Приглядевшись внимательнее, Дейзи с удивлением отметила, что перчатки королевы сделаны из тонкого шелкового трикотажа. Прошлый июль был очень жарким, и внутри переполненного театра все чувствовали себя как в сауне. Руки Дейзи, фрейлин королевы, всех женщин, присутствовавших в ложе, были обтянуты белой лайкой, предусмотренной этикетом. А королева решила облегчить свою участь, надев перчатки из шелка.
Королевский обед подошел к концу. Начальник канцелярии галантно поклонился Дейзи, а Карл Майер проводил ее в Белую гостиную. Дейзи отыскала глазами Эндрю и стала пробираться к нему. Минут через десять к Харвудам снова подошел их знакомый дворецкий. На этот раз требовалось представиться Ее Величеству. Пока они ждали, когда королева закончит разговор, Дейзи внимательно ее рассматривала. Ее Величество выглядела гораздо оживленнее, чем на газетных снимках. Вблизи она вовсе не казалась такой уж худой. У нее была искренняя и доброжелательная улыбка. Правда, вопросы королевы казались заученными, а сама беседа больше напоминала раз и навсегда заведенный ритуал. Но что в этом, собственно, удивительного? Дейзи представила, что ей пришлось бы по тем или иным поводам разговаривать почти каждый день с тысячами незнакомых людей. Да она сошла бы с ума через месяц!
В этот момент королева решила, что уделила уже достаточно внимания своим собеседникам. Она резко повернулась к ним спиной. У королевы была хорошая память, и дворецкому не пришлось напоминать ей, что ей хотят представиться мистер и миссис Харвуд. Дейзи, как всегда, почтительно кивнула, Эндрю слегка поклонился.
– Принц Чарльз сказал мне, что ваша работа выставлена в Национальной галерее, – произнесла королева, обращаясь к Дейзи. – Когда с меня последний раз лепили бюст, это было самой настоящей пыткой. Скульптор, кажется, считал, что у меня нет других дел, кроме как сидеть, не мигая, по два часа в день.
Королева лучезарно улыбнулась.
По дороге на Чейни-стрит Дейзи положила руку в лайковой перчатке на ладонь мужа и тихонько произнесла:
– Я часто думала о том, что наша жизнь стала теперь намного сложнее, чем была раньше. Но ведь у нас все-таки счастливый брак. Наши дети здоровы. Тебе нравится твоя должность, мне – моя работа. К тому же, у нас иногда бывают замечательные вечера, вроде этого. Не то чтобы это было так уж важно для наших отношений, но ведь приятно вместе пообедать в королевском дворце, правда?
Оказавшись в спальне, Эндрю стянул с шеи белый галстук, расстегнул воротник и жилет, затем вдруг остановился и внимательно посмотрел на жену. Дейзи успела снять узкое желтое платье и стояла в оранжевом кружевном лифчике и таких же трусиках. Она поймала взгляд Эндрю и теперь не торопилась снимать ожерелье и серьги.
– Всякий раз, когда наша жизнь вступала в какую-то новую фазу, – произнес Эндрю, – ты боялась, что нам будет хуже, чем раньше. И все же на каждом этапе наша жизнь была счастливой – разной, но счастливой.
Эндрю не сводил глаз с фигуры жены.
На Дейзи по-прежнему были туфли на высоких каблуках, нижнее белье и драгоценности.
– Может, ты хочешь, чтобы я снова надела белые перчатки? – улыбнувшись, спросила она.
– Почему бы и нет?
Как только Дейзи натянула перчатки, Эндрю встал с кресла, подошел к жене и начал расстегивать кружевной лифчик.
40
Поскольку на июнь выпало очень много понедельников, школьные каникулы в июле начались чуть раньше обычного. Теперь дети почти целые дни проводили дома.
Поверх обрезанных по колено джинсов на Софи была старая рубашка отца. Приходилось все время подворачивать рукава. Какие все-таки длинные руки у папы! И все равно Софи любила носить эту рубашку – ее не придется стягивать через голову, когда придет время переодеваться в новое платье.
Софи выпрямляла щипцами волосы. Весьма кропотливое занятие. Главное начать в тот момент, когда волосы еще мокрые. Надо как следует вытянуть прядь горячими щипцами, потом туго обмотать ее вокруг головы и закрепить черепаховой шпилькой. Это надо делать особенно осторожно – даже от черепаховой шпильки может появиться случайная кудряшка, которая испортит все дело. Но самое неприятное, что потом надо было ждать целый час, пока волосы высохнут, и только после этого можно было вытащить шпильки и посмотреть, удалось ей добиться желаемого результата или же надо все начинать сначала. Даже если все проходило успешно, Софи весь вечер приходилось потом тщательно следить, чтобы волосы не отсырели или их не разметало сильным ветром, иначе они тут же снова начинали виться. Поэтому, прежде чем заняться волосами, Софи всегда принимала ванну. Сегодня Софи хотела начать пораньше, чтобы в случае необходимости успеть проделать процедуру дважды. Однако, взглянув на часы, девочка увидела, что уже двадцать минут шестого. А Джейсон обещал зайти за ней в шесть. Софи показалось, что в комнате как-то чересчур темно для этого времени суток. Взглянув в окно, девочка с ужасом обнаружила, что небо затянуто тучами. Она выглянула наружу и посмотрела вниз, на Чейни-стрит. Тротуар постепенно становился черным от первых капель дождя. Листья растущего под окном клена были уже мокрыми. Софи всегда нравилось слушать, как шелестит в листьях клена дождь. Он начался так неожиданно и стал вдруг таким сильным, что, если повезет, успеет закончиться до того, как они с Джейсоном выйдут из дома. Софи начала осторожно вытаскивать шпильки. Две почти совершенно прямые прядки рыжевато-каштановых волос выглядели более чем удовлетворительно.
– Софи, – послышался из-за двери голос Дейзи. – Софи!
По звукам голоса девочка определила, что мать зовет ее со второго этажа, стоя у дверей спальни. Придется ей немного подождать.
– Софи!
Черт побери!
– Что? – громко крикнула девочка.
– Пожалуйста, выйди на лестницу. Мне надо что-то тебе сказать.
– Я не могу, мама. Я выпрямляю волосы. Сейчас как раз самый ответственный момент.
– Софи, кому я сказала! Ты мне нужна.
Стараясь держать голову прямо, Софи вышла на лестницу и остановилась у перил, прижимая к щекам две золотистые прядки, которые она только что начала освобождать от шпилек.
– Что случилось?
– Посмотри на меня. Я наполовину голая и с мокрыми волосами, а без пятнадцати шесть за мной должна прийти машина. С утра я обещала папе опустить письмо, которое он написал бабушке, но не успела. Пожалуйста, отнеси его в почтовый ящик на углу. А то фургон приедет за почтой уже через две минуты.
– Я не могу, мама. Если я выйду на дождь, волосы опять завьются колечками. А у меня нет времени, чтобы начинать выпрямлять их снова.
– Ну пожалуйста, Софи. Ты все равно хорошенькая, с любой прической. Накинь что-нибудь на голову и сбегай.
– А почему ты не можешь сбегать сама?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Королевский обед подошел к концу. Начальник канцелярии галантно поклонился Дейзи, а Карл Майер проводил ее в Белую гостиную. Дейзи отыскала глазами Эндрю и стала пробираться к нему. Минут через десять к Харвудам снова подошел их знакомый дворецкий. На этот раз требовалось представиться Ее Величеству. Пока они ждали, когда королева закончит разговор, Дейзи внимательно ее рассматривала. Ее Величество выглядела гораздо оживленнее, чем на газетных снимках. Вблизи она вовсе не казалась такой уж худой. У нее была искренняя и доброжелательная улыбка. Правда, вопросы королевы казались заученными, а сама беседа больше напоминала раз и навсегда заведенный ритуал. Но что в этом, собственно, удивительного? Дейзи представила, что ей пришлось бы по тем или иным поводам разговаривать почти каждый день с тысячами незнакомых людей. Да она сошла бы с ума через месяц!
В этот момент королева решила, что уделила уже достаточно внимания своим собеседникам. Она резко повернулась к ним спиной. У королевы была хорошая память, и дворецкому не пришлось напоминать ей, что ей хотят представиться мистер и миссис Харвуд. Дейзи, как всегда, почтительно кивнула, Эндрю слегка поклонился.
– Принц Чарльз сказал мне, что ваша работа выставлена в Национальной галерее, – произнесла королева, обращаясь к Дейзи. – Когда с меня последний раз лепили бюст, это было самой настоящей пыткой. Скульптор, кажется, считал, что у меня нет других дел, кроме как сидеть, не мигая, по два часа в день.
Королева лучезарно улыбнулась.
По дороге на Чейни-стрит Дейзи положила руку в лайковой перчатке на ладонь мужа и тихонько произнесла:
– Я часто думала о том, что наша жизнь стала теперь намного сложнее, чем была раньше. Но ведь у нас все-таки счастливый брак. Наши дети здоровы. Тебе нравится твоя должность, мне – моя работа. К тому же, у нас иногда бывают замечательные вечера, вроде этого. Не то чтобы это было так уж важно для наших отношений, но ведь приятно вместе пообедать в королевском дворце, правда?
Оказавшись в спальне, Эндрю стянул с шеи белый галстук, расстегнул воротник и жилет, затем вдруг остановился и внимательно посмотрел на жену. Дейзи успела снять узкое желтое платье и стояла в оранжевом кружевном лифчике и таких же трусиках. Она поймала взгляд Эндрю и теперь не торопилась снимать ожерелье и серьги.
– Всякий раз, когда наша жизнь вступала в какую-то новую фазу, – произнес Эндрю, – ты боялась, что нам будет хуже, чем раньше. И все же на каждом этапе наша жизнь была счастливой – разной, но счастливой.
Эндрю не сводил глаз с фигуры жены.
На Дейзи по-прежнему были туфли на высоких каблуках, нижнее белье и драгоценности.
– Может, ты хочешь, чтобы я снова надела белые перчатки? – улыбнувшись, спросила она.
– Почему бы и нет?
Как только Дейзи натянула перчатки, Эндрю встал с кресла, подошел к жене и начал расстегивать кружевной лифчик.
40
Поскольку на июнь выпало очень много понедельников, школьные каникулы в июле начались чуть раньше обычного. Теперь дети почти целые дни проводили дома.
Поверх обрезанных по колено джинсов на Софи была старая рубашка отца. Приходилось все время подворачивать рукава. Какие все-таки длинные руки у папы! И все равно Софи любила носить эту рубашку – ее не придется стягивать через голову, когда придет время переодеваться в новое платье.
Софи выпрямляла щипцами волосы. Весьма кропотливое занятие. Главное начать в тот момент, когда волосы еще мокрые. Надо как следует вытянуть прядь горячими щипцами, потом туго обмотать ее вокруг головы и закрепить черепаховой шпилькой. Это надо делать особенно осторожно – даже от черепаховой шпильки может появиться случайная кудряшка, которая испортит все дело. Но самое неприятное, что потом надо было ждать целый час, пока волосы высохнут, и только после этого можно было вытащить шпильки и посмотреть, удалось ей добиться желаемого результата или же надо все начинать сначала. Даже если все проходило успешно, Софи весь вечер приходилось потом тщательно следить, чтобы волосы не отсырели или их не разметало сильным ветром, иначе они тут же снова начинали виться. Поэтому, прежде чем заняться волосами, Софи всегда принимала ванну. Сегодня Софи хотела начать пораньше, чтобы в случае необходимости успеть проделать процедуру дважды. Однако, взглянув на часы, девочка увидела, что уже двадцать минут шестого. А Джейсон обещал зайти за ней в шесть. Софи показалось, что в комнате как-то чересчур темно для этого времени суток. Взглянув в окно, девочка с ужасом обнаружила, что небо затянуто тучами. Она выглянула наружу и посмотрела вниз, на Чейни-стрит. Тротуар постепенно становился черным от первых капель дождя. Листья растущего под окном клена были уже мокрыми. Софи всегда нравилось слушать, как шелестит в листьях клена дождь. Он начался так неожиданно и стал вдруг таким сильным, что, если повезет, успеет закончиться до того, как они с Джейсоном выйдут из дома. Софи начала осторожно вытаскивать шпильки. Две почти совершенно прямые прядки рыжевато-каштановых волос выглядели более чем удовлетворительно.
– Софи, – послышался из-за двери голос Дейзи. – Софи!
По звукам голоса девочка определила, что мать зовет ее со второго этажа, стоя у дверей спальни. Придется ей немного подождать.
– Софи!
Черт побери!
– Что? – громко крикнула девочка.
– Пожалуйста, выйди на лестницу. Мне надо что-то тебе сказать.
– Я не могу, мама. Я выпрямляю волосы. Сейчас как раз самый ответственный момент.
– Софи, кому я сказала! Ты мне нужна.
Стараясь держать голову прямо, Софи вышла на лестницу и остановилась у перил, прижимая к щекам две золотистые прядки, которые она только что начала освобождать от шпилек.
– Что случилось?
– Посмотри на меня. Я наполовину голая и с мокрыми волосами, а без пятнадцати шесть за мной должна прийти машина. С утра я обещала папе опустить письмо, которое он написал бабушке, но не успела. Пожалуйста, отнеси его в почтовый ящик на углу. А то фургон приедет за почтой уже через две минуты.
– Я не могу, мама. Если я выйду на дождь, волосы опять завьются колечками. А у меня нет времени, чтобы начинать выпрямлять их снова.
– Ну пожалуйста, Софи. Ты все равно хорошенькая, с любой прической. Накинь что-нибудь на голову и сбегай.
– А почему ты не можешь сбегать сама?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107