать?
— Нет, Джои. Сегодня уже не пойдем. Джои, продолжая сохранять равновесие на одной ноге, бесцельно обвел взглядом комнату и снова уставился на отца.
— Ступай, Джои, ступай, — как можно мягче сказал Иш. — Все хорошо! Не волнуйся, придет время, и мы снова примемся за работу. Джои ушел, а Иш остался сидеть в кресле, глубоко тронутый и даже немного униженный той откровенной преданностью и наивным обожанием, которым одарил его прощальный взгляд младшего сына. Джои вряд ли мог представить глубинную подоплеку происходящего, но живым умом понял, что отец несчастлив, хотя на этот раз ни с кем не спорил и не убеждал бесполезно. Да, Джои — это единственно правильный выбор! С тех пор как он в первый день Нового года утвердился в этой мысли, Иш с каждым новым днем обрушивал на голову Джои все возрастающий поток знаний, а мальчик с необычайной легкостью впитывал их. И порой Иш боялся, что вырастит из сына ученого педанта. Джои не демонстрировал стремления к лидерству среди детей, и, понимая это, Иш мучился сомнениями в правильности выбора. О чем, к примеру, может говорить это недавнее маленькое происшествие? Оно подтверждает, что у Джои пытливый ум, что он искренне заботится о будущем или, наоборот, желает избежать общества товарищей-одногодков, более ловких и удачливых в играх. А потому пытается найти покой и безопасность рядом с отцом, который заметно выделяет его среди прочих и в котором Джои видит любовь и заботу. Иш надеялся, что остальные дети не замечают, что Джои стал любимчиком. Конечно, глупо и непростительно заводить любимчиков, но это случилось неожиданно и помимо его воли в тот памятный первый день Нового года. «Перестань страдать! — сказал он себе и неожиданно понял, что мысленно продолжает тот давний разговор с Эм. — В Новый год я вдруг обрел веру, что Джои — Избранный. Прошло время, и я снова сомневаюсь. Скорее всего, это естественное чувство, которое испытывает каждый отец к младшему сыну. Пройдет немного времени, и мы начнем ссориться по пустякам, как это происходит сейчас с Уолтом. Но все же я верю! Другие мальчики никогда не были такими — сообразительными, все схватывающими прямо на лету. Сейчас я ничего пока не знаю. Но я хочу узнать и потому сделаю все, что в моих силах». А чуть позже, прикуривая новую сигарету, он почувствовал злость и раздражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
— Свои первые восемнадцать лет я прожила на старой ферме в Южной Дакоте, — говорила она. — И все восемнадцать лет я бегала на улицу в любую погоду и никогда не видела унитаза, разве в те субботние дни, когда мы ездили в город. И эта штука мне очень нравилась, когда папаша затолкал нас всех в старый «шевви» и довез до Калифорнии. Но я чувствовала — такое не будет навсегда и я закончу свою жизнь, как и начинала, бегая на двор в любую погоду. Унитазы — хорошая вещь, но все в этом мире имеет свой конец, и потому я скажу: «Хвала доброму Богу, что здесь не бывает таких холодов, как в Южной Дакоте». Когда страдания по поводу удобств понемногу приобрели менее острый характер, люди постарше стали думать о питьевой воде. Будучи истинными горожанами, они и проблему эту стали рассматривать с точки зрения истинных горожан, а именно: в каких магазинах и на каких складах могли сохраниться запасы бутылок с чистой питьевой водой. Но вскоре, к удивлению своему, обнаружили, что даже в преддверии надвигающегося сухого сезона не будет недостатка в воде. Несмотря на жаркое, без дождей лето, их местность была далеко не безводной пустыней, и маленькие бегущие по оврагам ручьи, которых человек порой просто не замечал и не придавал серьезного значения, тем не менее давали воду скоту и прочей населявшей этот район живности. Вот в этом как раз проявились различия между первым и последующими поколениями — между отцами и детьми. Географ Иш не мог сказать без карты, где находятся ключи или протекают полноводные ручьи, хотя еще помнил расположение улиц и места их пересечения. А молодежь, наоборот, могла без долгих раздумий сказать, где и в какое время года можно разыскать ручей, где образовались пруды или били ключи. Они не могли определить расположение этих источников по отношению к улицам, но могли в общих чертах описать нужную местность и добраться туда без сомнений и колебаний кратчайшим путем. Иш внезапно открыл для себя, что его; оказывается, учат собственные дети. А двенадцатилетний Уолт солидно успокаивал собравшихся, что вода есть даже в маленьком овражке под самой Сан-Лупо. Оцепенение, вызванное первым испугом, прошло, сменившись возбуждением лихорадочной деятельности. Снабженную двадцатилитровыми канистрами молодежь отправили на собачьих упряжках к ближайшему ключу, а люди постарше энергично принялись копать выгребные ямы для будущих уличных удобств. Единодушный порыв продолжался в течение нескольких часов. Правда, монотонное перекидывание земли не являлось привычным для населения Сан-Лупо времяпрепровождением, вот почему уже к полудню все отчетливей стал слышен повсеместный ропот и жалобы на мозоли и усталость. А когда все разошлись на ленч, Иш, к изумлению своему, понял, что никто не собирается возвращаться к брошенной работе. Удивительно, но оказывается, сколько важных дел можно было запланировать на остаток дня: и рыбалка, и примерное наказание обнаглевшего быка, не говоря уже о крайней необходимости настрелять перепелов к ужину. А кроме всего прочего, вернулась из похода исполненная горячего энтузиазма молодежь, доставившая запасы воды для кухонной стряпни и питья. Разница между, пускай маленьким, запасом воды и полным ее отсутствием возымела громадное психологическое воздействие на умы непосредственных исполнителей задуманного. Наполненная двадцатью литрами воды и водруженная на кухонный стол канистра сразу же и бесповоротно сняла все видимое напряжение в обществе. После ленча Иш снова расслабленно устроился с сигаретой в кресле. Идти и копаться в земле одному он не собирался. Если верить книгам, такой благородный порыв мог вдохновить и зажечь массы на новые трудовые подвиги. Практика доказывала обратное, а он не хотел выглядеть смешным. Пришел маленький Джои, нервно помялся, потом постоял на левой ноге, болтая в воздухе правой, потом сменил позицию и болтал уже левой.
— В чем дело, Джои? — спросил Иш. А мы разве больше не пойдем работать?
— Нет, Джои. Сегодня уже не пойдем. Джои, продолжая сохранять равновесие на одной ноге, бесцельно обвел взглядом комнату и снова уставился на отца.
— Ступай, Джои, ступай, — как можно мягче сказал Иш. — Все хорошо! Не волнуйся, придет время, и мы снова примемся за работу. Джои ушел, а Иш остался сидеть в кресле, глубоко тронутый и даже немного униженный той откровенной преданностью и наивным обожанием, которым одарил его прощальный взгляд младшего сына. Джои вряд ли мог представить глубинную подоплеку происходящего, но живым умом понял, что отец несчастлив, хотя на этот раз ни с кем не спорил и не убеждал бесполезно. Да, Джои — это единственно правильный выбор! С тех пор как он в первый день Нового года утвердился в этой мысли, Иш с каждым новым днем обрушивал на голову Джои все возрастающий поток знаний, а мальчик с необычайной легкостью впитывал их. И порой Иш боялся, что вырастит из сына ученого педанта. Джои не демонстрировал стремления к лидерству среди детей, и, понимая это, Иш мучился сомнениями в правильности выбора. О чем, к примеру, может говорить это недавнее маленькое происшествие? Оно подтверждает, что у Джои пытливый ум, что он искренне заботится о будущем или, наоборот, желает избежать общества товарищей-одногодков, более ловких и удачливых в играх. А потому пытается найти покой и безопасность рядом с отцом, который заметно выделяет его среди прочих и в котором Джои видит любовь и заботу. Иш надеялся, что остальные дети не замечают, что Джои стал любимчиком. Конечно, глупо и непростительно заводить любимчиков, но это случилось неожиданно и помимо его воли в тот памятный первый день Нового года. «Перестань страдать! — сказал он себе и неожиданно понял, что мысленно продолжает тот давний разговор с Эм. — В Новый год я вдруг обрел веру, что Джои — Избранный. Прошло время, и я снова сомневаюсь. Скорее всего, это естественное чувство, которое испытывает каждый отец к младшему сыну. Пройдет немного времени, и мы начнем ссориться по пустякам, как это происходит сейчас с Уолтом. Но все же я верю! Другие мальчики никогда не были такими — сообразительными, все схватывающими прямо на лету. Сейчас я ничего пока не знаю. Но я хочу узнать и потому сделаю все, что в моих силах». А чуть позже, прикуривая новую сигарету, он почувствовал злость и раздражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124