– Должно быть, ты очень понравилась Калифорнии, раз он согласился на это.
– Да, – с жаром заверила Фрэнки, – он очень любит меня!
Эймос и Лу победно глянули на Маккензи.
– Не спешите с выводами, – предупредила она. Как Эймос и обещал, поездка в город не затянулась.
Через час после ужина, когда деревья стали отбрасывать длинные тени, и все вокруг окрасилось цветом заката, перед домом остановилась коляска Эймоса. Услышав скрип колес, Маккензи отложила в сторону книгу, которую безуспешно старалась прочесть. В комнату вошла Лу.
– Я видела Фрэнки на первом уроке.
– Да, она в экстазе.
– Похоже, это тебя не радует.
– Мне не нравится то, что Фрэнки так привязалась к Кэлу, из этого не выйдет ничего хорошего.
Лу пожала плечами. Было ясно, что ее мысли заняты чем-то другим. А когда Маккензи пригляделась повнимательнее, она заметила, что щеки Лу пылают.
– Где Эймос! – спросила Маккензи.
– Он ставит коляску в конюшню, все-таки решил остаться на ночь.
– Это хорошо, ехать в город в потемках опасно. Лицо Лу стало еще краснее.
– Маккензи, мне нужно кое-что сказать тебе… Маккензи улыбнулась.
– Ты выглядишь так, как будто только что прибежала с пожара, Лу. Что произошло?
– Маккензи! – торжественно начала Лу. – Он сделал мне предложение.
В самом этом факте не было ничего удивительного: Эймос периодически делал Лу предложения, а она отклоняла их, сурово предупреждая, чтобы это было в последний раз. Но на сей раз, принимая во внимание взволнованное состояние Лу, дело обстояло по-другому.
– Ты хочешь сказать, что он сделал настоящее предложение?
– Вот именно!
У Маккензи захватило дух, хотя ответ был написан на счастливом лице Лу.
– Ты приняла его?
– Да, я согласилась.
Маккензи растерялась. Нужно было что-нибудь сказать, но она не знала, что. Поздравляю, желаю счастья, какой приятный сюрприз – она ничего не могла выговорить. И Лу поняла ее молчание по-своему.
– Дорогая, я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Я не перестала любить твоего отца и всегда буду помнить Фрэнка Батлера. Но и Эймоса я люблю – он живой, и он здесь, рядом. Маккензи, дорогая, я не из тех женщин, которые могут быть счастливы, живя без мужчины.
Маккензи встала и крепко обняла женщину, давно ставшую для нее родной.
– Лу, ты ошибаешься. Я была просто… очень удивлена. Я тоже люблю Эймоса, он прекрасный человек, и я страшно рада за тебя!
– О, я так счастлива! – Лу раскинула руки и закружилась по комнате. – Так счастлива, так счастлива!
Маккензи лишь смущенно улыбалась – что случилось с ее рассудительной, серьезной, величественной мачехой?
– Завтра мы с тобой начнем планировать брачную церемонию. Завтра, я не сегодня, когда Эймос еще здесь, – она вздохнула с блаженной улыбкой, – мужчины так устают от этих дел! Ты, я и Фрэнки должны будем решить, кого пригласить, что подавать на стол… Ой, как давно мы здесь не веселились! Это венчание будет так кстати!
Маккензи вспомнила о том, что шесть лет назад она тоже мечтала о свадебном веселье, и улыбка тут же слетела с ее лица. Эта перемена настроения не укрылась от Лу.
– Послушай, Маккензи, я не хочу, чтобы ты думала, что Эймос станет вмешиваться в наши дела на ранчо. Нет, я решила переписать ранчо на твое имя. Эймос – обеспеченный человек и сможет меня прокормить.
– Ну, что ты, Лу! Я ни о чем таком даже и не думала… Ты ведь начинала здесь вместе с моим отцом, – возразила Маккензи.
Лу на минуту нахмурилась, но ничто не могло омрачить ее радость.
– Фрэнк мечтал о том, что ранчо перейдет к тебе, а не ко мне. А сейчас перестань дуться и расстраиваться – Эймос может войти в любой момент, а он боится, что ты осудишь его намерение увезти меня.
Лу выглядела такой довольной, что при всем желании Маккензи не смогла бы осудить ее, за один день Лу помолодела лет на десять. Эймос тоже был счастлив; он всегда был внимателен к Лу, но теперь, когда их будущее определилось, его глаза светились такой радостью, что Маккензи больно было на него смотреть. Она почти уже забыла, что такое любовь, и какие чудеса она способна творить.
Когда Маккензи легла в постель и стала вспоминать весь прошедший день, к стыду своему она поняла, что завидует мачехе. По сравнению с Лу, которая была на двадцать лет старше, Маккензи чувствовала себя высохшей старой девой, не способной ни на какие эмоции. Во сне она видела церемонию венчания, но невестой была не Лу, а она сама. Венчание, о котором она мечтала шесть лет назад. Затем ей приснилась та единственная ночь, которую она провела с Калифорнией Смитом, и Маккензи начала стонать и метаться во сне. Она видела, как неумело пыталась соблазнить его, как Кэл заботливо успокаивал все ее тревоги, как умело овладел ею. Она вновь испытала то блаженное чувство, которое охватило ее, когда их тела двигались в едином ритме; ощущала те же запахи, волнующие запахи, слышала свой собственный крик экстаза. Но на этом сон не закончился. Все еще пылая от страсти в объятиях Кэла, Маккензи случайно повернулась к окну – тьма начинала рассеиваться, близился рассвет. Она увидела столбы пыли, крутившейся в бешеном вихре, услышала конский топот и резкие воинственные крики индейцев. Дикари неслись прямо к дому, где она лежала вместе со своим любовником. Кэл посмотрел на нее и улыбнулся. Маккензи прижалась к нему всем телом, зная, что скоро потеряет его. В окне возникло темное усмехающееся лицо индейца, а потом все стекло залилось кровью.
Маккензи проснулась мокрая от пота, сердце выскакивало из груди, а по щекам текли слезы.
ГЛАВА IX
Маккензи не присутствовала на первом занятии Фрэнки с Кэлом, но второе никак не могла пропустить – слишком велик был восторг дочери, и Маккензи нужно было увидеть все собственными глазами.
Сразу после ужина Фрэнки побежала в конюшню и заставила Кэла закончить беседу с дикой кобылицей. Маккензи шла немного позади и со смешанными чувствами наблюдала, как дочь тащила Кэла за штанину.
– Что ты говорил ей? – спросила девочка у Кэла, ломая голову над странными словами, которые он говорил лошади таким ласковым голосом.
– Я рассказывал ей о том, какая она красавица, и какой великолепный ребенок скоро появится у нее.
– А почему эти слова были на каком-то непонятном языке?
– Лошади понимают язык апачей лучше, чем язык американцев.
– А-а, – Фрэнки приняла это утверждение на веру. – Я когда-нибудь смогу на ней покататься? Кэл улыбнулся ребенку.
– Когда-нибудь сможешь, но это будет не скоро. Тебе еще нужно подрасти, а ее надо хорошенько приручить.
– То ты же садишься на нее, – сказала девочка с вызовом.
– Я – другое дело. Ничего страшного не случится, если она сбросит меня, и я упаду на спину, а твою детскую спинку сломать гораздо легче.
Он нагнулся к ней и ущипнул за спину в доказательство своих слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90