23
Столбик термометра показывал 39, 8 градуса.
— Ну что, мы ее забираем в больницу! — сказал врач «скорой помощи», сняв с лица Ники повязку и больно подавив твердыми пальцами по ее раздутым щекам и шее. — В рану попал воздух, может случиться нагноение! — Пожилой доктор укоризненно воззрился на Нонну Петровну. «Как это можно было оперировать девочку в каких-то частных клиниках где-то за городом, у каких-то проходимцев, должно быть, в нестерильных условиях! Да вообще черт знает что! Я этого не понимаю…» — будто хотел сообщить он ей своим выразительным взглядом через сползшие на нос очки.
— Что же делать? — растерянно стояла перед ним Нонна Петровна.
— Что делать? Ложиться в хирургическое отделение! — сказал врач.
— Ой! — застонала Нонна Петровна. — Прошлый раз девочку мучили, мучили… — Она имела в виду то, двухлетней давности, отравление. — Теперь снова мучить!
— Так кто же виноват? — разозлился врач. — Не я же вас в косметологическую клинику засунул! Собирайтесь скорее, у нас времени нет!
— А что в больнице-то будут делать? Неужели снова резать? — засуетилась, запричитала Никина мать.
— Да вы знаете, что такое шея? Какое опасное это место! — заорал на нее врач. — Может, и резать будут, если понадобится! Зря-то ведь никому кромсать неохота! Собирайтесь, я вам сказал!
— Нет! Не поеду… — застонала с дивана больная. Ей было невозможно терпеть ужасную распирающую боль в нижней части лица и шеи, но еще более нестерпимой была мысль о том, что ее жених, а Сергея она теперь считала почти что мужем, не только женихом, может все-таки уйти в армию, не попрощавшись с ней. И вообще, не дай Бог, с ним что-нибудь случится! А она будет в больнице и ничем не сможет помочь! — Не поеду!
— Вот видите! Девочка не хочет! — сказала доктору Нонна Петровна, которая тоже не хотела отпускать Нику в больницу. Нонна Петровна боялась, что больничные хирурги, если возьмутся за Нику, могут испортить все, что было сделано Азарцевым на операции. Кроме того, она надеялась разыскать назавтра Азарцева и привезти к Нике. Она также не понимала, почему дочь после такой сложной операции не оставили в клинике. Все эти вопросы она надеялась разъяснить.
— Я вам все сказал, — устало поднялся со стула доктор. — Не хотите ехать — пишите расписку.
— Не в расписке дело! Расписку написать — полминуты! — стала бормотать Нонна Петровна, — Я ведь вас зачем вызвала? Чтобы вы сказали, чем девочку лечить!
— Подпись вот здесь поставьте! — указал пальцем врач. — Мы лечением на дому не занимаемся! — Он пошел в коридор и стал надевать свою поношенную куртку. — Лечиться идите в поликлинику! Но поскольку хирургов в поликлиниках теперь мало, а девочке на улицу выходить нежелательно, ей лучше в больницу! — Он еще раз пристально взглянул в лицо Нонне Петровне, но, не встретив понимания, побрел к двери.
— Ну хоть чем до завтра-то лечиться? — взмолилась вслед ему Нонна Петровна.
— Антибиотиков массивные дозы и супрастин, — буркнул врач и стал спускаться по лестнице. — Операцию-то за деньги делали? — вдруг вспомнив о чем-то, крикнул он вверх.
— Известно, за деньги! Кто сейчас бесплатно что делает? — ответила Нонна Петровна. Доктор, который сегодня вот уже на четвертом вызове не получил ни копейки, потому что сам денег не просил, а больные не предлагали, пожал плечами и крикнул в ответ:
— Так хоть компенсацию с них требуйте за такое осложнение! Это ведь послеоперационное осложнение! — И побрел медленно дальше вниз, бормоча что-то о том, как он устал работать с идиотами, и что девчонку так можно окончательно загубить, и хоть бы поскорее вышел с больничного его фельдшер и стал опять таскать тяжелый чемодан с инструментами.
— Сейчас в аптеку побегу, пока не поздно! — сказала Нике мать, вернувшись в комнату. — Лекарство, наверное, дорого стоит!
Она посмотрела, хватит ли денег в ее кошельке, и, решив, что на всякий случай надо взять побольше, потому что лекарства теперь стоят тысячи, открыла шкаф и достала сумку. Старая кожаная сумка было пуста.
— Как, девочка! — охнула мать. — Неужели ты заплатила за операцию все деньги?
Температура у Ники лезла еще выше, ей было действительно плохо, и она решила не начинать сейчас объяснения с матерью. Она сейчас и говорить не могла, и соображала плохо. «Оставлю на потом, когда выздоровлю», — вяло подумала она и снова провалилась в какой-то полусон-полузабытье.
— Все деньги за операцию, и вот такой результат? — схватилась за голову мать. — Да я их всех там завтра поубиваю! Да я их по кочкам разнесу! Спрятались за забором, — Нонна Петровна сама клинику не видела, но подробности знала со слов Ники, — и творят что хотят! Да я до московского мэра дойду и добьюсь, чтоб всех там позакрывали!
Деликатный, но по-деловому прозвучавший звонок в дверь прекратил поток ее слов.
«Может, это Сережа? — подумала сквозь свое полузабытье Ника. — Как я соскучилась! — Она украдкой пощупала под подушкой кольцо, которое сняла с пальца, чтобы не рассказывать пока обо всем матери. Ей хотелось сохранить как можно дольше это дорогое воспоминание при себе. — Хоть бы она скорее ушла на работу, . — даже думала Ника. — Тогда я опять могла бы надеть кольцо!» И каждый раз, когда мать выходила из комнаты, она, если была в сознании, украдкой доставала его и смотрела на него сквозь щелочки припухших век.
— Я доктор Владимир Сергеевич Азарцев, — спокойно представился в дверях мужской голос, и Ника вдруг вспомнила, что доктор обещал приехать и сделать перевязку.
— Здравствуйте, доктор! Входите, посмотрите на творение ваших рук! — ядовитым голосом проговорила Нонна Петровна, но Азарцев не понял иронии.
В весьма благодушном настроении, поскольку он уже немного отошел от вчерашнего дежурства, поспал, перевязал больных в клинике и убедился, что там дела идут у всех как надо, он с чувством Пигмалиона хотел приступить к осмотру своей Галатеи. И в процессе этого предвкушения даже воспоминания о неприятном утреннем разговоре с Юлией, которая обвиняла его в том, что он зря отпустил больную в ЦКБ, отступили перед желанием специалиста действительно посмотреть на дело своих рук.
— Что это такое?! — в недоумении спросил он, подойдя ближе и увидев Никино лицо. — Как это могло произойти? Ты гантелями тут, что ли, занималась? На голове стояла? — в ужасе и изумлении почти кричал он.
— Девчонка лежит, в туалет еле ходит, а вы какую-то ерунду про гантели говорите! — в возмущении встала перед ним Нонна Петровна.
— Ну-ка рассказывай, что ты тут натворила? И кто снял повязку? — потряс за руку Нику Азарцев, поднимая с постели разрезанные куски бинта.
— Да что она натворила? Она второй день лежит без сознания! «Скорую помощь» уже вызывали! — каким-то скандальным скрипучим голосом начала кричать Нонна Петровна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149