– Этан был слишком гордым – или слишком упрямым, чтобы сказать ей правду. Может быть, решись он тогда на это, все было бы по-другому…
Молчание повисло на веранде. Все были погружены в собственные мысли.
– Печально, правда, когда мужчины слишком горды, чтобы показать свои истинные чувства? Очень часто из-за этого их чувства превращаются в ненависть и жажду мести, – задумчиво сказала Диана.
– Вы правы. – Хелен снова вздохнула. – Постепенно Этан возненавидел все, что было связано с Чурингой, и совершенно обезумел, пытаясь отобрать у собственной дочери ферму. Он подсылал к ней Эндрю, пытаясь поженить их и завладеть контролем над фермой. Посылал Билли со своими людьми красть у нее овец и переставлять ограды в надежде разорить ее и вынудить к продаже.
Пожилая женщина печально улыбнулась девушкам.
– Но по-настоящему страшный оборот дела приняли, когда Чарли безумно влюбился в собственную сестру, не подозревая об этом. Этан воспринял это как возмездие судьбы, за то, что он послушался когда-то своего отца. Он был в шоке и поспешил прекратить их начинавшийся роман, поступив точно так же, как когда-то его отец. Он заявил Чарли без всяких объяснений, что вычеркнет его из завещания и выгонит из дома, если тот не прекратит встречаться с Матильдой. Чарли было всего девятнадцать лет, и он подчинился отцу, но так с тех пор и не любил никого по-настоящему.
– Да, это многое объясняет, – пробормотала Дженни. – А я все гадала, почему, если Этан так мечтал о Чуринге, он не дал им спокойно пожениться…
Хелен нахмурилась.
– Дженни, мне кажется, вы знаете слишком много тайн для человека, который только недавно приехал сюда впервые. Откуда?
Дженни отвела глаза, еще раз подумав, что секреты семьи должны остаться в шкафу. Кроме того, она считала, что дневник Матильды принадлежит ей, и не желала ни с кем им делиться.
– Люди рассказали, – спокойно сказала она. – Вы же знаете, Хелен, сколько слухов ходит об этом проклятом месте. Меня это проклятие испугало, вот я и пыталась разобраться в слухах.
Хелен надолго замолчала, что-то обдумывая, потом все-таки продолжила:
– Матильда яростно отражала все удары Этана и выигрывала сражения. Иногда мне кажется, что им обоим нравилась эта борьба: она подстегивала их и не давала закиснуть. В глубине души, по-моему, Этан стал со временем страшно гордиться дочерью и уважать ее. Но затем умерла Эбигейл, Билли погиб на войне, десять лет длилась засуха. Этан старел, стал ворчливым брюзгой и начал обвинять во всех своих несчастьях Мэри, Матильду и Чурингу. Не представляю, что творится сейчас у него в голове, но ненависть его до сих пор не знает предела. И единственное, о чем он мечтает теперь, – это получить Чурингу в качестве компенсации за все свои потери.
– И тут на сцене появляюсь я, – язвительно заметила Дженни. – Но я не имею никакого отношения ко всем этим старым вендеттам и не собираюсь в этом участвовать! Люди, которые здесь жили, давно умерли. Или, может, кто-нибудь остался? Вы не знаете?
Хелен долго смотрела ей прямо в глаза, потом взяла бокал вина и жадно отпила из него.
– Нет, – тихо пробормотала она. – Насколько мне известно, все умерли.
Дженни показалось, что Хелен что-то скрывает, но спросить она не решилась. Женщина приехала сюда по собственной инициативе и рассказала ей больше, чем можно было ожидать. Было бы слишком требовать от нее чего-то еще.
– Знаете, мне даже жаль Этана, – негромко сказала Дженни. – Бедный старик! Он, должно быть, с ума сходил по Мэри. Так провести жизнь! И все из-за жадности Джеремии…
Хелен дотронулась до ее руки.
– На вашем месте я бы не стала жалеть этого старого негодяя. Если бы он любил Мэри по-настоящему, то не послушался бы отца и женился на ней. Он дальновидный, хитрый и опасный человек, Дженни. Если у него появится хоть малейшая возможность заполучить Чурингу, он, наверное, сровняет ее с землей.
– Спасибо, что приехали и рассказали мне все это. Теперь я яснее представляю себе, что здесь происходило. И знаю, что если продам когда-нибудь Чурингу, то только не Этану Сквайрзу. Спасибо за предупреждение.
– Старик бы удивился, если бы узнал, что никто из его семьи не хочет участвовать в его мести. Даже Эндрю долго отговаривался, прежде чем отправился сюда под страхом лишиться трех тысяч долларов, которые ему высылает отец. Что касается Чарльза… – Хелен пожала плечами и улыбнулась. – Чарльз никогда не изменится. Он обожает Курайонг и женщин и не способен от этого отказаться. Дважды он по глупости женился, но сейчас предпочитает быть свободным художником. Вы можете, Дженни, пофлиртовать с ним, но учтите: его нельзя воспринимать серьезно.
Дженни рассмеялась:
– Я не собиралась, Хелен. Чарли виден насквозь, как стекло.
– Думаю, в конце концов Курайонг достанется нашей дочери и ее мужу. И если вы решитесь жить здесь, Дженни, гарантирую: никаких неприятностей между нами не будет. Нам с Джеймсом вы очень нравитесь. То, что здесь когда-то произошло, осталось в прошлом и никого из нас больше не волнует. Так считает большинство нашей семьи. Самое лучшее для нас – ценить то, что мы имеем, и двигаться вперед.
– Кое-кто недавно мне уже говорил примерно то же самое, – улыбнулась Дженни, но при воспоминании о Брете улыбка ее быстро погасла. Она встала. – Как насчет того, чтобы выпить чего-нибудь покрепче? У меня тут где-то есть бутылка джина.
– Этот «кое-кто» был случайно не потрясающим Бретом Уилсоном? – спросила Хелен, заходя за ней на кухню.
– А почему вы так решили? – нахмурилась Дженни, вдруг почувствовав, что у нее задрожали руки.
– Я просто заметила, как вы друг на друга смотрели на балу, и подумала… Ох, простите, Дженнифер. Надеюсь, я не сказала что-нибудь не к месту? Дело в том, что в этой глуши абсолютно нечем заниматься, поэтому все привыкли наблюдать за окружающими. В сплетнях по телефону можно многое узнать, и вы бы удивились, как хорошо все понимают те люди, которые просто стоят и наблюдают за вами со стороны во время общественных сборищ. У людей здесь вырабатывается особая проницательность.
– Значит, на этот раз она вас подвела, Хелен, – рассмеялась Дженни, но в ее смехе чувствовались фальшивые нотки. – Давайте выпьем за будущее, каким бы оно ни было!
Три женщины чокнулись и дружно выпили. В это время небо особенно потемнело, и в усадьбе вокруг началась суета.
Хелен встала.
– Мне пора. Я и так засиделась у вас.
– А вы сможете доехать? – забеспокоилась Диана. – Мы все-таки столько выпили… Может, вам лучше остаться переночевать?
– Не волнуйтесь, девочки, – засмеялась Хелен. – Кого я могу здесь задавить? – Она тронула Дженни за руку. – Я очень рада, что смогла выговориться. Сняла камень с души и чувствую теперь себя гораздо спокойней, – улыбнулась она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117