– Я знала, что ты не умерла! Я говорила им, но никто не хотел мне верить. Я знала, что ты вернешься!
Маккензи уткнулась лицом в золотистые волосы дочери.
– Мы оба живы, Фрэнки.
– Калифорния! – закричала Фрэнки и, не отпуская руки матери, обхватила ногу Кэла, затянутую в оленью кожу.
– Папа Исси показал нам картинки, на которых ты был нарисован. Он сказал, что тот, кто найдет тебя, получит награду, – она наморщила нос, – это были не очень хорошие картинки.
Кэл и Маккензи обменялись многозначительными взглядами: Кроссби и Поттс даром времени не теряли.
– Теперь идемте, – велела Лу. – Все в дом! Я хочу услышать, что случилось с вами. Маккензи, где ты добыла такую… интересную одежду? Это оленья кожа? Должна тебе сказать…
Дверь дома закрылась за ними, а в конюшне Гидеон Смолл поспешно седлал коня. Через несколько минут он тихо выехал с «Лейзи Би» тем же путем, что и Сэм Кроуфорд за четверть часа до него. Но в отличие от Кроуфорда Смолл повернул коня не на юг – в сторону Тумстоуна, а на север – к дороге, которая вела к «Бар Кросс».
Вечер этого дня длился очень долго. Было столько разговоров, откровенных рассказов и обсуждений проблем, которые никто не мог решить. Сразу после того, как был подан ужин, примчалась из города легкая коляска Эймоса Гилберта. После обмена приветствиями и трапезы все вместе расположились в гостиной. Хотя было довольно поздно, Фрэнки оставалась вместе со всеми. Она уютно устроилась на коленях матери, прислонившись спинкой к ее груди. Маккензи в свою очередь опиралась на плечо Кэла. Эймос расслабился в любимом кресле Фрэнка Батлера, а Лу уселась на подушке у его ног, прислонившись спиной к его коленям.
– Я всегда знал, что Натан Кроссби негодяй, – говорил Эймос, – но должен признаться, что рассказ Маккензи просто поразил меня. С трудом верится, что человек может быть способен на такое!
– Он приезжал несколько дней назад с предложением купить «Лейзи Би», – рассказывала Лу. – Конечно, я никогда бы не продала ранчо ему. Так он еще сделал вид, что понимает меня, когда я отказалась. Сказал, что сейчас я переживаю и мне не до того, но он заедет через неделю, чтобы поговорить об этом.
– Слизняк! – произнесла Маккензи с отвращением.
– Да, – задумчиво протянул Эймос, – но он всех убедил в своем героизме, и, боюсь, тебе, Маккензи, будет трудно переубедить людей.
– Но…
– Больше того: все в долине до смерти боятся Кэла. Люди, гонявшиеся за ним вместе с Кроссби, болтают повсюду о нападениях из засады, отравленной воде и прочих вещах, напоминающих людям о тактике индейцев. А убийство Тони… – Эймос печально покачал головой. – Я был бы рад, если бы дело в суде решилось по справедливости, и Поттса выставили бы таким дураком, каков он и есть на самом деле, но я совсем не уверен, что это так и будет. Я думаю, Кэлу небезопасно находиться здесь.
– Спасибо, я знаю это, – ответил Кэл. – Я уеду в Мексику.
Он посмотрел на Фрэнки и со вздохом сожаления продолжил:
– Я собирался уехать, как только Маккензи окажется дома, но не смог удержаться от искушения остаться здесь на несколько часов.
Эймос посмотрел на эту троицу – мужчину, который считался грозой долины, обнимающего одновременно дочь и мать. На лице доктора отразилось смущение.
– Несколько часов вместе – это так немного, – он погладил Лу по плечу. – Наверное, нам пора оставить их одних, дорогая.
– Ты прав, дорогой.
Лу грациозно поднялась и взяла Эймоса за руку. У дверей доктор обернулся.
– Кэл, мы сделаем все возможное, чтобы помочь тебе.
Кэл благодарно кивнул.
– Маккензи, мы с твоей мачехой отложили бракосочетание до декабря. Может быть, к тому времени все образуется, и у нас все-таки будет двойная свадьба.
Маккензи попыталась улыбнуться. Всем хотелось верить в несбыточное, но завтра Кэл уедет, и всем фантазиям придет конец.
– Калифорния! Ты опять уезжаешь? – возмущенно спросила Фрэнки.
– Прости, малышка, я вынужден ехать.
– Куда ты поедешь?
– В Мексику.
– А когда вернешься?
– Не знаю…
Фрэнки осуждающе посмотрела на отца.
– Ты же не собираешься вернуться к индейцам? Папа Исси и бабушка говорили, что ты ушел к апачам навсегда. В этой Мексике живут индейцы, да?
– Фрэнки, в Мексике действительно есть индейцы, но я не хочу возвращаться к ним.
– Но ты похож на индейца, – настаивала девочка, как будто внешний вид Кэла говорил о том, что ее обманывают.
Кэл улыбнулся.
– Возможно, для меня пришло время стать более похожим на белого человека. Как ты считаешь, Фрэнки?
Он снял с головы широкую индейскую повязку.
– Все равно ты выглядишь, как индеец, – заявила девочка.
– Ты знаешь, где мама хранит ножницы?
– Да.
– Ты можешь принести их?
Фрэнки неуверенно посмотрела на мать, изумленно следившую за Кэлом.
– Мама, можно мне взять ножницы?
– Неси их концами от себя, – велела Маккензи. Когда Фрэнки сползла с ее колен, Маккензи слегка улыбнулась.
– Я не уверена, что узнаю тебя в обличье белого человека.
– Боюсь, я сам себя не узнаю, – заметил он полушутя, полусерьезно.
Малышка гордо вошла, крепко держа в руке ножницы концами к полу. Чувствуя себя так, будто собиралась срезать волосы библейского Самсона, а не Кэла, Маккензи взяла полотенце и расческу и принялась за дело.
У Кэла были густые вьющиеся волосы. Освобожденные от тяжести собственной длины, короткие пряди обвивались вокруг ее пальцев, как живые. Когда со стрижкой было покончено, Кэл выглядел замечательно. Он стал казаться моложе, даже глаза стали более голубыми, а лицо менее суровым.
Маккензи отложила ножницы.
– Готово! – объявила она. – Ну, как ты себя чувствуешь?
– Ты кажешься совсем другим, – оценила Фрэнки, изучая отца серьезными зелеными глазами. – Может быть, теперь, когда ты больше не похож на индейца, тебе не придется ехать в Мексику? – она забралась на диван и села возле него.
– К сожалению, детка, мне все равно придется ехать.
Она выпятила нижнюю губу.
– Мы поедем с тобой?
– Только не сейчас.
Фрэнки почувствовала себя покинутой и одинокой.
– А я считала тебя своим папой. Я думала, что вы с мамой поженитесь.
– Я всегда буду твоим папой, Фрэнки. Это никогда не может измениться.
– А ты не собираешься жениться на моей маме?
Маккензи хотела сделать выговор дочери, но Кэл взглядом остановил ее.
– Если я сейчас женюсь на твоей маме, это будет нечестно, – попробовал объяснить он девочке.
– Почему?
– Потому что…
– Да, – вмешалась Маккензи, брови ее сошлись в одну линию; она испытующе посмотрела Кэлу в глаза. – А почему бы и нет?
– Ты знаешь, почему, – тихо ответил Кэл.
– Потому что ты уезжаешь? Мне все равно, сколько ты будешь отсутствовать, Калифорния Смит. Тебя не было шесть долгих лет, но я никогда не искала другого мужчины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90