Внезапно он перешел на английский и обратился непосредственно к Маккензи:
– Жена Гошк-ана, твоя дочь Фрэнки здорова? Кэл почувствовал, что Маккензи страшно удивилась, и успокаивающе сжал ее руку, не заботясь о том, что этот жест не был похож на то, к чему привыкли апачи.
– Фрэнки здорова, – спокойно и четко ответила Маккензи, – она со своей бабушкой.
Джеронимо кивнул.
– Хорошо!
Он повернулся к своим людям и приказал что-то. Индейцы спрыгнули с лошадей и повели их к источнику.
– Пока мы будем есть, твоя жена сможет приготовить лошадей к отъезду, – сказал Джеронимо Кэлу.
– Мою жену укусила змея, – начал Кэл, – она еще слишком слаба, чтобы ехать, дядя.
Джеронимо внимательно посмотрел на Маккензи.
– Ты сказал правду. Женщина больна.
Он позвал одного индейца, тот вскочил на коня и ускакал. Через пять минут он вернулся, ведя за собой двух юношей – почти мальчиков, шестерых женщин и одного малыша, такого же, как Фрэнки. Когда они спешились, Джеронимо подозвал к себе одну из женщин и представил ее Маккензи:
– Это Бай-я-нета. Ты больна, жена Гошк-ана. Бай-я-нета будет присматривать за тобой.
Бай-я-нета оглядела Маккензи черными суровыми глазами, потом дотронулась до ее предплечья. Маккензи испуганно оглянулась на Кэла, когда женщина повела ее к своим подругам. Он постарался, чтобы его улыбка выглядела более уверенной, чем он чувствовал себя на самом деле.
Женщины-апачи окружили Маккензи сплошной стеной. Они смотрели на нее надменно и враждебно, пока Бай-я-нета не бросила пару коротких фраз. Тогда их лица смягчились и просветлели. Мальчик лет пяти с важным видом изучал Маккензи, прижимаясь к юбкам матери.
– Я сказала им, что ты – жена племянника Джеронимо, – отчетливо произнесла Бай-я-нета.
– Ты говоришь по-английски! – удивленно воскликнула Маккензи.
Женщина кивнула.
– Я хорошо понимаю по-английски. Я жила в резервации и часто разговаривала с белыми людьми.
– Это хорошо.
– Маккензи – странное имя. Что оно означает?
– Ну, это… Это означает «шотландская женщина». Мои дедушка с бабушкой приехали из-за океана.
– В той земле у всех женщин такие огненные волосы, как у тебя?
– У некоторых. Бай-я-нета призадумалась.
– Должно быть, это странное место… Муж сказал, что тебя укусила змея, – сменила она тему разговора, – ты больна?
– Уже не так, как раньше. Просто еще чувствую слабость.
– Змея укусила в руку? Покажи.
Другие женщины подошли еще ближе, когда Бай-я-нета стала осматривать руку Маккензи, принюхалась к ее дыханию, надавила на кожу и послушала, как бьется сердце. Женщины быстро говорили о чем-то, видимо, обсуждали состояние здоровья Маккензи. Наконец, Бай-я-нета остановила разговоры решительным жестом.
– Ты выздоравливаешь, – объявила она.
– Да, – согласилась Маккензи.
Она могла бы сказать это и сама без всякой суеты.
– Я буду присматривать за тобой, когда мы поедем.
– Спасибо…
Поедем. Сердце Маккензи упало. Неужели их будут сторожить? Она надеялась, что Джеронимо просто навестил их, как тогда на ранчо, и вскоре отправится по своим делам, предоставив им заниматься своими.
Бай-я-нета покачала головой, будто прочла мысли Маккензи.
– Мы все едем с Джеронимо, хотим мы этого или нет.
Маккензи изумилась:
– Ты делаешь это не по своей воле?
– Джеронимо побывал у нас в резервации. Он очень злился, что мы жили в резервации и не боролись. Он убил много мужчин, женщин и детей. Нас он забрал с собой, чтобы сделать женами своих воинов. Он взял даже мальчишек, чтобы «учиться сражаться».
Маккензи никогда в жизни не слышала ничего более отвратительного. Она еще могла понять, почему Джеронимо убивает белых – в конце концов, они выгнали апачей с их земель, разрушили их жизнь. Но теперь он начал убивать своих соплеменников…
– Это чудовищно! Сколько же тебе пришлось пережить!
Бай-я-нета ответила:
– Наши женщины научились переносить все. Теперь ты одна из нас, будь сильной.
Она пошла вперед, расталкивая окружавших их женщин.
– Пошли. Я помогу тебе подготовить лошадей. Мужчины скоро захотят ехать.
Маккензи взглянула на Кэла, который беседовал о чем-то с Джеронимо, и поняла, что он испытывает не больше радости от такого поворота событий, чем она, и так же, как она, ничего не может изменить.
К тому времени, когда Бай-я-нета скрутила одеяла Маккензи и приторочила их к седлу Долли, отряд был готов тронуться в путь. Кэл помог Маккензи взобраться на гнедую кобылицу.
– Может быть, тебе лучше ехать со мной? – спросил он.
– Со мной все будет в порядке. Кэл с тревогой посмотрел на нее.
– Не бойся, я справлюсь, – пообещала она.
Кэл оседлал лошадь, принадлежавшую раньше Израэлю Поттсу.
– Пока нам придется смириться с этим, – сказал он тихо, когда они поехали рядом. – Джеронимо круто обходится с людьми. Отказаться ехать с ним означало оскорбить его. Мы не могли так рисковать, Мак.
– Я знаю, что мы вынуждены были так поступить.
– Я придумаю, как отправить тебя на ранчо к Фрэнки.
Сердце Маккензи болезненно сжалось. Бедняжка Фрэнки… Возможно, ей уже сказали, что ее мать умерла. А Лу, наверное, проклинает Маккензи за опрометчивый поступок и ужасно переживает. Сколько же времени пройдет, прежде чем Маккензи сможет вернуться домой?
Или дело обстоит еще серьезнее: возвратится ли она вообще когда-нибудь на «Лейзи Би»?
К полудню горы остались позади, и отряд вышел на равнину, по которой можно было добраться до Мексики и суровой Сьерра-Мадре. Соратники Джеронимо были непревзойденными наездниками. Большинство белых людей не поверило бы, что за такой короткий отрезок времени можно покрыть такое расстояние.
Маккензи хотела сидеть в седле прямо, чтобы показать этим изгнанникам, что белые женщины не менее выносливы, чем их жены. Однако, еще вчера она едва стояла на ногах, а для того, чтобы скакать на лошади, требовалось много сил, гораздо больше, чем было у нее сейчас. Мышцы стали, как резиновые, и ужасно ныли, но Маккензи умудрялась держаться так же гордо, как и апачи.
После двух часов непрерывных мучений в седле, Маккензи очень обрадовалась, когда Кэл перетащил ее на свою лошадь и усадил перед собой. Его сильная рука обнимала ее за талию и надежно удерживала в седле, а широкая грудь служила прекрасной опорой.
– Спасибо, – прошептала она, доверчиво прислонившись к нему.
В ответ Кэл наклонился и поцеловал ее лохматую макушку. Несколько мужчин с удивлением посмотрели на такое странное, по их мнению, поведение, но Кэла это не волновало. За те несколько дней, которые он провел в горах, Кэл вспомнил привычки своего детства, но теперь – в компании товарищей-апачей – чувствовал себя неловко. Слушая их разговоры и беседуя с Джеронимо, он понял, как верно они называют себя – «мертвецы».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90