Она вспоминала жену министра, которая погибла при взрыве бомбы, подложенной подрывниками из ИРА в Гранд-отеле в Брайтоне во время конференции тори в восемьдесят четвертом году. Другая женщина, Маргарет Теббит, тоже пострадавшая при взрыве, осталась на всю жизнь калекой.
Хотя, тут же вспоминала Дейзи, обе женщины находились в момент взрыва рядом со своими мужьями. Эндрю был тогда министром промышленности, а эта должность не относилась к разряду особенно высоких. Поэтому номер, отведенный им с Дейзи на время конференции, был очень далеко от комнат более важных персон, стены которых буквально рассыпались от взрывной волны, как карточные домики. Так что им тогда повезло.
А на что же еще уходило время жены министра кабинета? Дейзи очень часто казалось, что она переживает по поводу работы мужа едва ли не больше, чем он сам. А раз так, то не отнимают ли эти переживания не только душевную энергию, но и время?
Например, Дейзи всегда было не по себе, когда приходилось возвращаться вечером домой за рулем своей «вольво» после того, как она выпивала пару коктейлей в обществе Анджелы или Франсез. Дейзи знала, что, как и все супруги высокопоставленных правительственных чиновников, она находится под постоянным вниманием прессы и других средств массовой информации. Даже если она просто будет спокойно стоять на перекрестке, ожидая, когда переключится светофор, а в ее машину врежется какой-нибудь лихач – водитель автобуса, виновата окажется Дейзи – ведь от нее будет пахнуть спиртным. И мало того, что придется дышать в эту противную трубку, что само по себе было довольно унизительно, к тому же, можно не сомневаться, что на следующее утро сообщение о ее задержании попадет на страницы бульварной прессы. Конечно, анализы покажут, что концентрация алкоголя в крови не превышает допустимой нормы, но это уже никого не интересует. Люди запомнят только, что жена министра обороны была задержана на месте аварии и ей пришлось дышать в трубочку.
До сих пор с Дейзи еще ни разу не произошло ничего такого ужасного, но всякий раз, читая в газетах о подобных происшествиях с кем-нибудь из жен политиков, она в деталях представляла себе эту сцену. Если она бывала при этом в плохом настроении, то тут же приходила в негодование.
Ну в самом деле, что это за жизнь? Постоянно чувствуешь на себе чужие взгляды. «Жена Цезаря должна быть вне подозрений». Дейзи всегда не нравилось это выражение, еще со школьных лет.
И все же, если задуматься, обязанности жены Цезаря отнимали совсем не так уж много времени. Наверное, она просто была хронически непунктуальна. Может быть, это болезнь?
Сегодня Олли вез Дейзи на ланч, который устраивала жена министра финансов в честь весьма противоречивой писательницы постфеминистского толка, которая оказалась также женой министра финансов Франции.
«Ягуар» пересек площадь парламента, свернул на Уайтхолл и остановился перед барьером, преграждающим въезд на Даунинг-стрит. Один из полицейских нагнулся к окошку машины, чтобы взглянуть на их пропуска. Он приветливо кивнул Дейзи.
Наконец машина въехала в улочку, которая никак не соответствовала своей громкой славе. Дайнинг-стрит была настолько узкой, что крыши многоэтажного министерства иностранных дел, стоящего на левой стороне улицы, было практически не видно из окна машины. Однако сложилась в основном улица из одно-двухэтажных кирпичных домов, построенных в семнадцатом веке. Их уже столько раз реставрировали, что стерли какие-либо признаки возраста. Олли остановил машину у подъезда дома номер одиннадцать. Пожилой швейцар, открывший парадную дверь, вежливо поздоровался с Дейзи и проводил ее вверх по лестнице к выкрашенной белой краской двери, ведущей в личные апартаменты министра финансов.
А в это время на другой стороне Уайтхолла, внутри безликого бетонного здания министерства обороны, Эндрю Харвуд, сидя за своим письменным столом, потягивал из бокала виски. Курьер поставил рядом на стол поднос с сандвичами и кофе. У министра было очень напряженное утро – сначала переговоры с немецкой делегацией по поводу обычных вооружений, затем пришлось несколько часов обдумывать тактику министерства в отношении сторонников одностороннего разоружения. Сейчас же мысли Эндрю Харвуда занимали обострившиеся до предела отношения его министерства с министерством промышленности. На сей раз предметом спора стали разногласия по поводу того, отдать ли заказ на поставку оборудования для программы ES7 компании «Стоктон эйр спейс», «Бедфорд хай тек» или же одному американскому предприятию.
Вне всяких сомнений, Рейчел Фишер по праву занимала место министра промышленности. Эндрю часто задавал себе вопрос, не является ли основной причиной часто возникающих разногласий между двумя министерствами личная неприязнь друг друга их руководителей. Сам он вовсе не чувствовал враждебности в отношении Рейчел Фишер. И, возможно, ошибался, считая, что Рейчел его недолюбливает. Может быть, все дело в том, что продвижение по службе Рейчел Фишер в течение ее политической карьеры активно поддерживал «Бастион» во главе с Беном Фронвеллом. Скорее всего именно поэтому, Эндрю постоянно чувствовал, что они с Рейчел Фишер стоят как бы по разные стороны барьера. Должность Эндрю, безусловно, была намного выше поста, занимаемого Рейчел. Более важными, чем министерство обороны, считались только министерство иностранных дел, министерство финансов и министерство внутренних дел.
Эндрю так и не нашел времени для завтрака. Необходимо было прочитать последний отчет о расследовании по делу «Рейдера» с результатами вскрытия тела Джона Джеймсона. В два сорок пять предстояла встреча с председателем правления «Стоктона» и главным конструктором компании.
Ровно в два курьер убрал со стола министра обороны поднос с остывшим кофе и нетронутыми сандвичами.
В два тридцать, когда в кабинет зашли Мартин Тройэр и Остин Бартмор, они увидели, что их начальник, заложив руки на спину, с задумчивым выражением лица меряет шагами кабинет.
Он кивнул Бартмору и направился к синему кожаному дивану.
Остин уселся в кресло под одной из батальных гравюр, а Мартин с блокнотом в руках – на стул.
Эндрю сидел, чуть наклонившись вперед, лицо его было хмурым.
– Вы, конечно, видели результаты вскрытия, Остин. Бедный парень!
Все трое несколько секунд молчали, затем Эндрю задумчиво произнес:
– И как же вы думаете: все три смерти действительно можно считать случайным совпадением?
– Я знаю, господин министр, – начал Остин Бартмор, – что вам никогда не нравился начальник сектора «Ф». Однако до сих пор у нас были все основания считать Чарльза Картрайта хорошим специалистом и доверять его оценкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Хотя, тут же вспоминала Дейзи, обе женщины находились в момент взрыва рядом со своими мужьями. Эндрю был тогда министром промышленности, а эта должность не относилась к разряду особенно высоких. Поэтому номер, отведенный им с Дейзи на время конференции, был очень далеко от комнат более важных персон, стены которых буквально рассыпались от взрывной волны, как карточные домики. Так что им тогда повезло.
А на что же еще уходило время жены министра кабинета? Дейзи очень часто казалось, что она переживает по поводу работы мужа едва ли не больше, чем он сам. А раз так, то не отнимают ли эти переживания не только душевную энергию, но и время?
Например, Дейзи всегда было не по себе, когда приходилось возвращаться вечером домой за рулем своей «вольво» после того, как она выпивала пару коктейлей в обществе Анджелы или Франсез. Дейзи знала, что, как и все супруги высокопоставленных правительственных чиновников, она находится под постоянным вниманием прессы и других средств массовой информации. Даже если она просто будет спокойно стоять на перекрестке, ожидая, когда переключится светофор, а в ее машину врежется какой-нибудь лихач – водитель автобуса, виновата окажется Дейзи – ведь от нее будет пахнуть спиртным. И мало того, что придется дышать в эту противную трубку, что само по себе было довольно унизительно, к тому же, можно не сомневаться, что на следующее утро сообщение о ее задержании попадет на страницы бульварной прессы. Конечно, анализы покажут, что концентрация алкоголя в крови не превышает допустимой нормы, но это уже никого не интересует. Люди запомнят только, что жена министра обороны была задержана на месте аварии и ей пришлось дышать в трубочку.
До сих пор с Дейзи еще ни разу не произошло ничего такого ужасного, но всякий раз, читая в газетах о подобных происшествиях с кем-нибудь из жен политиков, она в деталях представляла себе эту сцену. Если она бывала при этом в плохом настроении, то тут же приходила в негодование.
Ну в самом деле, что это за жизнь? Постоянно чувствуешь на себе чужие взгляды. «Жена Цезаря должна быть вне подозрений». Дейзи всегда не нравилось это выражение, еще со школьных лет.
И все же, если задуматься, обязанности жены Цезаря отнимали совсем не так уж много времени. Наверное, она просто была хронически непунктуальна. Может быть, это болезнь?
Сегодня Олли вез Дейзи на ланч, который устраивала жена министра финансов в честь весьма противоречивой писательницы постфеминистского толка, которая оказалась также женой министра финансов Франции.
«Ягуар» пересек площадь парламента, свернул на Уайтхолл и остановился перед барьером, преграждающим въезд на Даунинг-стрит. Один из полицейских нагнулся к окошку машины, чтобы взглянуть на их пропуска. Он приветливо кивнул Дейзи.
Наконец машина въехала в улочку, которая никак не соответствовала своей громкой славе. Дайнинг-стрит была настолько узкой, что крыши многоэтажного министерства иностранных дел, стоящего на левой стороне улицы, было практически не видно из окна машины. Однако сложилась в основном улица из одно-двухэтажных кирпичных домов, построенных в семнадцатом веке. Их уже столько раз реставрировали, что стерли какие-либо признаки возраста. Олли остановил машину у подъезда дома номер одиннадцать. Пожилой швейцар, открывший парадную дверь, вежливо поздоровался с Дейзи и проводил ее вверх по лестнице к выкрашенной белой краской двери, ведущей в личные апартаменты министра финансов.
А в это время на другой стороне Уайтхолла, внутри безликого бетонного здания министерства обороны, Эндрю Харвуд, сидя за своим письменным столом, потягивал из бокала виски. Курьер поставил рядом на стол поднос с сандвичами и кофе. У министра было очень напряженное утро – сначала переговоры с немецкой делегацией по поводу обычных вооружений, затем пришлось несколько часов обдумывать тактику министерства в отношении сторонников одностороннего разоружения. Сейчас же мысли Эндрю Харвуда занимали обострившиеся до предела отношения его министерства с министерством промышленности. На сей раз предметом спора стали разногласия по поводу того, отдать ли заказ на поставку оборудования для программы ES7 компании «Стоктон эйр спейс», «Бедфорд хай тек» или же одному американскому предприятию.
Вне всяких сомнений, Рейчел Фишер по праву занимала место министра промышленности. Эндрю часто задавал себе вопрос, не является ли основной причиной часто возникающих разногласий между двумя министерствами личная неприязнь друг друга их руководителей. Сам он вовсе не чувствовал враждебности в отношении Рейчел Фишер. И, возможно, ошибался, считая, что Рейчел его недолюбливает. Может быть, все дело в том, что продвижение по службе Рейчел Фишер в течение ее политической карьеры активно поддерживал «Бастион» во главе с Беном Фронвеллом. Скорее всего именно поэтому, Эндрю постоянно чувствовал, что они с Рейчел Фишер стоят как бы по разные стороны барьера. Должность Эндрю, безусловно, была намного выше поста, занимаемого Рейчел. Более важными, чем министерство обороны, считались только министерство иностранных дел, министерство финансов и министерство внутренних дел.
Эндрю так и не нашел времени для завтрака. Необходимо было прочитать последний отчет о расследовании по делу «Рейдера» с результатами вскрытия тела Джона Джеймсона. В два сорок пять предстояла встреча с председателем правления «Стоктона» и главным конструктором компании.
Ровно в два курьер убрал со стола министра обороны поднос с остывшим кофе и нетронутыми сандвичами.
В два тридцать, когда в кабинет зашли Мартин Тройэр и Остин Бартмор, они увидели, что их начальник, заложив руки на спину, с задумчивым выражением лица меряет шагами кабинет.
Он кивнул Бартмору и направился к синему кожаному дивану.
Остин уселся в кресло под одной из батальных гравюр, а Мартин с блокнотом в руках – на стул.
Эндрю сидел, чуть наклонившись вперед, лицо его было хмурым.
– Вы, конечно, видели результаты вскрытия, Остин. Бедный парень!
Все трое несколько секунд молчали, затем Эндрю задумчиво произнес:
– И как же вы думаете: все три смерти действительно можно считать случайным совпадением?
– Я знаю, господин министр, – начал Остин Бартмор, – что вам никогда не нравился начальник сектора «Ф». Однако до сих пор у нас были все основания считать Чарльза Картрайта хорошим специалистом и доверять его оценкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107