На сей раз брату не будет прощения — он зашел слишком далеко. Сердце ее горело жаждой мести.
Выйдя из леса, Талискер и Малки обнаружили, что Мирранон у костра не одна. Маленькая серебристая рысь устремила на людей взгляд желтых немигающих глаз. Белая Орлица выглядела хуже, чем когда они ушли, и почти не могла говорить. Малки немедленно исполнился подозрений, выхватил меч и бросился к рыси, которая и не подумала сдвинуться с места, а продолжала с любопытством его разглядывать.
— Малколм, — пробормотала Мирранон, — разве так встречают старых друзей?
Рысь окуталась светом, и через несколько мгновений перед ними стояла высокая золотистая фигура.
— Деме! Не могу поверить, что это ты! Мы думали, тебя убил демон в подземелье!
Деме радостно обняла их обоих.
— Мирранон дала мне камень вроде твоего, и я вернулась к моему народу — оказывается, всего через несколько месяцев после ухода. А теперь Мирранон нужны быстрые легкие ноги для пути через лес, и лучше меня никого нет.
Из-за деревьев за ними внимательно наблюдал холодный синий глаз.
Малки и Дункан отправились в путь. Рысь осталась со своей старой подругой еще на день, а потом собиралась в Сулис Мор. Пока Талискер прощался с Мирранон, Деме обратилась к горцу:
— Белой Орлицы скоро не станет, Малколм. Не говори Дункану, он может впасть в отчаяние.
— Но ей лучше, — возразил Малки.
— Нет. — Деме положила руку на сердце. — Здесь умирает ее душа. А тело откажет уже завтра.
— Ты уверена? Не хочу тебя обидеть, но ты не очень… грустишь.
— Тебе бы следовало знать, что смерть — не конец. Мы верим, что души сидов возвращаются в Лизмаир, наш дом, и нас встречают сородичи. Она снова полетит. — Деме посмотрела на подругу. — Мирранон — воплощение единства сидов и феинов, и дух ее воистину велик.
— Да, вполне возможно, хотя вряд ли Дункану станет легче. Он недавно потерял очень дорогого ему человека. — Малки коротко рассказал о Шуле, как она единственная в Эдинбурге понимала Талискера и верила в него.
— Быть может, как ни печальна ее смерть, она поможет сидам и феинам. Корвус разжег в сердце Талискера огонь мщения.
ГЛАВА 17
Проснувшись на следующее утро, Чаплин сразу понял, что вернулся в Сутру. Еще не открыв глаза, он почувствовал запах одеяла из овечьей шкуры и медленно осознал, где находится. Однако стоило ему попытаться встать, как грудь пронзила острая боль, и он повалился обратно.
— Сандро? С тобой все в порядке? — Улла оставила костер, в который она подкладывала ветки. — Что случилось? Макпьялута, скорее сюда, Сандро болен.
— Не беспокойся, Улла, со мной все в порядке. — Вновь накатила дикая боль, и он слегка застонал.
Макпьялута подошел к Чаплину и бесстрастно посмотрел на него.
— Снимай рубашку, Алессандро, мы должны увидеть, что с тобой.
Чаплин повиновался и немедленно замерз.
— Никогда не видела такой раны, — удивилась Улла. Полицейский понимал, что это пулевое ранение, полученное в другом мире. Отверстие между плечом и ключицей оказалось не сквозным, хотя пули внутри не было — видимо, осталась в Эдинбурге в его другом теле.
— Как такое могло случиться ночью? — спросила девушка. — И кто это сделал?
Чаплин натянул рубашку, стуча зубами.
— Трудно объяснить… Ну, я не просто спал, а… оставлял этот мир. Рану нанес Талискер.
— Он пытался убить тебя? — нахмурился Макпьялута. — Этот человек наш союзник, разве нет? Ты должен был рассказать мне всю правду о нем, прежде чем его отправили с камнем к Мирранон. Ему нельзя доверять? У него Бразнаир! Мне нужно поторопиться и…
— Подожди, принц, — Чаплин поднял руку, призывая к молчанию. — Я же сказал, объяснить очень трудно. По крайней мере в этом мире ему доверять можно.
— А в вашем, Сандро? — спросила Улла. — Кто он в вашем мире?
— Да, — полицейский потер рукой подбородок, обросший короткой щетиной, — я уже и не знаю.
Тем же вечером они оказались возле озера Свет Небес. Дул удивительно теплый ветер, трепавший волосы и полы одежды. Чаплин смотрел на зеркальную воду. Где-то там, в глубине, находился портал в другой мир, и мир тот все еще был его домом. Зато здесь он стал сеаннахом, и Мориас назвал его своим преемником… Теперь это казалось жестокой шуткой.
В последний вечер перед началом пути Чаплин отыскал старого сказителя в саду тана — там, где еще недавно цвел прекрасный розарий. Сеаннах, хмурясь, разглядывал желтую розу, хотя было почти темно.
— Видишь, Алессандро?
Чаплин, который шел совершенно бесшумно, не думал, что старик заметил его, и от неожиданности остановился.
— Ее заглушают сорняки, — продолжал Мориас. — Обычный вьюнок. Смотри.
Молодого сеаннаха удивили слова учителя. Весь сад лежал в руинах; живые изгороди, которые растили много десятков лет, сгорели во время битвы. Да что там растения перед угрозой приближающейся зимы в разоренном городе!.. И все же цветок привлек внимание старого сказителя, поэтому Чаплин внимательно посмотрел на него.
Роза выжила чудом. Куст затоптали коранниды, которым не страшны шипы, и растение едва дышало. Вокруг стебля обвился вьюнок, вытягивая жизненные силы, но поверх всего цвела пышная желтая роза, как маяк в ночи.
— Красивая, — проговорил Чаплин. — И… довольно поздняя. Зима почти.
— Да, да, — рассеянно кивнул Мориас. — Ты ведь пришел расспросить меня про Фер Криг?
В неверном свете факелов в глазах старого сказителя читалось нечто странное. Улыбнувшись, он вручил Чаплину розу.
— Все равно ей умирать. Ты сам все поймешь, Алессандро. Ты будешь знать, что делать. Верь мне.
Чаплин промолчал. Теперь его поражало, как он согласился без подготовки отправиться в путь, даже не зная, что ему надо делать, только из безграничной веры в Мориаса.
— Алессандро, мы разожгли костер.
Они знали друг друга всего несколько дней, а Чаплин чувствовал себя с Уллой все более спокойно; так легко ему не было ни с одной женщиной со времени смерти Дианы. Хотя характер дочери тана нисколько не напоминал его покойную жену — Улла отличалась удивительным спокойствием и терпением, — ее общество радовало инспектора все больше. Она относилась к тому редкому типу женщин, в котором молчаливость совмещается с острым умом. Чаплин все больше и больше восхищался своей спутницей. Ее улыбка озаряла зимний лес, как маленькое солнышко.
Когда она тихонько скользнула к нему под одеяло незадолго перед рассветом, Алессандро был изумлен.
— Улла? Что ты делаешь?
Вместо ответа девушка обвила его шею руками. Чаплин сперва решил, что она ошиблась ложем, но потом она прижалась к нему, и последние сомнения улетучились, как дым.
— Нет! — Он резко сел, понимая, что ответ прозвучал слишком грубо. — Улла!
Чаплин заглянул в ее бледное лицо и немедленно осознал, что она неправильно поняла его слова, решила, что отвергнута из-за своего уродства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Выйдя из леса, Талискер и Малки обнаружили, что Мирранон у костра не одна. Маленькая серебристая рысь устремила на людей взгляд желтых немигающих глаз. Белая Орлица выглядела хуже, чем когда они ушли, и почти не могла говорить. Малки немедленно исполнился подозрений, выхватил меч и бросился к рыси, которая и не подумала сдвинуться с места, а продолжала с любопытством его разглядывать.
— Малколм, — пробормотала Мирранон, — разве так встречают старых друзей?
Рысь окуталась светом, и через несколько мгновений перед ними стояла высокая золотистая фигура.
— Деме! Не могу поверить, что это ты! Мы думали, тебя убил демон в подземелье!
Деме радостно обняла их обоих.
— Мирранон дала мне камень вроде твоего, и я вернулась к моему народу — оказывается, всего через несколько месяцев после ухода. А теперь Мирранон нужны быстрые легкие ноги для пути через лес, и лучше меня никого нет.
Из-за деревьев за ними внимательно наблюдал холодный синий глаз.
Малки и Дункан отправились в путь. Рысь осталась со своей старой подругой еще на день, а потом собиралась в Сулис Мор. Пока Талискер прощался с Мирранон, Деме обратилась к горцу:
— Белой Орлицы скоро не станет, Малколм. Не говори Дункану, он может впасть в отчаяние.
— Но ей лучше, — возразил Малки.
— Нет. — Деме положила руку на сердце. — Здесь умирает ее душа. А тело откажет уже завтра.
— Ты уверена? Не хочу тебя обидеть, но ты не очень… грустишь.
— Тебе бы следовало знать, что смерть — не конец. Мы верим, что души сидов возвращаются в Лизмаир, наш дом, и нас встречают сородичи. Она снова полетит. — Деме посмотрела на подругу. — Мирранон — воплощение единства сидов и феинов, и дух ее воистину велик.
— Да, вполне возможно, хотя вряд ли Дункану станет легче. Он недавно потерял очень дорогого ему человека. — Малки коротко рассказал о Шуле, как она единственная в Эдинбурге понимала Талискера и верила в него.
— Быть может, как ни печальна ее смерть, она поможет сидам и феинам. Корвус разжег в сердце Талискера огонь мщения.
ГЛАВА 17
Проснувшись на следующее утро, Чаплин сразу понял, что вернулся в Сутру. Еще не открыв глаза, он почувствовал запах одеяла из овечьей шкуры и медленно осознал, где находится. Однако стоило ему попытаться встать, как грудь пронзила острая боль, и он повалился обратно.
— Сандро? С тобой все в порядке? — Улла оставила костер, в который она подкладывала ветки. — Что случилось? Макпьялута, скорее сюда, Сандро болен.
— Не беспокойся, Улла, со мной все в порядке. — Вновь накатила дикая боль, и он слегка застонал.
Макпьялута подошел к Чаплину и бесстрастно посмотрел на него.
— Снимай рубашку, Алессандро, мы должны увидеть, что с тобой.
Чаплин повиновался и немедленно замерз.
— Никогда не видела такой раны, — удивилась Улла. Полицейский понимал, что это пулевое ранение, полученное в другом мире. Отверстие между плечом и ключицей оказалось не сквозным, хотя пули внутри не было — видимо, осталась в Эдинбурге в его другом теле.
— Как такое могло случиться ночью? — спросила девушка. — И кто это сделал?
Чаплин натянул рубашку, стуча зубами.
— Трудно объяснить… Ну, я не просто спал, а… оставлял этот мир. Рану нанес Талискер.
— Он пытался убить тебя? — нахмурился Макпьялута. — Этот человек наш союзник, разве нет? Ты должен был рассказать мне всю правду о нем, прежде чем его отправили с камнем к Мирранон. Ему нельзя доверять? У него Бразнаир! Мне нужно поторопиться и…
— Подожди, принц, — Чаплин поднял руку, призывая к молчанию. — Я же сказал, объяснить очень трудно. По крайней мере в этом мире ему доверять можно.
— А в вашем, Сандро? — спросила Улла. — Кто он в вашем мире?
— Да, — полицейский потер рукой подбородок, обросший короткой щетиной, — я уже и не знаю.
Тем же вечером они оказались возле озера Свет Небес. Дул удивительно теплый ветер, трепавший волосы и полы одежды. Чаплин смотрел на зеркальную воду. Где-то там, в глубине, находился портал в другой мир, и мир тот все еще был его домом. Зато здесь он стал сеаннахом, и Мориас назвал его своим преемником… Теперь это казалось жестокой шуткой.
В последний вечер перед началом пути Чаплин отыскал старого сказителя в саду тана — там, где еще недавно цвел прекрасный розарий. Сеаннах, хмурясь, разглядывал желтую розу, хотя было почти темно.
— Видишь, Алессандро?
Чаплин, который шел совершенно бесшумно, не думал, что старик заметил его, и от неожиданности остановился.
— Ее заглушают сорняки, — продолжал Мориас. — Обычный вьюнок. Смотри.
Молодого сеаннаха удивили слова учителя. Весь сад лежал в руинах; живые изгороди, которые растили много десятков лет, сгорели во время битвы. Да что там растения перед угрозой приближающейся зимы в разоренном городе!.. И все же цветок привлек внимание старого сказителя, поэтому Чаплин внимательно посмотрел на него.
Роза выжила чудом. Куст затоптали коранниды, которым не страшны шипы, и растение едва дышало. Вокруг стебля обвился вьюнок, вытягивая жизненные силы, но поверх всего цвела пышная желтая роза, как маяк в ночи.
— Красивая, — проговорил Чаплин. — И… довольно поздняя. Зима почти.
— Да, да, — рассеянно кивнул Мориас. — Ты ведь пришел расспросить меня про Фер Криг?
В неверном свете факелов в глазах старого сказителя читалось нечто странное. Улыбнувшись, он вручил Чаплину розу.
— Все равно ей умирать. Ты сам все поймешь, Алессандро. Ты будешь знать, что делать. Верь мне.
Чаплин промолчал. Теперь его поражало, как он согласился без подготовки отправиться в путь, даже не зная, что ему надо делать, только из безграничной веры в Мориаса.
— Алессандро, мы разожгли костер.
Они знали друг друга всего несколько дней, а Чаплин чувствовал себя с Уллой все более спокойно; так легко ему не было ни с одной женщиной со времени смерти Дианы. Хотя характер дочери тана нисколько не напоминал его покойную жену — Улла отличалась удивительным спокойствием и терпением, — ее общество радовало инспектора все больше. Она относилась к тому редкому типу женщин, в котором молчаливость совмещается с острым умом. Чаплин все больше и больше восхищался своей спутницей. Ее улыбка озаряла зимний лес, как маленькое солнышко.
Когда она тихонько скользнула к нему под одеяло незадолго перед рассветом, Алессандро был изумлен.
— Улла? Что ты делаешь?
Вместо ответа девушка обвила его шею руками. Чаплин сперва решил, что она ошиблась ложем, но потом она прижалась к нему, и последние сомнения улетучились, как дым.
— Нет! — Он резко сел, понимая, что ответ прозвучал слишком грубо. — Улла!
Чаплин заглянул в ее бледное лицо и немедленно осознал, что она неправильно поняла его слова, решила, что отвергнута из-за своего уродства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89