Рамзес пояснил, что мебель привезли из лагеря племени хамсин для удобства гостей. Представители племени хамсин помогут аль-хаджидам провести переговоры и получить прибыль от продажи лошадей, чтобы те смогли начать новую жизнь в долине Нила.
– Почему вы помогаете им, ведь они были вашими врагами? – спросила Джасмин. – Почему бы вам не купить у них лошадей, чтобы затем продать моему дяде с выгодой для себя?
– Наш код чести велит уважать людей из другого племени, – тихо произнес Джабари. – Я очень хочу, чтобы они вернули себе чувство собственного достоинства теперь, когда покинули землю своих предков. Для них это не так легко.
– И наверное, для вас тоже. Распад великого племени, живущего лишь воспоминаниями о прошлом, – большая потеря для культуры и традиций. – Томас окинул взглядом лагерь.
– Вы правы, – кивнул Джабари. – Джасмин, ты служишь благородной цели, записывая рассказы этих людей. Это будет единственная документальная хроника событий.
– Джасмин, если хочешь, я могу помочь тебе с переводом на английский. Я легко могу совмещать это с составлением каталога племенных лошадей, – предложил Томас.
– Позволь мне сначала оценить объем работы, – возразила она.
Она не хотела, чтобы Томас вмешивался. А что, если худшие опасения оправдаются и ее отец действительно окажется извергом, как и говорили мать и отчим? Джасмин не вынесет, если Томасу откроется отвратительная правда о ее прошлом, потому что тогда и настоящее окажется не менее отвратительным.
Ужин накрыли под открытым небом, усыпанным мириадами звезд. Искры, поднимающиеся над потрескивающими кострами, танцевали в воздухе. Несмотря на попытку Юсуфа отправить Джасмин ужинать вместе с женщинами, Томас настоял, чтобы она осталась с мужчинами. Шейх был крайне недоволен, но все же дал свое согласие «белому мужчине с большой винтовкой» – к тайной радости Джасмин. Перед гостями поставили огромное блюдо с мясом ягненка, рисом, томатным соусом и большими тонкими ломтями хлеба. Древние традиции вспомнились пугающе быстро. Джасмин ела руками. Она окунала куски хлеба в блюдо, подцепляла мясо с рисом и отправляла все это в рот.
Сидящий рядом Томас поступал так же. Казалось, он чувствовал себя среди этих людей так же легко, как и посреди танцевального зала в Лондоне.
– Наверняка большинство представителей высшего света пришли бы в ужас при виде того, как вы едите, лорд Томас. Без серебряного ножа и вилки? О Боже, лучше умереть от голода!
Томас отер рот тыльной стороной ладони и широко улыбнулся:
– Они и впрямь умерли бы от голода, сидя прямо, точно стрелы, а их скелеты высыхали бы в молчаливом протесте. Их предсмертный хрип напоминал бы дерзкий воинственный клич: «Мэтти, я не съем ни кусочка, пока мне не подадут салфетку и столовое серебро!»
Джасмин рассмеялась, чувствуя себя гораздо счастливее и спокойнее после происшествия на пароходе. Все-таки неизвестный враг не последовал за ней в пустыню. А благодаря постоянной заботе Томаса она чувствовала себя любимой. Он держался спокойно и уверенно, заставляя Джасмин постоянно думать о его силе, о мускулах, перекатывающихся под белой льняной рубашкой, и исходящей от него мужественности. Ему не нужна была сабля или наряд воина-хамсина, достаточно было стального блеска в зеленых глазах и духа врожденной властности.
Прохладный ветерок ласкал щеки девушки. Она заерзала на месте – тяжелая английская юбка стесняла ее движения. Она перевела взгляд на женщин-бедуинок и Варду. Их свободные легкие одежды казались гораздо более удобными.
Но Джасмин пока не переодевалась в национальную одежду жителей пустыни.
На десерт подали засахаренные финики. Пока Юсуф и мужчины разговаривали, женщины поднялись со своих мест, чтобы убрать с импровизированного стола. Джасмин внимательно посмотрела на молчаливую Варду. Что ж, в чужой монастырь…
Пора становиться своей. До тех пор пока Джасмин будет проводить большинство времени с мужчинами, Варда не примет ее и не пойдет на общение. Джасмин повернулась к шейху Юсуфу:
– С вашего позволения, сэр, я оставлю вас, чтобы помочь женщинам убирать со стола. Возможно, вашей жене пригодится моя помощь, – сказала она по-арабски.
Шейх казался ошеломленным. Неизвестно, что поразило его больше – ее просьба или владение языком. Томас понимающе улыбнулся.
– Молодец, – тихо произнес он по-английски. Шейх величественно наклонил голову и быстро сказал что-то своей жене. Варда только кивнула.
Когда Джасмин направилась к женщинам, чистящим песком блюда, Рамзес последовал за ней.
Этот красивый воин был очень серьезен, и когда он окликнул Джасмин, она вдруг почувствовала себя крайне неловко.
– Ты не просто предлагаешь помощь, ты хочешь стать среди женщин своей, чтобы начать расспросы. Я прав?
Джасмин подтвердила его догадку, и Рамзес перешел на шепот. Теперь он говорил по-английски:
– Джасмин, прежде ты должна узнать кое-что. Я так понимаю, ты хочешь расспросить об отце и собрать сведения о нем – каким он был, как правил племенем.
Во рту у Джасмин пересохло. Она почувствовала легкое головокружение при виде выражения лица Рамзеса.
– Моя мать… говорила что-то. Но я сама хочу услышать правду.
– Тогда послушай меня. То, что я скажу, нелегко узнать любой дочери, но ты должна понять… Однажды Джабари поклялся убить любого отпрыска Фарика, потому что тот был слишком жесток. Джабари не хотел, чтобы кто-то из его детей появился на свет, – тихо произнес Рамзес. – Он не имел в виду тебя, Джасмин, потому что любил твою мать как родную сестру. Но, задавая вопросы в надежде на то, что под маской монстра скрывался неплохой человек, ты глубоко разочаруешься.
– Мой отец… наверняка в нем было что-то хорошее, – прошептала девушка. – Вы не жили среди этих людей. Вы были врагом племени, когда им правил мой отец.
– Верно. Я был их заклятым врагом. Хуже Джабари… но немного красивее его. – Рамзес улыбнулся, но его обворожительная улыбка не смягчила предшествующих слов. Он посерьезнел. – Будь осторожна, Джасмин. Иногда правда оказывается совсем не такой, какой мы ее себе представляем.
Он почти слово в слово повторил то, что сказал Джасмин мистер Майерс – издатель, который хотел лишь одного, чтобы его газета продавалась. Теперь же Джасмин раздумывала над тем, сможет ли правда ранить ее больнее, чем предположения, которые строило ее живое воображение. Заверив Рамзеса в том, что она переживет, какую бы правду ни узнала, девушка отправилась искать Варду.
Костры, пылавшие перед черными шатрами, постепенно превратились в тлеющие угли. При свете керосиновой лампы Джасмин поспешно писала в своей тетради. Варда и другие женщины с удовольствием приняли помощь Джасмин, и вскоре она завоевала их доверие тем, что свободно болтала по-арабски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Почему вы помогаете им, ведь они были вашими врагами? – спросила Джасмин. – Почему бы вам не купить у них лошадей, чтобы затем продать моему дяде с выгодой для себя?
– Наш код чести велит уважать людей из другого племени, – тихо произнес Джабари. – Я очень хочу, чтобы они вернули себе чувство собственного достоинства теперь, когда покинули землю своих предков. Для них это не так легко.
– И наверное, для вас тоже. Распад великого племени, живущего лишь воспоминаниями о прошлом, – большая потеря для культуры и традиций. – Томас окинул взглядом лагерь.
– Вы правы, – кивнул Джабари. – Джасмин, ты служишь благородной цели, записывая рассказы этих людей. Это будет единственная документальная хроника событий.
– Джасмин, если хочешь, я могу помочь тебе с переводом на английский. Я легко могу совмещать это с составлением каталога племенных лошадей, – предложил Томас.
– Позволь мне сначала оценить объем работы, – возразила она.
Она не хотела, чтобы Томас вмешивался. А что, если худшие опасения оправдаются и ее отец действительно окажется извергом, как и говорили мать и отчим? Джасмин не вынесет, если Томасу откроется отвратительная правда о ее прошлом, потому что тогда и настоящее окажется не менее отвратительным.
Ужин накрыли под открытым небом, усыпанным мириадами звезд. Искры, поднимающиеся над потрескивающими кострами, танцевали в воздухе. Несмотря на попытку Юсуфа отправить Джасмин ужинать вместе с женщинами, Томас настоял, чтобы она осталась с мужчинами. Шейх был крайне недоволен, но все же дал свое согласие «белому мужчине с большой винтовкой» – к тайной радости Джасмин. Перед гостями поставили огромное блюдо с мясом ягненка, рисом, томатным соусом и большими тонкими ломтями хлеба. Древние традиции вспомнились пугающе быстро. Джасмин ела руками. Она окунала куски хлеба в блюдо, подцепляла мясо с рисом и отправляла все это в рот.
Сидящий рядом Томас поступал так же. Казалось, он чувствовал себя среди этих людей так же легко, как и посреди танцевального зала в Лондоне.
– Наверняка большинство представителей высшего света пришли бы в ужас при виде того, как вы едите, лорд Томас. Без серебряного ножа и вилки? О Боже, лучше умереть от голода!
Томас отер рот тыльной стороной ладони и широко улыбнулся:
– Они и впрямь умерли бы от голода, сидя прямо, точно стрелы, а их скелеты высыхали бы в молчаливом протесте. Их предсмертный хрип напоминал бы дерзкий воинственный клич: «Мэтти, я не съем ни кусочка, пока мне не подадут салфетку и столовое серебро!»
Джасмин рассмеялась, чувствуя себя гораздо счастливее и спокойнее после происшествия на пароходе. Все-таки неизвестный враг не последовал за ней в пустыню. А благодаря постоянной заботе Томаса она чувствовала себя любимой. Он держался спокойно и уверенно, заставляя Джасмин постоянно думать о его силе, о мускулах, перекатывающихся под белой льняной рубашкой, и исходящей от него мужественности. Ему не нужна была сабля или наряд воина-хамсина, достаточно было стального блеска в зеленых глазах и духа врожденной властности.
Прохладный ветерок ласкал щеки девушки. Она заерзала на месте – тяжелая английская юбка стесняла ее движения. Она перевела взгляд на женщин-бедуинок и Варду. Их свободные легкие одежды казались гораздо более удобными.
Но Джасмин пока не переодевалась в национальную одежду жителей пустыни.
На десерт подали засахаренные финики. Пока Юсуф и мужчины разговаривали, женщины поднялись со своих мест, чтобы убрать с импровизированного стола. Джасмин внимательно посмотрела на молчаливую Варду. Что ж, в чужой монастырь…
Пора становиться своей. До тех пор пока Джасмин будет проводить большинство времени с мужчинами, Варда не примет ее и не пойдет на общение. Джасмин повернулась к шейху Юсуфу:
– С вашего позволения, сэр, я оставлю вас, чтобы помочь женщинам убирать со стола. Возможно, вашей жене пригодится моя помощь, – сказала она по-арабски.
Шейх казался ошеломленным. Неизвестно, что поразило его больше – ее просьба или владение языком. Томас понимающе улыбнулся.
– Молодец, – тихо произнес он по-английски. Шейх величественно наклонил голову и быстро сказал что-то своей жене. Варда только кивнула.
Когда Джасмин направилась к женщинам, чистящим песком блюда, Рамзес последовал за ней.
Этот красивый воин был очень серьезен, и когда он окликнул Джасмин, она вдруг почувствовала себя крайне неловко.
– Ты не просто предлагаешь помощь, ты хочешь стать среди женщин своей, чтобы начать расспросы. Я прав?
Джасмин подтвердила его догадку, и Рамзес перешел на шепот. Теперь он говорил по-английски:
– Джасмин, прежде ты должна узнать кое-что. Я так понимаю, ты хочешь расспросить об отце и собрать сведения о нем – каким он был, как правил племенем.
Во рту у Джасмин пересохло. Она почувствовала легкое головокружение при виде выражения лица Рамзеса.
– Моя мать… говорила что-то. Но я сама хочу услышать правду.
– Тогда послушай меня. То, что я скажу, нелегко узнать любой дочери, но ты должна понять… Однажды Джабари поклялся убить любого отпрыска Фарика, потому что тот был слишком жесток. Джабари не хотел, чтобы кто-то из его детей появился на свет, – тихо произнес Рамзес. – Он не имел в виду тебя, Джасмин, потому что любил твою мать как родную сестру. Но, задавая вопросы в надежде на то, что под маской монстра скрывался неплохой человек, ты глубоко разочаруешься.
– Мой отец… наверняка в нем было что-то хорошее, – прошептала девушка. – Вы не жили среди этих людей. Вы были врагом племени, когда им правил мой отец.
– Верно. Я был их заклятым врагом. Хуже Джабари… но немного красивее его. – Рамзес улыбнулся, но его обворожительная улыбка не смягчила предшествующих слов. Он посерьезнел. – Будь осторожна, Джасмин. Иногда правда оказывается совсем не такой, какой мы ее себе представляем.
Он почти слово в слово повторил то, что сказал Джасмин мистер Майерс – издатель, который хотел лишь одного, чтобы его газета продавалась. Теперь же Джасмин раздумывала над тем, сможет ли правда ранить ее больнее, чем предположения, которые строило ее живое воображение. Заверив Рамзеса в том, что она переживет, какую бы правду ни узнала, девушка отправилась искать Варду.
Костры, пылавшие перед черными шатрами, постепенно превратились в тлеющие угли. При свете керосиновой лампы Джасмин поспешно писала в своей тетради. Варда и другие женщины с удовольствием приняли помощь Джасмин, и вскоре она завоевала их доверие тем, что свободно болтала по-арабски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83