Зато как беззаботно текла череда дней. Однажды утром, обнаружив, что настало время пополнить продовольственные запасы, Иш спустился заводить машину. Большим пальцем, как всегда, надавил он на кнопку стартера. Глухой щелчок стал ему ответом, и больше ничего. Он снова нажал, и снова раздался лишь глухой щелчок. Это был конец. Он не услышал всегда так неожиданно начинающегося жужжания набирающего обороты мотора, легкого постукивания еще не прогретых цилиндров. Он растерялся и суетливым движением снова выжал кнопку стартера и опять услышал лишь щелчок, и снова нажал, и опять лишь знакомый глухой щелчок стал ему ответом. «Аккумулятор сел», — подумал он. И тогда он выбрался из машины, поднял капот и безнадежно уставился в хаотическое переплетение — за которым, несомненно, угадывался строгий порядок — бесчисленных проводов и непонятных приспособлений. Это ему не по силам. С внезапно наступившим пониманием полной обреченности он вернулся в дом.
— Машина не заводится, — произнес с порога. — Или аккумулятор, или еще что-нибудь. — Он не мог видеть своего лица, но наверное, на нем было написано еще больше скорби, чем вмещал голос. Потому сразу и не поверил, что слышит беззаботный смех.
— Да некуда нам особенно и ехать, — сказала она. — А тебя послушаешь, и кажется, весь мир рухнул. И он тоже рассмеялся. Совсем другим становится враждебный мир, когда рядом есть тот, кто возьмет на себя половину твоего горя, и от этого станет горе маленьким и нестрашным. Конечно, с машиной хорошо, когда ты едешь в магазины и везешь обратно все, что тебе нужно. Но они вполне могут обойтись и без машины. Эмма права — не так уж много осталось дальних мест, куда они могли бы стремиться. И еще он представлял, как долго и безрадостно будет искать новую машину или пытаться чинить старую. А вышло наоборот, и хотя потребовалась большая часть утра, занятие это превратилось скорее в забавную охоту, чем в утомительную обязанность. В большинстве своем машины стояли без ключей зажигания, и хотя Иш предложил замыкать проводники напрямую, они вскоре решили, что иметь такую машину не большое удовольствие. Вполне естественно, что когда попадалась машина с ключами, то отказывался подавать признаки жизни простоявший в бездействии несколько месяцев аккумулятор. Наконец, они наткнулись на то, что искали — автомобиль с ключом, да вдобавок оставленный на спуске с холма. Аккумулятор был сильно разряжен, и оставалось надеяться, что на ходу остатков его энергии хватит сработать свечам зажигания. Они катились вниз и весело хохотали, когда, разрывая тишину, давясь выхлопными газами, чихал и кашлял мотор их находки. Но вот двигатель прогрелся, заработал плавно, ритмично; и в смехе их зазвучали нотки победного торжества, а когда на скорости в шестьдесят миль гнал Иш машину по пустынному бульвару, Эм обхватила его шею и крепко поцеловала. И хотя все это больше походило на детские шалости, думал Иш, что никогда не был так счастлив, как в эту минуту. Конечно, новое приобретение не могло сравниться с пикапом и потому использовалось лишь для поездок по складам запасных автомобильных частей, чьи адреса отыскались в телефонной книге. В результате долгих поисков, взломав очередную дверь, увидели они, наконец, дюжину не залитых электролитом аккумуляторов. Тут же нашлась и серная кислота, и хотя оба имели весьма смутные представления, как все это делается, и не обладали техническими навыками, все же провели эксперимент по заливке аккумулятора в пропорциях, соответствующих их познаниям и интуиции. Самое интересное, что после установки нового аккумулятора завелся пикап с первого раза. И когда ровно и уверенно, повинуясь движению его ноги на педали газа, гудел мотор, Иш думал, что сегодня справился с одной проблемой, и еще понимал, что справится с другой, еще ждавшей своего часа. Он может сам заставить машину работать, а главное — и это имело гораздо большее значение — он понял, что рано или поздно наступит время, когда не станет больше машин, а он все равно будет жить счастливо и без страха. Как это было ни печально осознавать, но на следующий день аккумулятор снова закапризничал — или с самого начала оказался с дефектом, или они что-то напутали при установке. На этот раз никто не испугался. Иш даже несколько дней вообще к машине не подходил. А потом повторили они вдвоем эту процедуру от начала и до самого конца. Может быть, на этот раз повезло, или они стали опытными механиками, но аккумулятор с тех пор служил исправно.
Бока их лоснятся лаком, и сверкает металл хромом. Моторы собраны с точностью в одну тысячную долю дюйма, датчики реле послушно исполняют любые команды — гордостью и символом цивилизации были они. А теперь прозябают бесславно за запертыми воротами гаражей, на открытых стоянках или у обочин дорог. Опавшая листва укрывает их, и поднятая ветром пыль дорог садится на них. И идут дожди, и оставляют грязные разводы на блестящем лаке, и сильнее прилипают мокрые листья, а потом снова садится пыль, и снова падает листва. И такой толстый слой грязи и листвы покрывает ветровые стекла, что не разглядишь сквозь них ничего. Это снаружи, а вот глубоко внутри мало изменились машины. Разве кое-где выступят рыжие пятна ржавчины, но на покрытых густым слоем смазки поверхностях не скоро увидишь следы ее трудов. Застывшие в вынужденном бездействии, не стали хуже катушки реле, таймеры, карбюраторы и свечи зажигания. Нейтрализуя электролит, медленно, не затихая ни днем, ни ночью, идет в аккумуляторах химическая реакция разложения. Прошло всего несколько месяцев, а уже закончился разряд и ненужным хламом стали батареи. Но где-то хранятся отдельно, не подверженные влиянию времени сухие аккумуляторы, и серная кислота тоже хранится, а это значит, всегда можно, да и особого труда не составит, залить кислоту в аккумулятор и начать все сначала. Нет, не самым уязвимым звеном были аккумуляторы. Скорее колеса таким звеном станут. Хотя сама резина медленно разрушается. Продержатся колеса и год и пять лет. Но и до них доберется время. Уйдет воздух из камер, постоит машина на плоских шинах, и негодной станет резина. На складах ее тоже не обойдет стороной разрушение. Но заметны будут следы эти лет через двадцать, а может, и того больше. Скорее дороги разрушатся, или человек забудет, как управлять машиной, или ненужными ему станут, еще прежде чем окончательно разрушатся, машины.
Его левая рука лежала у нее под головой, и глядел он в черные, влажно поблескивающие глаза женщины. В сумерках еще более смуглым казалось ее лицо. Никогда раньше не говорили они об этом, но знал Иш, что скоро наступит час, и он наступил.
— Все будет хорошо, — сказала она.
— Я не уверен.
— А я знаю, будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
— Машина не заводится, — произнес с порога. — Или аккумулятор, или еще что-нибудь. — Он не мог видеть своего лица, но наверное, на нем было написано еще больше скорби, чем вмещал голос. Потому сразу и не поверил, что слышит беззаботный смех.
— Да некуда нам особенно и ехать, — сказала она. — А тебя послушаешь, и кажется, весь мир рухнул. И он тоже рассмеялся. Совсем другим становится враждебный мир, когда рядом есть тот, кто возьмет на себя половину твоего горя, и от этого станет горе маленьким и нестрашным. Конечно, с машиной хорошо, когда ты едешь в магазины и везешь обратно все, что тебе нужно. Но они вполне могут обойтись и без машины. Эмма права — не так уж много осталось дальних мест, куда они могли бы стремиться. И еще он представлял, как долго и безрадостно будет искать новую машину или пытаться чинить старую. А вышло наоборот, и хотя потребовалась большая часть утра, занятие это превратилось скорее в забавную охоту, чем в утомительную обязанность. В большинстве своем машины стояли без ключей зажигания, и хотя Иш предложил замыкать проводники напрямую, они вскоре решили, что иметь такую машину не большое удовольствие. Вполне естественно, что когда попадалась машина с ключами, то отказывался подавать признаки жизни простоявший в бездействии несколько месяцев аккумулятор. Наконец, они наткнулись на то, что искали — автомобиль с ключом, да вдобавок оставленный на спуске с холма. Аккумулятор был сильно разряжен, и оставалось надеяться, что на ходу остатков его энергии хватит сработать свечам зажигания. Они катились вниз и весело хохотали, когда, разрывая тишину, давясь выхлопными газами, чихал и кашлял мотор их находки. Но вот двигатель прогрелся, заработал плавно, ритмично; и в смехе их зазвучали нотки победного торжества, а когда на скорости в шестьдесят миль гнал Иш машину по пустынному бульвару, Эм обхватила его шею и крепко поцеловала. И хотя все это больше походило на детские шалости, думал Иш, что никогда не был так счастлив, как в эту минуту. Конечно, новое приобретение не могло сравниться с пикапом и потому использовалось лишь для поездок по складам запасных автомобильных частей, чьи адреса отыскались в телефонной книге. В результате долгих поисков, взломав очередную дверь, увидели они, наконец, дюжину не залитых электролитом аккумуляторов. Тут же нашлась и серная кислота, и хотя оба имели весьма смутные представления, как все это делается, и не обладали техническими навыками, все же провели эксперимент по заливке аккумулятора в пропорциях, соответствующих их познаниям и интуиции. Самое интересное, что после установки нового аккумулятора завелся пикап с первого раза. И когда ровно и уверенно, повинуясь движению его ноги на педали газа, гудел мотор, Иш думал, что сегодня справился с одной проблемой, и еще понимал, что справится с другой, еще ждавшей своего часа. Он может сам заставить машину работать, а главное — и это имело гораздо большее значение — он понял, что рано или поздно наступит время, когда не станет больше машин, а он все равно будет жить счастливо и без страха. Как это было ни печально осознавать, но на следующий день аккумулятор снова закапризничал — или с самого начала оказался с дефектом, или они что-то напутали при установке. На этот раз никто не испугался. Иш даже несколько дней вообще к машине не подходил. А потом повторили они вдвоем эту процедуру от начала и до самого конца. Может быть, на этот раз повезло, или они стали опытными механиками, но аккумулятор с тех пор служил исправно.
Бока их лоснятся лаком, и сверкает металл хромом. Моторы собраны с точностью в одну тысячную долю дюйма, датчики реле послушно исполняют любые команды — гордостью и символом цивилизации были они. А теперь прозябают бесславно за запертыми воротами гаражей, на открытых стоянках или у обочин дорог. Опавшая листва укрывает их, и поднятая ветром пыль дорог садится на них. И идут дожди, и оставляют грязные разводы на блестящем лаке, и сильнее прилипают мокрые листья, а потом снова садится пыль, и снова падает листва. И такой толстый слой грязи и листвы покрывает ветровые стекла, что не разглядишь сквозь них ничего. Это снаружи, а вот глубоко внутри мало изменились машины. Разве кое-где выступят рыжие пятна ржавчины, но на покрытых густым слоем смазки поверхностях не скоро увидишь следы ее трудов. Застывшие в вынужденном бездействии, не стали хуже катушки реле, таймеры, карбюраторы и свечи зажигания. Нейтрализуя электролит, медленно, не затихая ни днем, ни ночью, идет в аккумуляторах химическая реакция разложения. Прошло всего несколько месяцев, а уже закончился разряд и ненужным хламом стали батареи. Но где-то хранятся отдельно, не подверженные влиянию времени сухие аккумуляторы, и серная кислота тоже хранится, а это значит, всегда можно, да и особого труда не составит, залить кислоту в аккумулятор и начать все сначала. Нет, не самым уязвимым звеном были аккумуляторы. Скорее колеса таким звеном станут. Хотя сама резина медленно разрушается. Продержатся колеса и год и пять лет. Но и до них доберется время. Уйдет воздух из камер, постоит машина на плоских шинах, и негодной станет резина. На складах ее тоже не обойдет стороной разрушение. Но заметны будут следы эти лет через двадцать, а может, и того больше. Скорее дороги разрушатся, или человек забудет, как управлять машиной, или ненужными ему станут, еще прежде чем окончательно разрушатся, машины.
Его левая рука лежала у нее под головой, и глядел он в черные, влажно поблескивающие глаза женщины. В сумерках еще более смуглым казалось ее лицо. Никогда раньше не говорили они об этом, но знал Иш, что скоро наступит час, и он наступил.
— Все будет хорошо, — сказала она.
— Я не уверен.
— А я знаю, будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124