Бидж уснула снова и проснулась теперь уже на рассвете, чтобы войти в свой нормальный ритм.
Бидж обдумала приснившийся сон, уложила рюкзак, заварила себе чаю и села к столу, размышляя.
Когда она училась в университете, у нее была соседка по комнате общежития, увлекавшаяся медитацией и пытавшаяся втянуть в это и Бидж. Та не очень заинтересовалась, но проявила терпение. Теперь же, сидя у стола и делая глубокие вдохи, она постаралась очистить ум от всяких отвлечении и посторонних мыслей.
Сейчас на это почти не понадобилось времени; то, ради чего в шумном общежитии приходилось бороться, здесь, в тишине Перекрестка, было легким и простым. Или, мелькнула мысль, это связано с происшедшими в ней переменами? Бидж поспешно отогнала это предположение — она терпеть не могла, когда кто-нибудь называл ее богиней, и предпочитала не задумываться о своих новых талантах.
И все же… Сейчас, освободив ум настолько, насколько только могла, она потянулась вовне, пытаясь обнаружить один из миров. Для простоты — а также по причине срочной необходимости — она выбрала один из тех, которые когда-то посетила с Филдсом. Она чувствовала себя так же, как когда летела с Серебряным — она быстро проносилась над землей и дорогами, ведущими в другие миры (когда-нибудь, смутно подумалось ей, нужно будет узнать, легко ли грифонам и химерам путешествовать между мирами; посторонняя мысль сделала ее неожиданно тяжелой, мешая лететь, и она поспешно прогнала ее). Под ней тянулись степи, потом леса и горы, потом начались неожиданные повороты и ощутимые перемены климата…
Глаза Бидж открылись, и она улыбнулась. Теперь она знала, какой маршрут ей предстоит сегодня, знала так же твердо, как если бы его карта уже существовала.
— Не так уж много на это нужно времени, — сказала она вслух, посмотрела в окно и тут же поспешно отвела глаза.
Солнце стояло в зените, а чай давно остыл. Бидж, морщась, выпила его и вышла, закинув за плечо рюкзак.
Сначала лес, через который она шла — как раз над «Кружками», — состоял в основном из берез и ясеней. Ближе к реке росли дубы, а выше в предгорьях кедры и горный лавр сменялись соснами. Бидж не заботилась о том, чтобы идти по тропе; подлесок почти отсутствовал, а какого направления держаться, она знала точно.
Ее слух привык к птичьему щебету и шороху листьев под ногами; потребовалось несколько секунд, чтобы Бидж обратила внимание на ритмичный стук, который становился все громче.
Задолго до того, как она вышла на вырубку, она поняла, что шум производит человек или по крайней мере существо мыслящее. Бидж остановилась, озадаченная: на миг ей показалось, что воин сражается с деревом.
Он размахивал двуручным мечом, каждый раз делая круг над головой, прежде чем обрушить клинок на ствол. Зарубка на дереве быстро углублялась.
Береза рухнула, и Бидж автоматически отступила; человек повернулся к ней, сжимая в руках меч.
Он был белокур, с выступающими скулами и карими глазами. Первой мыслью Бидж было: «Он выглядит наполовину чероки, наполовину шведом».
Он заметил выражение ее лица. Губы его дрогнули, и он что-то сказал на незнакомом Бидж языке.
— Прошу прощения, — начала Бидж. — Я не…
— Я сказал, — перебил ее человек, — что оно напало на меня первым.
Бидж машинально взглянула на упавшую березу и вспыхнула.
— Не лги.
— Почему бы и нет? — Однако меч он опустил. — Это самая естественная вещь на любом языке.
Человек воткнул меч в кочку и отпустил рукоять.
— Меня зовут Диведд. — В ответ на вопросительный взгляд Бидж он неохотно добавил: — Диведд Оганнон. Полагалось бы сказать Оганнон Диведд, да только я бастард.
Бидж кивнула. Незаконность происхождения не слишком волновала ее.
— Имя кажется мне знакомым. — Он посмотрел на нее со смесью надежды и смущения, и Бидж быстро сказала: — Я слышала его раньше — от друга. Сама я не знакома ни с одним Оганноном.
На лице человека появилось то ли облегчение, то ли разочарование.
— Никто здесь не знаком. Там, откуда я родом, это распространенное имя. Моя матушка позаботилась, чтобы я знал, из каких я Оганнонов, и, если повстречаюсь с отцом, мог претендовать на родство. — Он улыбнулся. — Как будто я мог бы что-нибудь доказать! Оганнонов кругом много — то ли это большая семья, то ли батюшка был очень активен.
— Откуда ты знаешь английский?
— Этот язык именно так называется? — Он поскреб в затылке, явно довольный, что узнал название. — Он был одним из тех, на которых разговаривали в лагере Морганы.
При имени Морганы Бидж замерла на месте.
— Ты был наемником.
Он пожал плечами, и Бидж заметила, каким отчужденным — словно многие миры их разделили — он сделался.
— Да, чтобы не умереть с голоду.
— И ты сражался под командой Морганы? Участвовал в ее походах? — Бидж постаралась не показать, как ее интересует эта тема.
— Не в том походе, когда она раздобыла ту книгу, о которой мечтала. А вот в следующем участвовал — когда она решила доказать, что способна своего добиться. Я был во втором эскадроне. — Он потер шею и ухмыльнулся. — Тот еще был эскадрон… Настоящие убийцы шли впереди. Мы были второй волной, уборщиками… — Он сделал жест, как будто вытирает тряпкой пол.
— Подтирщиками.
— Подтирщиками, да, так она это называла. — Диведд хмыкнул. — Неудивительно, что я не знал такого слова. Ей пришлось объяснять по-анавалонски — я ведь никогда не жил в местах, где чисто.
— Это был первый случай, когда ты не знал английского слова?
— Меня учила Моргана. Она собиралась научить меня читать. — Он смотрел прямо перед собой. — Да и вообще у нее для меня были большие планы. Я уже совсем собрался дезертировать, когда она повела нас сюда — в последний раз.
В той битве Бидж участвовала и даже помогла выбрать место для сражения.
— Я не думала, что кто-то из ее воинов попал на Перекресток.
— Так оно и было, но мы дошли до выхода из каньона как раз на границе. Несколько человек успели разбежаться по сторонам прежде, чем твой толстый приятель с копытами закрыл дорогу перед войском.
— Мой толстый приятель… — Бидж вспомнила Филдса, сатира, самого любящего и заботливого хранителя, какого только может иметь земля, вспомнила, как тот, раненый, лежал в пропитанной кровью пыли. — Это ты убил его?
Диведд покачал головой.
— Все тогда перепуталось — я понял, что наконец-то имею шанс сбежать. Так что я сунул Танцора в ножны и вскарабкался на скалы, даже не оглядываясь. — Его губы скривила циничная улыбка. — По-твоему, это делает меня лучше тех солдат, которые выполняли то, за что им было заплачено?
Тактично ответить на этот вопрос было нельзя. Бидж откровенно сказала:
— Я рада, что это не ты убил Филдса.
— Иначе ты наложила бы на меня проклятие? Это часть того божественного дара, что передал тебе сатир?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Бидж обдумала приснившийся сон, уложила рюкзак, заварила себе чаю и села к столу, размышляя.
Когда она училась в университете, у нее была соседка по комнате общежития, увлекавшаяся медитацией и пытавшаяся втянуть в это и Бидж. Та не очень заинтересовалась, но проявила терпение. Теперь же, сидя у стола и делая глубокие вдохи, она постаралась очистить ум от всяких отвлечении и посторонних мыслей.
Сейчас на это почти не понадобилось времени; то, ради чего в шумном общежитии приходилось бороться, здесь, в тишине Перекрестка, было легким и простым. Или, мелькнула мысль, это связано с происшедшими в ней переменами? Бидж поспешно отогнала это предположение — она терпеть не могла, когда кто-нибудь называл ее богиней, и предпочитала не задумываться о своих новых талантах.
И все же… Сейчас, освободив ум настолько, насколько только могла, она потянулась вовне, пытаясь обнаружить один из миров. Для простоты — а также по причине срочной необходимости — она выбрала один из тех, которые когда-то посетила с Филдсом. Она чувствовала себя так же, как когда летела с Серебряным — она быстро проносилась над землей и дорогами, ведущими в другие миры (когда-нибудь, смутно подумалось ей, нужно будет узнать, легко ли грифонам и химерам путешествовать между мирами; посторонняя мысль сделала ее неожиданно тяжелой, мешая лететь, и она поспешно прогнала ее). Под ней тянулись степи, потом леса и горы, потом начались неожиданные повороты и ощутимые перемены климата…
Глаза Бидж открылись, и она улыбнулась. Теперь она знала, какой маршрут ей предстоит сегодня, знала так же твердо, как если бы его карта уже существовала.
— Не так уж много на это нужно времени, — сказала она вслух, посмотрела в окно и тут же поспешно отвела глаза.
Солнце стояло в зените, а чай давно остыл. Бидж, морщась, выпила его и вышла, закинув за плечо рюкзак.
Сначала лес, через который она шла — как раз над «Кружками», — состоял в основном из берез и ясеней. Ближе к реке росли дубы, а выше в предгорьях кедры и горный лавр сменялись соснами. Бидж не заботилась о том, чтобы идти по тропе; подлесок почти отсутствовал, а какого направления держаться, она знала точно.
Ее слух привык к птичьему щебету и шороху листьев под ногами; потребовалось несколько секунд, чтобы Бидж обратила внимание на ритмичный стук, который становился все громче.
Задолго до того, как она вышла на вырубку, она поняла, что шум производит человек или по крайней мере существо мыслящее. Бидж остановилась, озадаченная: на миг ей показалось, что воин сражается с деревом.
Он размахивал двуручным мечом, каждый раз делая круг над головой, прежде чем обрушить клинок на ствол. Зарубка на дереве быстро углублялась.
Береза рухнула, и Бидж автоматически отступила; человек повернулся к ней, сжимая в руках меч.
Он был белокур, с выступающими скулами и карими глазами. Первой мыслью Бидж было: «Он выглядит наполовину чероки, наполовину шведом».
Он заметил выражение ее лица. Губы его дрогнули, и он что-то сказал на незнакомом Бидж языке.
— Прошу прощения, — начала Бидж. — Я не…
— Я сказал, — перебил ее человек, — что оно напало на меня первым.
Бидж машинально взглянула на упавшую березу и вспыхнула.
— Не лги.
— Почему бы и нет? — Однако меч он опустил. — Это самая естественная вещь на любом языке.
Человек воткнул меч в кочку и отпустил рукоять.
— Меня зовут Диведд. — В ответ на вопросительный взгляд Бидж он неохотно добавил: — Диведд Оганнон. Полагалось бы сказать Оганнон Диведд, да только я бастард.
Бидж кивнула. Незаконность происхождения не слишком волновала ее.
— Имя кажется мне знакомым. — Он посмотрел на нее со смесью надежды и смущения, и Бидж быстро сказала: — Я слышала его раньше — от друга. Сама я не знакома ни с одним Оганноном.
На лице человека появилось то ли облегчение, то ли разочарование.
— Никто здесь не знаком. Там, откуда я родом, это распространенное имя. Моя матушка позаботилась, чтобы я знал, из каких я Оганнонов, и, если повстречаюсь с отцом, мог претендовать на родство. — Он улыбнулся. — Как будто я мог бы что-нибудь доказать! Оганнонов кругом много — то ли это большая семья, то ли батюшка был очень активен.
— Откуда ты знаешь английский?
— Этот язык именно так называется? — Он поскреб в затылке, явно довольный, что узнал название. — Он был одним из тех, на которых разговаривали в лагере Морганы.
При имени Морганы Бидж замерла на месте.
— Ты был наемником.
Он пожал плечами, и Бидж заметила, каким отчужденным — словно многие миры их разделили — он сделался.
— Да, чтобы не умереть с голоду.
— И ты сражался под командой Морганы? Участвовал в ее походах? — Бидж постаралась не показать, как ее интересует эта тема.
— Не в том походе, когда она раздобыла ту книгу, о которой мечтала. А вот в следующем участвовал — когда она решила доказать, что способна своего добиться. Я был во втором эскадроне. — Он потер шею и ухмыльнулся. — Тот еще был эскадрон… Настоящие убийцы шли впереди. Мы были второй волной, уборщиками… — Он сделал жест, как будто вытирает тряпкой пол.
— Подтирщиками.
— Подтирщиками, да, так она это называла. — Диведд хмыкнул. — Неудивительно, что я не знал такого слова. Ей пришлось объяснять по-анавалонски — я ведь никогда не жил в местах, где чисто.
— Это был первый случай, когда ты не знал английского слова?
— Меня учила Моргана. Она собиралась научить меня читать. — Он смотрел прямо перед собой. — Да и вообще у нее для меня были большие планы. Я уже совсем собрался дезертировать, когда она повела нас сюда — в последний раз.
В той битве Бидж участвовала и даже помогла выбрать место для сражения.
— Я не думала, что кто-то из ее воинов попал на Перекресток.
— Так оно и было, но мы дошли до выхода из каньона как раз на границе. Несколько человек успели разбежаться по сторонам прежде, чем твой толстый приятель с копытами закрыл дорогу перед войском.
— Мой толстый приятель… — Бидж вспомнила Филдса, сатира, самого любящего и заботливого хранителя, какого только может иметь земля, вспомнила, как тот, раненый, лежал в пропитанной кровью пыли. — Это ты убил его?
Диведд покачал головой.
— Все тогда перепуталось — я понял, что наконец-то имею шанс сбежать. Так что я сунул Танцора в ножны и вскарабкался на скалы, даже не оглядываясь. — Его губы скривила циничная улыбка. — По-твоему, это делает меня лучше тех солдат, которые выполняли то, за что им было заплачено?
Тактично ответить на этот вопрос было нельзя. Бидж откровенно сказала:
— Я рада, что это не ты убил Филдса.
— Иначе ты наложила бы на меня проклятие? Это часть того божественного дара, что передал тебе сатир?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100