В подаренном тюке оказался парашют. Как раскинула Мара на лужайке снежно-белый необъятный купол с оранжевой середкой, так руками и всплеснула:
- Теперь сумасшедшую красоту в доме наведу!
В начале парашют в союзе с дырявым самоваром породил лампу. Самовар начистили, просверлили в днище отверстие, просунули шнур, сверху, используя мельхиоровую конфетницу, пристроили патрон. А затем расцвел над преображенным самоваром огромный солнечный тюльпан. Каркас от валявшегося на деревенской свалке абажура Маргарита обтянула парашютной оранжевой сердцевиной и даже по низу пришила кисти.
Пуск лампы превратился в праздник. В доме появился тот самый свет, который решительно необходим для семейного счастья.
- Чудесно будет зимой. Представь, за окнами сугробы и вьюга, а у нас горячая печь и свое солнышко! - Маргарита нахмурилась вдруг и проговорила совсем тихо: - Путь лучше зимы никогда не будет.
...- Я хочу, что бы лето было всегда, - шептала она, проснувшись от солнечного луча на подушке. - Когда я открываю глаза, вижу птиц на ветке яблони, вижу тебя рядом, то не могу поверить, что на свете бывает такое полное счастье. Все оно - мое! Я даже забор, который ты сделал, люблю как живой. И лавку на берегу. И наше Тихое озеро...
- А я тебя, тебя, и опять - тебя!
Они бросались обниматься, обласкивали словами окружавшие их вещи и, притихнув, грустили. Сколько ни заклинай мгновение остановиться, река времени течет, унося золотые песчинки. И всякое счастье подстерегает хмурая осень.
Глава 6
Спуск к Тихому озеру, сделанный Максом в ивняке, вел к мелкой прозрачной заводи. По сторонам в торжественном карауле стоял частокол осоки и плавали на зеркальной воде желтые кувшинки.
Маргарита умела входить в воду не слышно. Лишь разбегалась в обе стороны зыбкая рябь и узкое тело, зеленоватое сквозь слой воды, скользило в глубь озера. Отплыв чуть ни на середину, она оборачивалась, призывно махала Максиму рукой и плыла навстречу солнцу - утром - влево, на восток, вечером - прямо на закат, окрашивающий пурпуром потемневшую воду. За спиной по русалочьи колыхались длинные волосы и летел следом аромат радости, словно раскололи спелый арбуз.
Однажды теплым июльским вечером, особенно тихим и пахучим после прошумевших дождей, она попросила Максима подождать на берегу и припустилась к дому. В горнице вытащила из шкафа нечто белое, пышное и нырнула в шуршащий шелк.
Мысль о платье из парашютных занавесок пришла внезапно, когда собранные на бечевку полотнища образовали длинную бальную юбку. Оставшимся широким куском ткани Маргарита обернула торс и завязала на талии большущий бант. Из маленького овального зеркала на нее глянуло лицо, покрытое розовым загаром и золотой пыльцой веснушек. Глаза сияли темные и великолепные, как омуты, прячущие вековые тайны, а на губах играла загадочная улыбка - знак приобщения к высшему таинству. Показав себе язык, Маргарита закружилась, чувствуя податливую упругость шелков. Видеть себя она целиком не могла, но когда бежала через поле к озеру, подобрав юбки, они развевались легким облаком и таинственно по бальному шуршали. Ничего не понимает и не сумеет понять в самых шикарных туалетах та, которую не пьянит этот шорох шелков, дышащих июльскими лугами, туманами, сознанием собственной единственной неотразимости!
Соцветия белоснежного душистого горошка, пучок сорванных на ходу ромашек и васильков превратили в венок торопливые руки, а сердце стучало, как перед алтарем. Маргарита замерла, переводя дух у самого берега. На пне под серебристой ракитой сидел Максим и читал большую потрепанную книгу с тиснением на корешке "Сказки Андерсена". Выгоревшая русая прядь падала на его лоб, а рука машинально отгоняла веточкой комаров, прохаживаясь по спине и шее. В прорехе старых джинсов выглядывало загорелое колено со свежей ссадиной, полученной утром во время велосипедной прогулки. Маргарита задохнулась от любви и чуть слышно шепнула, выступив из-за кустов белого шиповника:
- Макс...
Он обернулся, неловко поднялся, уронив с колен книгу, и обмер.
- Держи меня! - она ринулась прямо в распахнутые объятия. Он подхватил, закружил ее и понеслась вокруг карусель лесов, полей, холмов, вод, лиловых колокольчиков со звенящими шмелями, стрекоз на камышах, круглых облачков в бледном небе, солнечных бликов от воды на серебристых ветвях осоки, глядящейся в озеро - все кружило и ликовало, а потом завалилось набок. Переводя дух, они лежали в траве и смотрели в небо.
- Я стала летучей, как облака!
- Ты лучше. Ты летучая, теплая, живая.
- Я легкая и радостная, как та лимонница!
- Ты прекрасней и нежней всех бабочек в мире, - Максим наклонился над ней, опираясь на руки и погружаясь взглядом в самую глубину зрачков. - Ты озаренная.
- Я такая, потому что ты - мой. Ты научил меня летать, мастер. Научил быть сильной, верить в чудо, беречь радость, как самую редкую драгоценность. И любить себя. Да, да! Потому что я - это ты. Только совершенно необходимо, совершенно обязательно - что бы мы были вместе. Что бы мы - ты и я - были всегда.
- Так будет непременно. Я не отпущу тебя, ни за что не отпущу. Обещаю тебе это! Ты веришь мне, Маргарита?
Она зажмурилась и замотала головой:
- Верю крепко-крепко-крепко... Мы будем всегда. Мы всегда будем вместе! - горячие губы слились, закружил вокруг подаренный им мир.
- Подожди здесь, ладно? - попросил Максим, выныривая из хмельного омута, целуя Маргариту нежно и торопливо. - Приготовь слова клятвы. Сегодня у нас свадьба.
Вскоре он вернулся с цветами из сада: мраморные лилии, голубые незабудки, алые маки, лиловые ирисы - целая охапка в упаковке упоительных ароматов. А сам был причесан и строг.
- Господи, откуда такой пиджак? - Маргарита в изумлении всплеснула руками: - Никогда, клянусь, никогда я не видела ничего подобного!
- Из времен сытых нэпманов и лощеных сутенеров. А точнее с андреапольской барахолки. Прошлой осенью одна старушка подарила мне его в придачу к банке соленых грибов. Она уверяла, что муж шил костюм к свадьбе у самого лучшего портного в городе. Он был, якобы, очень похож на меня и скончался в девяностолетний юбилей! Ушел в иной мир, сносив брюки и сохранив в шкафу с нафталином этот пиджак. Я взял его, потому что не хотел обижать старушку и еще потому, что думал о своем Жостове. Видишь, судьба все предусмотрела и хорошо подготовилась.
- Чудесный пиджак, - Мара погладила ладонями темно-синюю в рубчик ткань на его груди и вытащила длинный конский волос. - Тогда пользовались стежкой из конского хвоста и все почти шили вручную. Может, и мой парашют был сострочен в годы первых пятилеток, что бы прыгать с дирижаблей? Мы чудесная пара, да?
- Мы единственная пара во всем мире. Ничто на свете не способно разлучить нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157