Он нежно прикоснулся к ним губами в попытке унять боль. Шевельнувшись, Джасмин потерлась своими шелковистыми ягодицами о его чресла. Томаса тотчас же охватило возбуждение. Он провел рукой по спине Джасмин и начал осыпать ее поцелуями.
Длинные темные ресницы дрогнули, и Джасмин пробудилась с сонной улыбкой на лице. Томас легонько укусил ее за шею, а потом поцеловал. Он покрыл поцелуями грудь Джасмин и наконец обхватил губами превратившийся в тугую бусину сосок. Томас легонько пощекотал его языком, с удовольствием наблюдая, как нетерпеливо заерзала лежащая рядом с ним Джасмин. Он коснулся рукой ее лона. Влажное и горячее. Не в силах больше сдерживаться, Томас раздвинул коленом дрожащие бедра.
Он погрузился в ее шелковистые глубины, и с его губ сорвался стон. Приподнявшись на руках, Томас посмотрел в охваченное страстью лицо Джасмин, на щеках которой выступил восхитительный румянец.
– Иди ко мне, Джас, – выдохнул он. – Иди ко мне, моя сияющая звезда.
Стон вырвался из горла Джасмин. Томас смотрел на возлюбленную, переполняемый мужской гордостью. Господи, как же она прекрасна, как охотно откликается на его ласки. Она принадлежит ему. Только ему.
Томас почувствовал, как сжимается вокруг его плоти ее лоно и, войдя в нее последний раз, со стоном содрогнулся.
С гулко бьющимся сердцем Томас перекатился на бок, увлекая Джасмин за собой. Обнимая любимую, он ласково гладил ее волосы.
– Я не хочу тебя отпускать, – хрипло произнес он.
– Давай все оставим как есть, – ответила девушка, прижимаясь к Томасу.
Томас продолжал гладить ее волосы, снедаемый чувством вины. Ведь ему придется отпустить ее, когда они вернутся из Египта. Сможет ли он удержать Джасмин подле себя? Сможет ли заставить свое окружение принять ее, как принял ее он?
Томас не мог думать об этом сейчас. Но у него впереди еще достаточно времени.
Джасмин появилась из ванной, окруженная облаком пара. Накинув на плечи свободный халат из ярко-голубого шелка, она подошла к распахнутой балконной двери и принялась неторопливо расчесывать свои блестящие пышные волосы. С улицы раздавалось пение муэдзина, приветствующего в своей молитве рождение нового дня. С мечтательной улыбкой на губах Джасмин тихонько запела.
Это была арабская песня о девушке, тоскующей по своему возлюбленному. Приподнявшись на локтях, Томас наблюдал за тем, как щетка в руках поющей Джасмин опускается на волосы в такт завораживающей мелодии. Околдованный волшебным голосом, Томас лежал, не в силах пошевелиться. Он мог только смотреть и слушать. Джасмин, его прекрасная Джасмин, подчинила его своей власти. В ее голосе слышался плач по потерянному возлюбленному. Закрыв глаза, девушка посылала в открытое окно скорбную песнь о возлюбленном, рядом с которым она никогда не сможет быть, и о сладких объятиях, потерянных навсегда.
Горло Томаса сжалось от переполнявших его эмоций. Он встал с постели, подошел к Джасмин и обнял ее за талию. Девушка прильнула к нему.
– Пока ты в моих объятиях, никто не посмеет причинить тебе зло, – произнес Томас с плохо скрываемым волнением. Он прижался щекой к волосам девушки, наслаждаясь ее близостью.
– Ты сумел сделать так, что я забыла об окружающем мире и обо всех своих несчастьях. Я чувствую себя в безопасности рядом с тобой, Томас.
– Я запру тебя здесь навсегда, если это поможет спасти тебя.
– До тех пор, пока не придется уезжать, – заметили Джасмин. – А тот, кто желает мне смерти, все еще здесь. Думаешь, это один из твоих друзей, Цезарь? Представляешь, как сильно он меня ненавидит, если предпочитает, чтобы я оказалась в могиле, а не рядом с тобой? Это делает нашу связь весьма опасной.
– Это не связь, – пробормотал Томас, поглаживая щеку девушки. – Любовная связь – это то, что скрывают от всех.
– А разве у нас не так? Давай посмотрим правде в глаза. У наших отношений нет будущего.
– Но пока что есть прекрасное настоящее.
– Все это пустая трата слов. Как в парке. – Улыбки Джасмин померкла.
– О чем ты, любовь моя?
– Я должна сказать тебе кое-что. О записках, о содержащихся в них угрозах. И об истинной причине гибели твоего брата.
Томас напрягся.
– Найджела сбросила лошадь, и он умер от полученных ран.
– Ты не знаешь, почему так случилось. – Джасмин высвободилась из объятий Томаса. – Все из-за меня. Это моя вина. Я убила твоего брата.
Глава 27
Это невозможно. У Томаса закружилась голова, и он с трудом нашел в себе силы, чтобы заговорить.
– Рассказывай – приказал он.
– Тогда, ночью в парке… Я думаю, там был кто-то из твоих друзей. Кто бы это ни был, он обвиняет меня в смерти Найджела.
Томас смотрел на опущенные плечи Джасмин.
– Это случилось спустя два дня после того, как ты купил у дяди Грэма арабского скакуна. Ты прислал мне записку с просьбой выйти ночью в парк, чтобы прокатиться вместе. Ты раздразнил меня, написав, что твоя лошадь лучше. Я не смогла устоять и согласилась.
– Я не писал ничего подобного.
– Знаю. Я догадалась об этом потом. Записку послан твой брат.
– Я говорил ему, чтобы он никуда не ездил той ночью, – хрипло произнес Томас. – Он не справился бы с Шебой. Но он был пьян.
Джасмин положила руку на подоконник. Томас с трудом мог расслышать ее слова, так тяжело ей было говорить:
– Он позвал меня, и я побежала к нему. Я не сомневалась, что это был ты, а не Найджел. Я слушала стихи, и это было так романтично. Лунный свет. Красивые слова. Какой же глупой я была! Я думала, что его комплименты идут от чистого сердца. Но я ошибалась.
Томаса охватила ревность. Джасмин и Найджел? Но он, не произнося ни слова, ждал продолжения.
– Он обнял меня и поцеловал. И тут я поняла, что это не ты. Все неправильно. Я увидела, что это Найджел. Он был пьян. Он сказал, что Египет завораживает его так же, как я. Найджел сказал мне: «Мать называет тебя Коричневым Скорпионом, но она не знает, что этот Коричневый Скорпион таит в себе ключ к настоящему сокровищу. И я хочу обладать им». А потом он стал грубо приставать ко мне, и мы поссорились. Он сделался таким… отвратительным. Я никогда не видела, чтобы кто-то пребывал в таком гневе.
– Что в твоих словах так его разозлило?
– Я сказала, что ни за что не пошла бы в парк на свидание с ним. Потому что он не ты, и никогда не станет таким, как ты. Потому что ты – совершенство.
От этих слов по спине Томаса пробежал холодок. А Джасмин продолжала:
– Найджел сказал, что только шлюхи выходят из дома в столь поздний час и что я, должно быть, такая и есть. Очаровательная коричневая египетская шлюха. Он сказал, всем известно, что происходит с такими, как я.
– Джас, – хрипло позвал Томас.
Девушка обернулась, и Томас увидел в свете утра, как в ее глазах блеснули слезы. Слезы, которых она не пыталась скрыть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83