ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Хёлльнер внимательно посмотрел на него и вдруг сказал, что он встречался с Якобом Зильберштейном, поскольку тот делал массаж также и его отцу.
В тот день Арон закрыл мастерскую и повесил объявление, что будет только завтра. Он пошел домой к Хёлльнеру, который жил недалеко от гавани, в довольно запущенном доме. У него была небольшая квартира с окнами на задний двор. Арон до сих пор помнил сильный запах лаванды и плохие акварели его жены с видами пампасов. Они сидели до глубокой ночи и дивились, как странно пересеклись их жизни в Берлине — так давно и так далеко отсюда. Хёлльнер оказался на три года моложе Арона. В 1945 году ему было только девять, и он помнил те события довольно смутно. Но он прекрасно запомнил человека, которого раз в неделю привозили на машине, чтобы он массировал его отца. Он запомнил также и свое ощущение, что во всем этом есть что-то неестественное, и даже не просто неестественное, а опасное, — подумать только, этот еврей, имени которого он тогда еще не знал, продолжает жить в Берлине! И пользуется покровительством внушающего всем ужас маршала Геринга. Но когда Хёлльнер описал внешность Якоба Зильберштейна, его необычную манеру двигаться, Арон знал, что ошибки быть не может, он говорит именно о его дяде.
Трудно было спутать такие приметы, как деформированное левое ухо — в детстве Якоб сильно поранился осколком оконного стекла. Арон даже вспотел, когда Хёлльнер сказал про это ухо, так хорошо запомнившееся ему самому. Нет, никаких сомнений не было, и расчувствовавшийся Арон Зильберштейн крепко обнял Хёлльнера.
Сейчас, лежа в палатке, он вспоминал этот день, как будто все произошло накануне. Он ни за что бы не поверил, что с Хёлльнером его свела случайность. И что благодаря этому знакомству он узнал наконец, что произошло.
Он посмотрел на часы. Четверть одиннадцатого. Он мысленно надел маску. Теперь он снова был Фернандо Херейра — он прилетел в Швецию под этим именем. Гражданин Аргентины, совершающий туристическую поездку по Швеции. Турист — и не более. Никакой не Арон Зильберштейн, приехавший в Буэнос-Айрес весенним днем 1953 года и никогда более не возвращавшийся в Европу. Никогда — до этого раза, когда он наконец смог осуществить то, о чем мечтал все эти годы.
Он оделся, снял палатку и поехал к главной дороге. В Варберге он остановился перекусить. Головная боль прошла. Через два часа он будет в Мальмё. Фирма проката машин находится рядом с вокзалом. Это именно там он взял машину сорок дней назад, и туда же он ее и сдаст. Где-то поблизости наверняка есть гостиница. До этого ему надо избавиться от палатки и спального мешка. Походный примус, кастрюли и тарелки он уже выкинул в мусорный контейнер где-то в Даларне. Вилка, нож и ложка полетели в одну из рек. Ему теперь надо присмотреть место, где можно выбросить все остальное до того, как он приедет в Мальмё.
Такое место он нашел недоезжая Хельсингборга — контейнер позади заправки, где он остановился последний раз залить бензин. Он сунул палатку и мешок под пустые картонные коробки и пластмассовые канистры. Потом вынул из рюкзака пластиковый пакет — тот лежал на самом верху. В пакете была окровавленная рубашка. Хотя на нем был глухой комбинезон, который он потом сжег в лесу, кровь Герберта Молина попала каким-то образом на рубашку. Как это могло произойти, оставалось для него загадкой. Такой же загадкой, как и то, почему он не сжег рубашку вместе с комбинезоном.
Но в глубине души он знал почему. Он оставил рубашку, чтобы смотреть на нее, убеждаясь снова и снова, что все, что он совершил, было не во сне. Теперь он больше не нуждался в этом. Он засунул пакет с рубашкой в контейнер так глубоко, как только мог. И опять вспомнил о Хёлльнере, бледном, отмеченном печатью смерти человеке, встреченном им случайно в ресторане «Ла Кабана». Без него он не стоял бы здесь и не уничтожал последние материальные доказательства своей поездки в Швецию, где он лишил жизни человека и отправил жуткое послание в такое же жуткое прошлое в виде кровавых следов на деревянном полу.
Теперь следы совершенного им останутся только в его душе.
Он вернулся к машине и сел за руль, но мотор не завел. Его мучила одна мысль. Она мучила его с тех пор, как он убил Молина. Мысль о неожиданном открытии, сделанном им в своем сознании. Во время долгого перелета в Швецию ему было страшно. Он боялся, что не выполнит задание, порученное им себе самому. Задание, которое можно было выполнить только одним способом — убив человека. Он никогда в жизни никому не причинял зла. Он ненавидел насилие, его всегда пугала мысль, что кто-то вдруг ни с того ни с сего ударит его самого. А теперь он летел на другой континент, чтобы хладнокровно убить человека. Человека, которого он встречал всего несколько раз, когда ему было двенадцать лет.
А потом оказалось, что это совсем несложно.
И этого он не мог понять. Это пугало его и заставляло вновь и вновь возвращаться к событиям пятидесятилетней давности — причине того, что произошло теперь.
Почему это получилось так легко? Не должно быть ничего трудней, чем отнять жизнь у другого.
Эта мысль угнетала его.
Он бы хотел, чтобы это было не так просто — убить Герберта Молина. До этого он все время боялся, что в нужный момент у него не хватит решимости или что после убийства его охватят муки раскаяния. Но совесть его молчала.
Он долго сидел в машине, пытаясь понять. Наконец, когда желание выпить стало непреодолимым, он завел мотор и выехал с заправки.
Он продолжал ехать по дороге на Мальмё. Справа показался огромный мост через пролив между Швецией и Данией. Въехав в город, Арон без труда нашел фирму проката автомобилей.
Получив счет, он удивился, что так дорого, но не сказал ни слова. Он заплатил наличными, хотя, беря машину, оставил номер кредитной карточки. Теперь он надеялся, что все документы, свидетельствующие о том, что некий Фернандо Херейра брал напрокат машину в Швеции, сгинут навсегда в каком-нибудь архиве.
На улице дул холодный резкий ветер с моря, но дождь прекратился. Он вышел в город и на примыкающей к первой же площади улице нашел гостиницу. Не успев зайти в номер, он содрал с себя всю одежду и встал под душ. За время жизни в лесу он заставлял себя раз в неделю заходить в ледяную воду озера и мыться. Но только теперь, стоя под горячим душем в гостинице в Мальмё, он почувствовал, что наконец-то избавляется от вросшей в его тело грязи.
Потом он завернулся в махровую простыню, достал из рюкзака последнюю бутылку и открыл. Это было спасением. Он сделал три больших глотка прямо из горлышка и почувствовал, как тепло разливается по телу. Накануне он выпил слишком много. Это раздражало его. Но сейчас его ничто не ограничивало, кроме необходимости успеть на завтрашний самолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108