— Пахнет как будто специями.
— Мои руки тоже так пахнут, — сразу же ответил Коди.
Фрида коснулась бока животного там, где не было крови.
— Он весь в поту. Думаю, ему очень больно. — Она взглянула на Конфетку. — Нужно начать с раны в груди.
Мэтт нахмурился, но прежде чем он успел вмешаться, Конфетка распорядился:
— Коди, начинай. Твоя очередь вести пациента. Коди недоуменно взглянул на него.
— Вы хотите, чтобы я сделал доклад? Сейчас?
— Нет. — Конфетка был мрачен, даже сердит. — Начинай обрабатывать проникающую рану груди. Руководи всей командой. — Конфетка двинулся прочь. — Мне нужно сообщить о случившемся кое-кому. Бидж, присмотри за ними и не дай студентам влипнуть в неприятности.
Когда дверь за Конфеткой уже захлопнулась, Коди просительно сказал ему вслед:
— Не могли бы вы сообщить об этом потом? — Юноша обернулся к стоящим вокруг однокурсникам, оглядел их растерянные лица, облизнул губы и выдавил: — Ладно. Разделимся на две группы — одна будет помогать, другая — оперировать. Валерия, Фрида, займитесь капельницей с противошоковыми препаратами. Мэтт, будешь мне ассистировать, хорошо, друг?
Мэтт, совсем не казавшийся чьим-нибудь «другом», стал налаживать анестезионный аппарат, пока Коди выстригал шерсть вокруг раны.
Бидж, наблюдавшая за всем этим, неуклюже натянула на себя операционный халат. Как это ни было удивительно, Лорел уснула в своей колыбельке. Бидж опустилась рядом на колени, осторожно поцеловала дочку и присоединилась к студентам, держа на весу вымытые руки в стерильных перчатках и пододвинув ногой высокий стул, чтобы оперировать сидя.
Коди поднял на нее глаза.
— Я специализировался в хирургии грудной клетки, доктор Воган, но животные этого вида мне незнакомы.
Пожалуйста, помогайте мне всеми советами, какие только можете дать. Она кивнула.
— Вам не понадобится привязывать пациента к столу. Единороги все равно этого не терпят. — Мэтт смотрел на нее с мрачным выражением лица. С тех пор, как появился раненый единорог, он явно пребывал в напряжении.
— Мэтт, не введешь ли ты ему лидокаин? — обратился к нему Коди. — Если мы применим газовый наркоз до того, как закроем проникающую рану, боюсь, пациент может этого не перенести.
— А не думаешь ли ты, что сначала следовало бы сделать рентгеновский снимок? Потом мы могли бы дать ему кислород и перевезти в клинику колледжа.
Коди оглянулся на Бидж; та покачала головой.
— Он этого не выдержит. И у меня здесь только портативный рентгеновский аппарат — он недостаточно мощен, чтобы сделать снимок грудной клетки единорога.
Валерия обложила рану простынями и стерильными салфетками, пока Коди выстригал шерсть вокруг остальных порезов и царапин и обеззараживал их бетадином и спиртом, потом протянула руку за шприцем с лидокаином, который неохотно приготовил Мэтт. Коди начал делать круговую блокаду анестетиком вокруг раны в груди, а Фрида тем временем шептала единорогу:
«Лежи смирно. Мы обезболим рану, тебе станет легче дышать. А потом мы дадим тебе лекарство, от которого ты уснешь, и уже тогда займемся другими ранами».
— Когда ты вернешься в наш мир, — презрительно бросил Мэтт, — ты тоже собираешься читать лекции пациентам?
— Конечно, я буду разговаривать с ними. — Фрида покраснела и подумала, что ей может не захотеться в будущем разговаривать с кем-либо, кроме животных. Она взглянула в спокойные, умиротворенные глаза единорога и не добавила больше ничего.
Пока Коди готовился к операции — мылся, натягивал стерильные халат и перчатки, — Бидж проверила, какого цвета слизистая рта у единорога. Она была бледной, с синеватым оттенком. Бидж жестом показала Фриде, что животному нужно дать кислород.
— Спасибо вам всем. Вы ведь не обязаны мне помогать.
— Конечно, обязаны, — ответил Мэтт. Он проверял содержимое подноса с хирургическими инструментами, перевязочный материал, необходимые препараты: все оказалось на месте и в порядке. — Нам не было оставлено выбора.
— Любезность под нажимом, — пробормотала Валерия.
Коди подмигнул ей и Бидж; та улыбнулась в ответ.
— Мы — команда на все случаи жизни, — сказал Коди. — После этого мы еще вымоем ваш грузовик. — Он повернулся к Мэтту. — Давай-ка начнем с раны в груди. Я знаю, у тебя хорошее ухо: выслушай оба легких.
Стетоскоп Мэтта был наготове еще до того, как Коди договорил.
— С этим легким все в порядке. Дышит он быстро, но это всего лишь следствие испытываемой боли. Другое легкое… — Мэтт снова приложил стетоскоп. — Никакого движения воздуха вообще. — Он бросил на Коди сердитый взгляд. — Почему ты не сказал мне, что у единорогов сплошное средостение? Коди пожал плечами.
— На этой неделе мне еще не случалось заниматься проникающими ранениями груди у единорогов. Но ясно, раз воздух поступает только в одну половину груди, значит, между легкими должна быть сплошная перегородка.
— Ну так вот, легкое с той стороны, где рана, спалось; нужно поставить трубку для вентиляции.
— Пока Коди зашивает проникающую рану, — сказала Бидж, глядя, как быстро тот это делает, — остальным нужно приготовить все необходимое для откачивания воздуха из грудной клетки. — Она показала на шкафчики и ящики. — Достаньте стерильный тройной кран с гайкой-барашком и трубками восемнадцатого калибра, дюймовую клейкую ленту и самый большой стерильный шприц, какой только найдется.
— Подождите. — Теперь в голосе Мэтта звучал неприкрытый гнев. — У вас нет ничего, кроме крана и шприца? Как же вы беретесь практиковать, имея такое долбаное оборудование? Как вам только в голову такое пришло?
— Ей пришлось учиться обходиться подручными средствами, — рявкнула Валерия, и у Фриды чуть не подкосились ноги, когда она поняла, какого важнейшего умения лишен Мэтт.
— Ну, поехали, — сказал Коди. Он протер спиртом место ниже аккуратно зашитой раны и осторожно ввел катетер восемнадцатого калибра с гайкой-барашком скосом вверх между ребер. Короткая гибкая трубка соединялась с тройным краном и шприцем объемом 60 миллилитров. Приоткрыв кран, Коди наполнил шприц отсосанным из грудной клетки воздухом, потом закрыл кран и выпустил воздух из шприца; процедура была повторена несколько раз.
Через какое-то время — казалось, прошли века — Коди почувствовал сопротивление поршня и объявил:
— Давление отрицательное. — Он извлек собранное на живую нитку приспособление и облегченно улыбнулся, заметив, как легко стал дышать единорог и какой здоровый розовый цвет приобрела слизистая рта.
— Коди… — Бидж обессиленно опустилась в кресло рядом с анестезионным аппаратом.
— Да, мэм?
Бидж была слишком измучена, чтобы поразиться тому, что ее назвали «мэм». Она мягко спросила:
— Что ты собираешься делать дальше?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100