Дженни решила, что пришло время его удивить.
– Я жила раньше на маленькой, затерянной в буше ферме, мистер Уилсон. И знаю, насколько драгоценной может быть вода в таких местах.
Брет посмотрел на нее с интересом, но продолжил свой монолог: казалось, что он жаждет выговориться.
– Когда река выходит из берегов, двор оказывается затопленным водой. Вот почему все строения на приподнятом фундаменте. А на кирпичном – из-за термитов.
– Неудивительно, что вы любите это место, – выпалила Дженни. – Оно ошеломляет!
– Эти места могут быть беспощадными, – бесстрастно произнес Брет. – Не стоит смотреть на них сквозь розовые очки, миссис Сандерс.
Дженни поняла – бесполезно! Что бы она ни сказала и ни сделала, его мнение о ней не изменится никогда. Она для него лишь глупая, восторженная горожанка, которая приехала, сама не зная зачем, и будет только мешаться под ногами. Поэтому она промолчала и молча наблюдала, как он направляется к грузовику за вещами. В его высокой сильной фигуре не было ни капли лишнего веса. Он был сложен как античный атлет, и Дженни подумала, что Диана с радостью взяла бы его в модели для своих скульптур. «Но Брету Уилсону такая идея вряд ли придется по вкусу», – усмехнулась она про себя.
– Ваша жена в доме, мистер Уилсон? Я пойду вперед, познакомлюсь с ней.
Брет нахмурился.
– Она в Перте, – угрюмо проворчал он.
Дженни с удивлением всмотрелась в его лицо. Что-то похожее на страдание промелькнуло в его глазах, губы горько скривились. Видимо, они поссорились. А может, жена узнала о Лорейн и бросила его?
Берт переступил с ноги на ногу.
– Она живет там постоянно, – сказал он безразличным тоном. – Мы в разводе.
Он поднялся на веранду, поставил ящик на пол, открыл дверь и скрылся в доме, подхватив продукты.
Дженни поспешила за ним и оказалась в кухне.
– Простите, я вела себя нетактично…
– Ерунда! – довольно грубо сказал Брет, не глядя на нее. – Вы приезжая, откуда вы могли знать обо мне и Марлин? – Он внезапно обернулся, лицо его было злым. – Ей не нравилось здесь. Она говорила, что чувствует себя не на месте в этом мире. Марлин уехала в Перт и снова работает в том же баре, где я ее встретил когда-то.
Последовало долгое неловкое молчание. Дженни хотелось как-то сгладить эту неловкость, только она не знала как.
– Я не хотел быть грубым, – неожиданно извинился Брет. – Но я ненавижу сплетни и хотел сам рассказать вам, пока это не сделал кто-то другой. Ладно, скажите, вам чем-нибудь помочь, прежде чем я уйду? Люди скоро закончат работу, а мне надо еще успеть кое-что сделать до темноты.
Дженни улыбнулась, давая понять, что принимает его извинение.
– Скажите, а кто готовит еду для вас всех? У вас тут есть домоправительница?
Лицо Брета вдруг озарилось обаятельной мальчишеской улыбкой, от которой в уголках глаз разбежались лучики, что сделало его еще привлекательней.
– Вот это да! Вы еще спросите про дворецкого! Ну и идеи у вас, городских, бродят в головах! Обычно мы обслуживаем себя сами, но во время стрижки кто-нибудь из жен сезонных стригалей подрабатывает кухаркой. – Он поправил шляпу и направился к двери. – Я расскажу вам обо всем остальном позже. Ужин через полчаса, и так как это ваш первый вечер здесь, лучше, наверное, поесть вместе со всеми в столовой. Там всем заправляет Симон Бейкер. Мы все зовем ее просто Ма.
Дженни не успела поблагодарить его – Брет уже исчез за дверью.
Стоя в полутьме кухни, она закрыла глаза и погрузилась в звуки Чуринги. Перезвон бубенчиков, блеянье овец, крики мужчин смешивались с чириканьем птиц и лаем собак, и внезапно ей показалось, что она вернулась в Валуну. Маленькая ферма, где они с Дианой провели детство, находилась в центре Квинсленда. Дом там был гораздо меньше, чем этот, но тоже с железной крышей и верандой. Пастбища так же окружали усадьбу со всех сторон, и она до сих пор помнила запах нагретой сухой травы, теплый ветерок и мягкий шелест листвы в чайных деревьях.
Джон и Элен Кэри приехали в приют в Даджарре спустя пару месяцев после того, как Дженни исполнилось семь. Она помнила этот день, словно это было вчера. Детей как раз выстроили в зале на ежедневной линейке под строгим взглядом матери-настоятельницы. Возбуждение носилось в воздухе. Приезд людей в приют означал, что кого-то из них заберут, а может, даже усыновят, если повезет. И этот счастливчик навсегда избавится от сестры Мишель!
Дженни крепко держала пятилетнюю Диану за руку. Они давно решили, что никогда не расстанутся. К тому же, если они уедут из приюта, как их найдут настоящие родители?
Дженни улыбнулась, вспоминая, как Джон и Элен медленно шли мимо цепочки построенных в ряд детей. Элен на пару секунд остановилась перед ней, но мать-настоятельница покачала головой и увлекла ее вперед, а это означало, что и на сей раз они с Дианой останутся в приюте. Дженни испытывала облегчение и разочарование одновременно, но вскоре выбросила все это из головы. Поэтому, когда сестра Мишель вызвала ее и сообщила, что они с Дианой поедут к Кэри, она ей не поверила. Дженни вспомнила, как с испугом вглядывалась в холодное, жесткое лицо своей мучительницы, думая, что это очередное изощренное наказание. Но уже через несколько дней их с Дианой отправили в Валуну, в их новый дом. Прощаясь, они взяли с матери-настоятельницы обещание, что их немедленно вернут, когда за ними приедут настоящие родители…
Вспоминая прошлое, Дженни в который раз задумалась, почему Джон и Элен Кэри их не усыновили. Наверное, потому, что считали себя слишком старыми для этого… Но старики сумели окружить их любовью и хорошо подготовить к будущему, воспитав уважение к истинным ценностям в жизни. Они научили девочек быть сильными, рассчитывать только на себя, и, несмотря на то, что старики уже умерли, Дженни с Дианой всегда вспоминали Валуну и ее хозяев с теплым чувством.
Вернувшись к настоящему, Дженни решила, что пришло время как следует осмотреться в доме. Кухня была просторной и удобной: вдоль одной из стен тянулась широкая полка с парадной посудой и столовым сервизом, а у окна, рядом со старым умывальником с фарфоровой раковиной, стоял расшатанный шкафчик с посудой попроще. В центре кухни находился большой деревянный стол, на нем возвышался старый радиоприемник с передатчиком – возможно, единственная связь с внешним миром. Напротив высоких окон, выходивших на задний двор, стояли мягкие кресла. На стенах висели книжные полки и несколько акварелей в рамках. Дженни с интересом изучила их. Почти на всех были незнакомые пейзажи, кроме одного, где была изображена Чуринга. Очевидно, рисовали ее давно, так как деревья у дома были не такими высокими и развесистыми, да и хозяйственных построек во дворе было не так много.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117