ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

И вообще, ему совершенно не хочется с ней разгова­ривать. Он просто рад, что она позвонила. Если он с ней свяжется, при­дется сказать, что Лен читать рукопись отказался, и – «…да, кстати, я ее потерял где-то на Манхэттене».
– Вполне может подождать до понедельника, – говорит Свенсон.
– Так ты свозишь завтра Руби? – спрашивает Шерри.
– Куда? – Свенсон понимает, что знает куда, только вспомнить не может.
– В «Компьютер-Сити», – обиженно напоминает Шерри.
– Разумеется.
Свенсону снится, что он стоит перед столом, а кругом – ничто, пустота, как на картинах Де Кирико. На столе два кубка, гребень, перо, книга и яйцо. Он знает, что должен выбрать что-то одно, берет яйцо, оно взры­вается огненным салютом у него в руке, и боль выталкивает его из ноч­ного кошмара обратно в постель; открыв глаза, он видит склонившуюся над ним Шерри, которая говорит:
– Она тебя уже ждет.
– Кто? – спросонья не понимает Свенсон.
– Господи, Тед! Руби сидит в машине. Уже десятый час. Ты проспал. Свенсон выглядывает в окно, смотрит во двор.
– Сегодня суббота. Мы что, теперь живем строго по расписанию?
– Это же для Руби, – говорит Шерри. – Ну пожалуйста!
Она сидит в салоне, смотрится в зеркальце. Бесполезно просить ее вернуться в дом, выпить чашку кофе, подождать, пока он примет душ. Да нет, она, конечно, согласится, но во всем ее облике будет сквозить разо­чарование, более того – обида. И Свенсон снова не сумеет доказать, что он хороший отец.
А с чего ему чувствовать себя виноватым? Он, между прочим, жерт­вует субботним днем и немалой суммой денег. Вдобавок лишает себя удо­вольствия принять душ и побриться. Он влезает в те же брюки, в кото­рых ездил в Нью-Йорк, берет со стула черный свитер.
Вечером, заглянув в холодильник и обнаружив там бублики и копче­ную лососину, он предвкушал, как утром перед отъездом в Берлингтон вознаградит себя ими. Но позавтракать времени нет. Да и не заслуживает он этого. Когда собирался за компьютером с Анджелой Арго, ему не было нужды утешаться завтраком.
Он хватает куртку, выбегает во двор, прыгает за руль. Руби оборачи­вается и смотрит на него. Волосы у нее завязаны в хвостики. Не самое удачное решение – к ее полному розовощекому лицу они не идут. В лице дочери Свенсон видит слишком много своих черт и мало чего от Шерри, к тому же этот кроличий прикус всегда напоминает ему собственную мать. Нет, Руби вполне бы могла быть хорошенькой, если б только не по­казывала всем своим видом, как ей хочется немедленно исчезнуть. На ней джинсы на несколько размеров больше, чересчур свободный сви­тер.
– Ты мог не торопиться, – говорит Руби.
– А я и не торопился, – врет Свенсон.
– Спасибо тебе, пап, – говорит Руби.
– Не за что, – отвечает Свенсон.
Он наклоняется и целует ее в щеку – отчасти и для того, чтобы при­глушить эхо своих неискренних слов. Она пахнет духами и косметикой. Руби напрягается и едва заметно морщится.
Ну ладно. Пусть будет по-ее. Он дарит Руби свой день. Мысль эта на­полняет Свенсона покоем, каким, должно быть, наслаждаются люди, когда решают предать свои проблемы в руки Господа.
– Холодновато, – поеживается Свенсон.
– Угу. Мерзкая погодка.
Они выезжают на шоссе 2А, ведущее к лесу. Машину царапают ветви, с которых слетают кристаллики льдинок.
– Как дела в университете? – Кажется, Свенсон спрашивает это в пятидесятый раз. Но право забывать о приличиях, не заботиться о том, не надоел ли ты близким, задавать одни и те же вопросы и получать одни и те же ответы – едва ли не главное из неотъемлемых преимуществ семейной жизни. – Помимо того, что всем подряд вчиняют иски?
– В общем, неплохо.
– Привыкаешь – становится легче, – говорит Свенсон. – Ты там развлекаешься?
– В каком смысле?
– Ну как – приятели, вечеринки.
– Пап, я работаю в центре помощи жертвам насилия, – говорит Руби. – Развлечением я бы это не назвала.
– Согласен, – кивает Свенсон.
Миль десять-двенадцать в машине царит тишина, одновременно на­пряженная и унылая. Когда они ехали с Анджелой, тишина была дру­гой – тоже напряженной, но завораживающей. Свенсон громко взды­хает.
– Ты что, пап? – спрашивает Руби.
– Зуб разболелся, – говорит Свенсон.
– Хочешь, вернемся?
– Да нет, все не так страшно. – Помолчав, он спрашивает: – А что, в кампусе так много случаев изнасилования, что пришлось целый центр открывать?
– Да нет. Мы еще помогаем женщинам с несчастной судьбой. Хотим, чтобы они чувствовали себя защищенными, чтобы могли выговориться.
Чтобы чувствовали себя защищенными и могли выговориться? От­куда в ней это? Она же говорит словами Лорен Хили.
– Знаешь, тут был один случай… Просто вопиющий. Тебе это действительно интересно?
– Ой, вряд ли. Но назад дороги нет.
– Да, конечно.
– Устроили студенческую вечеринку. Там была команда по лакроссу в полном составе. Объявили День пива – эта идиотская традиция у нас в университете соблюдается свято: пиво дуть начинают с самого утра, так и пьют, пока с ног не свалятся или не вырубятся. Ну вот, а у одного парня было свидание. Его подружка – еще со школы – приехала к нему на уик-энд. Но только затем, чтобы с ним порвать. Так этот парень собирает всех своих дружков, они накачивают девчонку пивом, укладывают на пол в гостиной общежития и все по очереди на нее мочатся.
– Господи! – ужасается Свенсон. – Вот несчастная!
– Самым натуральным образом. – Руби передается заряд возмущения Свенсона. – Отвратительнее всего то, что она решила на них не заявлять: женщины обычно винят во всем себя и предпочитают о подобных случаях не распространяться; но две ее подруги своими глазами это видели и убедили ее, что, если она привлечет парней к ответственности, ей будет легче справиться с психологической травмой.
– Подруги были правы, – бормочет Свенсон.
Он отлично понимает, что должен сострадать жертве, а не себе и Ру­би. Он не может поверить, что его единственная дочь, свет его очей, учится в университете, студенты которого могут позволить себе помо­читься на женщину. В Вассаре или Гарварде такого не случается. Или, к примеру, в Юстоне. Его дочь живет в настоящем зверинце, а совсем не­подалеку, всего в нескольких десятках миль оттуда, девушки ничем не лучше Руби, такие, как Анджела Арго, наслаждаются свободой и возмож­ностью пестовать свои нежные чувства. Карлос и Макиша учатся здесь, чтобы пообтесаться, подготовиться к легкой жизни, хорошей работе, приемам с коктейлями, а его дочь учат идти по нисходящей, работать локтями, не смотреть в глаза, она катится вниз, к работе, обеспечиваю­щей лишь прожиточный минимум.
Когда они с Шерри ее упустили? Она не захотела учиться в Юстоне. Проблем здесь было бы не меньше, но другого рода. Руби сама решила поступить в Стейт. Они не смогли бы ее переубедить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88