Матильда посмотрела на небо. Тучи собирались опять. Воздух был наэлектризован, как будто земля и небо были двумя палочками, с помощью которых бог собрался добывать огонь.
– Тогда пора ехать, – бросила Матильда, делая знак двум мальчишкам открыть ворота. Она свистнула Блю, который тут же поднялся на ноги и занял место с краю стада. Постепенно, с помощью вожака и собак, стадо сдвинулось и потекло из загона.
Матильда с Габриэлем ехали за стадом, криками и свистом кнутов подгоняя овец.
Тучи спускались все ниже и ниже, превращая день в сумерки.
– Сухая гроза будет! – крикнул Габриэль. – Ничего хорошего, миссюс.
Матильда кивнула, похолодев. Надо было во что бы то ни стало успеть добраться с овцами до Вилги раньше, чем она разразится. В этих краях не было ничего ужасней сухой грозы. При первой же вспышке молнии овцы в панике разбегутся, и ей уже их не собрать.
Блю, казалось, чувствовал опасность. Он носился, как бешеный, то за отбившейся овцой, то подгоняя медлительного вожака. Он обегал стадо по кругу, врезался в самую гущу, разгоняя заторы, кусался и рычал, направляя всех в одну сторону. Так продолжалось целый долгий день, но к вечеру они достигли пастбищ Вилги и увидели овчаров, спешивших им навстречу.
Овцы были загнаны в небольшой загон позади стригальни, отделенный от других затейливым лабиринтом проходов.
– Ты могла бы приехать и завтра, – сказал Том, устало улыбаясь. – Похоже, гроза прошла мимо.
Матильда закончила подсчет и с облегчением вздохнула.
– Я никого не потеряла в дороге, – гордо сказала она. – Зачем было тянуть, если мы успели?
Они оба посмотрели на бегущие за горизонт кудрявые тучи.
– Надо посмотреть коров, – сказал Том. – Я отведу твоих лошадей в конюшню, а ты заходи в дом, Эприл тебя ждет. Скоро ужин.
Эприл была года на три старше Матильды. Худенькая молодая женщина с руками, покрасневшими от работы, казалась слишком хрупкой, чтобы выносить такую жару и беременность. Она обливалась потом, но неутомимо сновала между плитой, мойкой и столом. Рукава ее чистого ситцевого платья были закатаны выше локтей, на лоб все время падала прядка светлых волос, которая выбилась из пучка на затылке.
– Рада тебя видеть, Молли, – сказала она с доброй улыбкой на лице. – Теперь, с лишней парой рук, я смогу справиться с предстоящим концом света.
Матильда посмотрела на округлившийся живот, и у нее дрогнуло сердце от накатившей боли. Но она спрятала ее поглубже. Нечего сравнивать! Эприл выбрала замужество и детей, а в ее планы это не входит, так к чему чувствовать себя обделенной?
Дом в Вилге был больше, чем в Чуринге. Он стоял у подножия небольшого холма, веранда смотрела на реку и ближайшие пастбища. Деревья вилги давали тень баракам и амбарам и густо росли вдоль берега реки. Здесь, как и в Чуринге, возле самого дома деревьев не сажали: слишком боялись пожаров от молний.
Эприл подлила из чайника горячей воды в большой кувшин и вместе с полотенцем протянула Матильде:
– Возьми кусок мыла, таз, умойся и отдохни немного. Ужин вот-вот будет готов.
Комнату Матильде отвели в дальнем восточном углу дома. Она была маленькой, с громоздкой мебелью и кроватью с продавленной сеткой. Но зато в ней чудесно пахло пчелиным воском, пол был тщательно вымыт и почти на всю длину застелен шерстяным ковриком. Матильда прислушалась к голосам играющих во дворе детей. Сколько их теперь у Тома? Четверо или, может, уже пятеро?..
Она вздрогнула, увидав свое отражение в зеркале. Неужели эта загорелая, с растрепанными волосами женщина – действительно она? Матильда не представляла, что так сильно выросла и похудела и что ее так старят морщинки возле глаз. Если бы волосы были чуть темнее, а глаза более синими, ее можно было бы принять за призрак Мэри Томас.
Девушка с брезгливой гримасой осмотрела свои фланелевые брюки – старые, выгоревшие, с заплатами и пузырями на коленях, перехваченные внизу веревками, чтобы не задирались вверх. Рубашка, когда-то голубая, выгорела на солнце и от частых стирок щелочным мылом стала серой.
Матильда вздохнула. Мэри Томас предпочитала простую, удобную одежду для работы, но никто никогда не видел ее в грязной или не подогнанной по фигуре одежде. Никакого сравнения с этими бесформенными обносками! Она вспомнила, как Том сказал, что ей нужно ездить на вечеринки и танцевать, и грустно усмехнулась. Прошло слишком много времени с тех пор, как она одевалась в платья. Чем больше она будет походить на мужчину, тем лучше. Женщины слишком чувствительные создания, а ей надо выжить…
Матильда даже немного поспала, прежде чем ее разбудил гонг к ужину. Она поспешно вскочила и присоединилась к остальным. Было очень непривычно есть в компании, где за столом за тобой наблюдают шесть пар глаз. Из четверых мальчишек никто не унаследовал светлые волосы и мягкие черты лица матери. Все они были с такими же темными шевелюрами, зелеными глазами и резкими чертами лица, как и Том.
– Стригали приедут послезавтра, – сказал глава семьи, прожевывая кусок жареного мяса. – Где-то в середине следующего месяца подойдет очередь твоих овец.
Матильда согласно кивнула, так как ее рот был тоже полон. После холодной баранины и хлеба всухомятку ей не хотелось сейчас тратить время на разговоры.
– Эприл почти закончила убирать бараки для стригалей. Ты можешь помочь в загонах, в коровнике или курятнике. Работы хватает.
Матильда посмотрела на утомленное лицо Эприл и, хотя предпочла бы работать в загонах, поняла, что больше всего ее помощь понадобится на кухне и в бараках. Там надо вымыть полы и застелить свежим бельем кровати, к тому же, кто-то должен присматривать за детьми. Эприл не сможет за всем уследить одна.
Оглушительный, невероятный раскат грома заставил всех в ужасе оцепенеть.
Казалось, все живое вокруг затаило дыхание, со страхом ожидая продолжения. Секунды бежали бесконечно, действуя на нервы, и наконец малыши не выдержали. Они вскочили и бросились к Эприл, ухватившись за ее фартук как за спасение.
Лицо молодой женщины стало белым, как стена, глаза в ужасе округлились.
– Все в порядке, – машинально повторяла она. – У нас есть громоотвод, нам ничего не грозит… Пожалуйста, господи, защити нас, – закончила она шепотом.
Грохот потряс дом, как будто небо разорвалось и обрушило на них свой гнев. Голубая молния ослепительно сверкнула сквозь низкие тучи, превращая ночь в день.
Электрические щупальца шарили по тучам, как будто пытались найти слабое место и поджечь небо. Земля задрожала, когда вслед за ней грянул гром и прокатился по железной крыше. Мир озарялся ослепительными вспышками, когда молния, как указующим перстом, выхватывала из темноты то склоны холма, то верхушки деревьев, то кусочек пастбища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117