Реми распрямился и подставил под луч фонаря запястье левой руки с часами.
– Пора нам уходить, Максим. Уже одиннадцатый час. Маргерит обычно допоздна не засиживается.
Они вышли. Последние лучики, пробивавшиеся сквозь ставни соседских домов, погасли. Стояла тишина, ровно сияли фонари, и, бледные в их свете, проглядывали сквозь небесную темноту над ними редкие звезды.
– Кофе хочется, – сказал Реми. – Может, заедем куда-нибудь?
– К Соне? Еще не поздно, она нас ждет, наверное.
Соня поглядывала на часы. Ни детектив, ни Максим не давали о себе знать. Она попробовала украдкой им позвонить, но ни один из телефонов не ответил.
Разговор с ее гостями сегодня не клеился. Все, вроде как из деликатности, избегали темы убийства ее отца и ареста ее мужа. Наверняка им очень хотелось поговорить об этом, но никто не смел начать, а другие темы Находились с трудом, провисали, отдавали фальшью. Завести этот разговор следовало бы Соне, дав, таким образом, индульгенцию друзьям. Но Соня молчала.
Ей казалось, что арест Пьера убедил их в его виновности. Она не обижалась: понимала, что полиция вызывает доверие, если уж они там так считают, то, должно быть есть из-за чего… Обычная человеческая психология. Что она могла ей противопоставить? Свое «не верю»?
Она была убеждена, что у Реми что-то есть более весомое, и хотела бы, чтобы детектив произнес самолично: «Это не Пьер!» И выложил факты перед присутствующими.
Но Реми не появлялся. Максим тоже. Впрочем, он, кажется, избегает ее последнее время…
Разговор вяло скользил с предмета на предмет. Единственная за весь вечер живая тема – возникновение Мадлен в качестве Сониной сестры и дочери знаменитого Арно Дора – была уже обсуждена со всех сторон. И теперь Маргерит рассуждала о достоинствах и традициях настоящей французской аристократии, Мишель-муж иронизировал и явно подсмеивался над ней, утверждая, что Франция достигла высокого уровня развития благодаря буржуазии; Мишель-жена пыталась примирить обе точки зрения; Жерар изредка и несколько натужно вставлял замечания, самолюбиво взглядывая каждый раз на Соню, словно желая услышать ее похвалу своим высказываниям («Бог мой, – думала Соня, – ведь с ним даже просто на людях показываться стыдно. Какой он убогий, и как я раньше этого не замечала…»), Этьен, как всегда, в разговоры старших почти не встревал, уткнувшись в какой-то журнал, изредка бросая внимательные взгляды на остальных.
Это позволяло ему преодолеть свою застенчивость и найти независимую манеру держать себя в окружении взрослых.
Соня нервно накрывала кофе. Мишель оторвалась от своих собеседников и подошла помочь ей.
– Что ты, Сонечка? – она положила руку на плечо Соне.
– Я не могу больше, – сказала ей отчаянно Соня. – Я не выдержу…
Зазвонил наконец телефон. Реми рассыпался в извинениях. Он не сможет приехать. О Максиме не было сказано ни слова. Спросить Соня постеснялась.
Где он? Почему он ее бросил одну в трудную минуту?!
Когда она положила трубку, в ее глазах стояли слезы. Мишель гладила ее по плечу. Лица остальных выражали сочувствие.
– Ему, наверное, нечего сказать, – предположил Жерар, – вот он и избегает приходить сюда.
– Я знаю, ты думаешь, что это Пьер! – воскликнула Соня.
– Я не думаю, это полиция так думает. Им виднее, – пожал плечами Жерар.
– Ты не хочешь верить…
– Ну зачем вы так, – вмешался Мишель-муж. – Пьер задержан по подозрению. Ему еще даже обвинение не предъявили. У нас, знаете ли, презумпция невиновности. Пока суд не установит его вину – он невиновен.
– Это будет не так просто доказать, – сказала Маргерит. – Вещественные доказательства… То есть я не хочу сказать, что я действительно думаю, что это Пьер, – спохватилась она, – просто… Будем надеяться, что ваш детектив, как его, Реми, сумеет найти какие-то факты, опровергающие…
– Пьер невиновен, – твердо сказала Соня. Сочувствие в лицах возросло.
Маргерит смотрела на нее, как на маленькую девочку, которая несет чушь. Соня вдруг, впервые за все время их знакомства, соотнесла ее высказывания по поводу аристократии и буржуазии на свой счет. На свой счет и на счет Пьера – их брак в глазах Маргерит должен был быть чем-то вроде недопустимого мезальянса: ведь Пьер и был той самой буржуазией, которую так не любила Маргерит, тогда как Соня вела свое происхождение от дворянского рода… «Я сейчас сойду с ума, – подумала Соня. – И эта скучающая женщина постоянно пользуется нашим гостеприимством, презирая нас обоих в глубине души?.. Как я могла этого не понимать раньше?»
– Пьер не виноват, – повторила она с напором. Маргерит с жалостливым сомнением подняла брови.
– Я это знаю, – с вызовом добавила Соня. Рука Мишель, поглаживающая Сонино плечо, замерла. Ее муж заинтересованно устремил на Соню свои ярко-синие глаза, Этьен оторвал глаза от книжки и уставился на нее удивленно, Жерар недоверчиво махнул своими пушистыми, загнутыми кверху ресницами…
– В саду, тогда, ночью, помните? Это был не он! Мне кажется… – Соня сделала значительную паузу. – Мне кажется, что я узнала этого человека… Он был ниже Пьера… И нос! Нос не такой, – она немного замялась, не желая сказать «длинный», – не такой, как у Пьера… Я будто вижу его лицо…
– И кто это? – нетерпеливо спросил Мишель. Соня изо всех сил пыталась придать вескости своему голосу:
– Это не Пьер.
Раздался чей-то скептический выдох.
– То есть ты не знаешь, – сухо подытожила Маргерит.
– Ну зачем вы, в самом деле, так, – зашумел приятный баритон Мишеля. – Вы видите, Соня и без того не в себе. Немного такта, мадам аристократка, или в вашей среде не принято учить хорошим манерам?
Маргерит зло глянула на него. Мишель все еще обнимала Соню. Жерар подошел к своему сыну и стал отрешенно разглядывать журнал, лежавший на коленях у молодого человека.
Соня высвободилась из объятий Мишель.
– Я этого человека узнаю, – она вызывающе посмотрела на Маргерит. – Стоит мне закрыть глаза – я вижу это лицо! Оно начинает расплываться, но я его удерживаю в своем воображении, вглядываюсь… – Она обвела глазами своих гостей, задерживаясь на каждом лице взглядом требовательным и многозначительным. – Еще немного – и я его узнаю! Я его уже почти узнала.
И Соня повернулась спиной к своим гостям, едва сдерживая слезы.
Мишель пошепталась со своим мужем и обратилась к остальным вполголоса:
– Сами видите… Ей надо отдохнуть… Вы же понимаете… Да-да, мы побудем с ней… Ей надо принять снотворное… Нервы, конечно… В такой ситуации…
Гости потянулись к выходу. Соня слабо кивнула на прощание всем сразу, никого не поцеловав и не пожав рук, как это делалось обычно. Закрыв за ними дверь, Мишель взялась наводить порядок в гостиной. Ее муж терпеливо ждал, перелистывая журналы в кресле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92